поинтересовался старик.
— Разрешит открыть — сам узнаешь, — сообщила голова и скрылась.
Данут принялся вспоминать, что означает слово «конт». Вроде, какой — то титул? Когда — то в Фаркрайне были замки, где проживали бароны и конты, а над ними был король. Они защищали (или делали вид, что защищают) народ от орков, от гоблинов, от прочих тварей. Но это было во времена, когда большинство населения пахали и сеяли, а воевать не умели. Когда появились города со всеми их атрибутами — ремесленными мастерскими, купеческими лавками, банкирскими домами, многие крестьяне подались под защиту стен, пополнив отряды бюргеров. В бургах и буржах власть титулованных особ была заменена властью выборного самоуправления. Крестьян стало меньше, потому что с новыми орудиями труда, один пейзанин мог кормить не трех — четырех человек, а целых сто! Гораздо проще нанять отряд профессиональных солдат, заплатив им векшами, чем содержать ораву бездельников, кичившихся титулами. Кажется, где — то еще сохранились князья и графья, но только в качестве обладателей титулов. Ну, у кого — то еще остались земли — сдают в аренду, кто — то стал банкиром или начальником городской стражи. Но большинство исчезли, растворившись в народе, либо погибли боях с орками или со своими же крестьянами, не пожелавшими платить непомерные подати.
Пока Данут пытался сложить частички мозаики, выстроив картинку истории Фаркрайна, в которой был не особо силен, ворота открылись, из них выехал трап, заменяющий подъемный мост. Из ворот вышел невысокий крепыш, в кольчуге, легком открытом шлеме, вооруженный мечом.
— Приветствую, — поздоровался человек. — Я здешний конт. То есть — первый и единственный начальник, командир ополчения и прочее. Как это Хандварк отважился обоз прислать?
— Это не Хандварк, — выступил вперед Карагон. — Это купцы из Тангейна обоз собрали.
— Ладно, потом поговорим. — Конт обежал взглядом народ, остановил взор на Инвудасе, покачал головой и устремил взор на Данута. Осмотрев парня с ног до головы, опять перевел взгляд на старшего приказчика:
— Вы хозяева?
Данут слегка подтолкнул начальника. Инвудас, замешкавшись с ответом, принялся объяснять, что они представляют интересы Торгового дома, но конт довольно невежливо прервал:
— Возы и животных оставьте снаружи, сами можете войти внутрь, под защиту стен. — Пресекая возражения, конт сказал: — Скотину накормите и напоите, никто ее не сожрет, не бойтесь. Если какие товары есть на продажу — везите, но чтобы скот и телеги из города были убраны. Места у нас немного, волов держать негде и кормить нечем. Старшие позже ко мне зайдете, поговорим. — Отвернувшись, пошел внутрь ворот, буркнув напоследок: — У нас теперь твари объявились, пострашнее волков.
Возчики пожали плечами и повели возы в сторону. Волов расседлали, задали им корма, напоили, а потом столпились в кучу, обсуждая увиденное.
— Всегда раньше разрешали волов внутри стен ставить, — сказал один из мужиков. — Что это на них нашло?
— Карагон, а ты этого конта раньше не знал? — поинтересовался Данут.
— Как не знал? — хмыкнул старик. — Раньше его не по титулу именовали, а звали господин Старх, а то и попросту — сотник. Он здесь начальником городского ополчения служил — посты расставлял, людей снаряжал, которые добытчиков петрола охраняли. Худого про него ничего не скажу — мужик дельный, честный. А городом управляли выборные магистры, целых три штуки. Хотя, зачем такому городишке целых три начальника?
— Чтобы единое решение принимать, — пояснил Данут. — У двоих могут голоса поделиться, а третий…
— Да я понимаю, — с досадой перебил его Карагон, не дослушав. — Не маленький, чай. Я к тому, что сколько бы начальства не было, они всегда против простого люда договорятся. А Старх, вишь, был простым сотником, а ныне конт!
Остальной народ тоже помнил Старха как начальника стражи. Но то, что они его знали, не означало, что сам конт помнил каждого возчика или охранника. В былые времена в Бегенч приходило по десять обозов в месяц, где всех работников упомнить? Начальник стражи обычно общался с хозяевами да со старшими приказчиками.
Чуть позже Инвудас, Данут и Карагон сидели в просторной комнате, где когда — то заседал городской Совет, а теперь восседал новый и единоличный хозяин города. Когда гости назвали имена и должности — Карагон с важностью сообщил, что он представитель работного люда, заговорил хозяин:
— Пока наедине, можете именовать меня Старх, Я в конты не набивался, народ за меня решил, — чуть смущенно добавил глава города. — А вы к нам, какими судьбами?
Пришлые гости с удивлением переглянулись и перевели ошарашенные взоры на конта. Он что, издевается?
— Мы к вам за петролом приехали, — важно сообщил Инвудас. — Куплю земляное масло вместе с бочками.
— Бочек у нас много, а вот петрола нет, — невесело улыбнулся конт. — А вы что, ни о чем не слышали?
— О магах, которые петрол охраняют? — с невинным видом поинтересовался Данут.
У Инвудаса отпала челюсть, а Карагон недовольно закряхтел. Конт Старх не повел и бровью. Лишь сказал, с досадой:
— Да что маги? К нам они тоже приходили, пугали. Еще бы сказали, чем семьи будем кормить, если петрол перестанем качать? Маги мою семью кормить не станут. Пугать — это они горазды.
— Нас тоже пугали, — вздохнул Карагон. Посмотрев на Данута, повинился: — Нам бургомистры строго — настрого сказали — мол, на работу нанимайтесь, Ящер с вами, но про магов — болтать не сметь! Значит, кто — то язык распустил?
Данут не стал выдавать парней, от которых услышал новость. Конечно, стоило бы Карагону в прошлый раз доломать руку, но что уж теперь…
— Наш магистрат тоже перепугался до мокрых штанов. Ну, еще бы. Маги пришли, настрожили. Но наши сразу манатки да векши собрали и деру дали. Купцы с перекупщиками тоже сбежали. Но им есть куда бежать, да на что бежать. А копателям, добытчикам да охранникам, которые над каждой векшей трясутся, что прикажете делать? Нам бежать некуда, да и не побежим мы со своей земли. Потому народ меня контом и выбрал.
— И что у вас случилось? — решил — таки спросить Данут. — На нас уже и лягушки нападали, и черепахи. Ящерицы из леса вышли?
— Холодная паства появилась, — отрывисто сказал конт, не проявив интереса ни к лягушкам, ни к черепахам.
Кажется, Инвудас и Карагон даже не поняли, о чем идет речь. Ну, Инвудас — то понятно, а вот Карагон, если он воевал в Аркалльской битве, должен был знать, что «холодной паствой» именуют оживших мертвецов.
— Допелись, — хмыкнул Данут. Посмотрев на изумленные лица соратников и непонимающий взгляд Старха, пояснил: — Мы когда с гор шли, песню пели про молодого