Сериалов «испытано на себе» в моей журналистской биографии набралось десятки! Чтобы понять психологию инокинь, я жила в монастыре послушницей (строила храм, рубила дрова, держала строгий пост, по 10 часов стояла на молитвах, засыпая прямо на коленях…). Чтобы осознать место женщины на войне, пошла санитаркой в Чечню (таскала на себе раненых ребят, драила «взлетку», утешала искалеченных, выслушивала брошенных, ассистировала на операциях…). Самое тяжелое было в том, что половину интереснейших деталей приходилось умалчивать потому, что не хотелось подставить людей. Ведь даже если изменить имена, можно вполне вычислить, про кого именно тот или иной эпизод. Это потом я дойду до того, что буду менять местами не только имена, но и события, полностью путая хронологию так, чтобы вычислить участников того или иного эпизода было бы просто нереально. А тогда я очень четко блюла очередность событий. Я не могла написать некоторые откровенные признания матушки-настоятельницы, потому что она была жива, и не подразумевала, что я буду писать все, что она говорит мне тет-а-тет. То же самое с «санитаркой». Я написала только о том, как работала в Ханкалинском госпитале, но умолчала о том, как ходила на операции с чеченским ОМОНом — не хотела подставлять командира.
А в сериале «Как я охотилась на миллионеров» — о моей работе в эскорте — многих фигурантов я не стала указывать не от большой любви и уважения, а просто потому, что дорожу жизнью. Глупо умирать под колесами «случайного» авто просто потому, что кому-то не понравится, что ты рассказала не только о его миллиардах, но и о гомосексуальных пристрастиях.
«Все она врет!»
Иногда же не все можно рассказать просто потому, что и не хочешь всего рассказывать. Даже вспоминать не хочешь. Так было и с уже упоминавшейся публикации «Как я охотилась на миллионеров», после окончания которой я чуть не загремела в дурдом… И с материалом «Я — секс-рабыня». Это путешествие с рабским караваном через пустыню было одним из моих самых страшных опытов «испытано на себе». Все началось с того, что главный редактор обронил: «Есть такая проблема — девчонок наших в рабство продают. Но с точки зрения нашего закона такой проблемы нет. И разобраться некому, как в этот бизнес проникнешь?» Я загорелась!
Нет, совать голову в пасть тигру я не собиралась. Рассчитывала на сутенера, которому заплатили за «крышевание», рвалась в бой и на все вопросы редактора отвечала, что «все схвачено». Ну а что оставалось делать, если все официальные организации помогать отказались — никто не хотел брать на себя ответственность. Не отступать же молодому, борзому журналисту из-за этого от темы, в самом деле… Что в результате? Все было очень плохо. Сутенер обманул. Меня избили, продали на рабском рынке хозяину публичного дома… Чудом удалось выбраться и избежать реальной участи одной из своих героинь. Многое рассказывать просто не было сил. Я вообще тогда долгое время раздумывала, стоит ли писать даже часть всех приключений, стоит ли лить такую грязь на свою голову? В конце концов решилась. Тщеславно думала, что «совершаю подвиг во имя правды». Только сейчас понимаю, что даже в родной редакции мне поверили немногие. Поэтому и материалы оформили, как «Сказки 1001 ночь», отрядив меня позировать в восточном костюме. Объяснили, что «нужно красиво, иначе читать не будут». Многие так и восприняли этот сериал, — как развлекательную выдумку. Не все, конечно. Звонили сотни девочек и мам, благодарили за то, что «открыла им глаза», многие просили помощи, многих удалось найти и спасти… А главное, после моих публикаций поднялся большой шум. Меня затаскали по ТВ, радио и журналам. Мы развернули целую компанию, благодаря которой удалось, наконец, принять в поправку к УК РФ, по которой теперь судят и сажают вербовщиков в секс-рабство. Раньше на них не было управы, даже если вернувшаяся девушка указывала на него пальцем и говорила, что именно он обманул ее и отправил работать «няней» в публичный дом. Стоит ли все это моей жертвы? Наверное, да.
Результаты, кстати, есть всегда. Например, после публикаций о ткацкой фабрике, на которой я работала ткачихой, восстановили на работе беременных женщин, в общагах сделали ремонт, отправили на лечение заброшенных старух, сменили руководство… После «горничной» так же сменили руководство и по Москве, в связи с распоряжением мэра, прокатилась волна проверок систем охраны (дело в том, что, проверяя безопасность того отеля, я протащила внутрь кучу «тротила», оружие и заминировала президентский номер, к которому, по идее, вообще не имела права доступа). А подсчитать, скольких женщин удалось предостеречь от попадания в лапы к рабовладельцам или от необдуманного «замужества» с арабским «жиголо» — просто нереально. Но в то же время на счет любой из публикаций нет-нет да кто-то обязательно заклеймит: «Все она врет!»
Это один из наиболее тяжелых и неприятных моментов, касающихся ведения такой рубрики. Чем интереснее вы будете писать, чем больше информации вам удастся добыть, тем больше вокруг будет недоброжелателей, подвергающих сомнению каждое ваше слово. А если еще вы хоть что-то не сможете подкрепить фотодокументами, которые порой очень сложно собрать в условиях «инкогнито», — пишите пропало. Помню, как в Египте, где я работала аниматором и выходила замуж за араба, девчонки-сослуживицы в последние дни моей работы наткнулись на мое «комсомольское» удостоверение. И, не говоря худого слова, свистнули блокнот с записями и флешку с фотографиями. Я думала тогда, покончу жизнь самоубийством, умоляла отдать, но они отказывались даже признаться в воровстве. Худо-бедно наскребла фоток с туристов, которые отдыхали в том же отеле, что-то щелкнула в последний момент… Материал кое-как восстановила по памяти, но иллюстрировать его большей частью пришлось совершенно «левыми» снимками из других отелей. И тут же я получила обвинение в том, что «вру, потому что на фото даже пляж не тот». Пойди, докажи, что ты не верблюд!
Последнее время — в «испыталках» — на ткацкой фабрике, «как я была девочкой фабричной»; в 5-звездочном отеле, «как я была служанкой миллионеров» (горничной); в колхозе, где была дояркой, я учла все предыдущие ошибки. В отель фотокор пришел под видом гостя. А на оба производства приехал, как фотокор какой-то выставки фото про рабочих людей. Ну, и среди остальных запечатлел на производстве и меня. Результат? На сайте — видео, в газете — фото, в тексте указаны даже реальные названия мест, где работала. И все равно, нет-нет да и проскочит у читателей: «Пишет Танькова все, не выходя из своей комнаты».
С этим нужно просто смириться, и я смирилась. Смотрю на все даже с иронией. «Испытано на себе» всегда пишется собственными слезами и кровью, но обязательно найдутся люди, которые будут утверждать, что это томатный сок. И не нужно их переубеждать! Возможно, просто таков их способ примириться с окружающей реальностью.