– У меня есть на примете еще по крайней мере десять девушек, которые жаждут приносить пользу, – объявила Сара.
Лидия открыла глаза.
– Сколько времени понадобится, чтобы собрать их здесь? – спросила она.
– Я могу послать в город своего младшего брата, – сказала Сара. – Напишите записки родителям моих подруг, и девушки будут здесь уже к полудню.
– Я никогда не забуду этого, Сара, – произнесла Лидия. Пожалуйста, дай мне письменные принадлежности, только побыстрее. Времени у нас в обрез.
Доктор Троубридж покачал головой:
– Вы должны оставаться в постели до завтрашнего утри, миссис Макгрегор. Не вздумайте выходить из комнаты.
– Ни в коем случае! Я буду образцовой пациенткой. – Лидия принялась строчить записки.
Доктор вышел в коридор, намереваясь проведать своих пациентов. Искренне восхищаясь Брюсом Макгрегором, он недоумевал, как тот мог жениться на столь неуемной даме. Даже беременная, она не хотела снижать темп жизни. Слишком уж по-мужски. Мужчинами, которых приютила под своей крышей, она командовала, как генерал.
Всплеснув руками, доктор Троубридж никак не мог себе представить Брюса Макгрегора женским подкаблучником. Один доктор знал точно: эта маленькая энергичная бабенка нуждается в твердой руке, иначе Брюсу придется пожалеть, что он на ней женился.
На другое утро Элис Грэм выехала в путь с фургоном, полным тщательно отобранных одиноких женщин в возрасте от пятнадцати до тридцати лет. Общее число волонтеров достигло двадцати трех. Лидии теперь хватит людей, чтобы раненые ни в чем не нуждались, даже если возникнут осложнения со стороны Купидона.
– Элис, не знаю, как тебя благодарить, – говорила Лидия, водя жену лейтенанта по верхним помещениям дома.
– Это самое малое, что я могу сделать. Я и не догадывалась, что ты тоже беременна.
Лидия покраснела.
– Значит, мой секрет уже не секрет. Я надеялась, что не будет разговоров…
– Глупости! Это лишь доказывает, что ты такая же отважная и преданная долгу, как и твой муж.
От чувства вины Лидия еще сильнее покраснела.
– В действительности он ничего не знает ни о ребенке, Ни о моей деятельности. – Она обвела взглядом гудящий лазарет.
Вдруг коридор огласило грубое проклятие, и в стену со звоном врезалась «утка». От боли, прозвучавшей в мужском голосе, Лидия поежилась.
– Бедный мужчина! – прошептала она, увлекая Элис подальше. – Он только сегодня утром узнал, что ему придется ампутировать руку.
– Может, моему мужу стоит его навестить? – спросила Элис.
– Не помешает, – согласилась Лидия, направляясь с Элис к скромному, но просторному фургону Грэмов.
– Тогда я пришлю Эндрю. Его труднее шокировать, чем меня.
Элис остановилась. Ее глаза радостно блестели. Женщины, улыбаясь друг другу, обнялись.
– Передай мужу, пусть приезжает в любое время, – сказала Лидия.
Элис покачала головой:
– Я тобой восхищаюсь.
С тяжелым вздохом Лидия вскарабкалась в фургон и, тронув лошадь, покатила прочь по Оушен-авеню.
В саду за обсаженной деревьями подъездной аллеей цвели Иблони, трепеща на ветру белыми лепестками, похожими на крылья мотыльков. Поддавшись импульсу, Лидия вышла в только что вспаханное поле, вдыхая насыщенный запах земли и цветов. Склонившись, она набрала в ладонь горсть земли и пропустила между пальцев. На ее ладошке остался извивающийся червяк. Как страшно, что ужасы войны заставили ее забыть та кие простые радости, как чудо весеннего пробуждения природы после суровой зимней спячки!
Она почувствовала, как внутри шевельнулся ребенок, и на душе у нее стало спокойнее. «По крайней мере, одно чудо я не пропустила», – подумала Лидия.
Аккуратно вернув червяка в прохладную землю, Лидия выпрямилась. Спина все еще болела, но день, проведенный в постели, подействовал на нее благотворно. Она наклонила яблоневую ветку и вдохнула пьянящий аромат. К концу лета ее тело созреет, как и этот сад, полный спелых фруктов.
«Роди мне сына, Лидия», – всплыли в памяти слова Брюса, и Лидия отдала салют:
– Есть, капитан!
Какой ответственной женой она стала! Она рассмеялась бы, если бы не тоска по Брюсу.
«Господи, спаси моего мужа! – молилась она, возвращаясь в дом. – Все бессмысленно, пока его нет со мной!»
Подняв взгляд на массивное каменное сооружение с окна ми в свинцовых переплетах, Лидия представила всех тех, кок скрывали его крепкие стены. Как же ей хотелось, чтобы этот дом в самом деле стал неприступной крепостью для ужасов войны и сердечной боли!
Лидия устала от запаха гангрены, гниющих ран и тошнотворного дезинфицирующего мыла. Она не могла дождаться, когда этот дом, полный страданий, снова наполнится звуками радости.
Вместе со своими помощницами она сутками стояла во дворе над кипящими чайниками, делала свечи и варила мыло, что бы удовлетворить нужды раненых. Следила, чтобы хватало про довольствия. Список можно было продолжать до бесконечности, и ничего нельзя было из него вычеркнуть, ибо речь шла о спасении жизни.
О Господи, сколько же еще? Сможет ли она когда-нибудь остановить эту войну со смертью? Узнает ли вновь красоту, смех и любовь?
Сознавая эгоистичность своих мыслей, Лидия, однако, не могла выбросить их из головы. Ее собственные потребности и желания пробивались на поверхность с упорством крокусов в весеннюю оттепель. Снедаемая беспокойством, она была готова взбунтоваться. Хотя по доброй воле взвалила на себя труд по уходу за этими людьми. Однако сейчас, когда появилось столько добровольных, полных энергии помощников, Лидия отступила в тень и увидела, что на данном этапе в ней не нуждаются. Вероятно, в этом был какой-то важный смысл, раз ее участие перестало быть столь необходимым.
Почерпнув силы в цветущих полях, раскинувшихся по обе стороны реки, Лидия ускорила шаг», возвращаясь в дом. Пришло время искать и находить. И взять свою судьбу под надежный контроль.
Приблизившись к койке, где спал ее брат, Лидия испытала прилив нежности. В детстве их с Сетом связывали особые узы. Они делились друг с другом секретами, вместе шалили и смеялись, пока восемь с половиной лет назад ее первый брак все не испортил. С тех пор они сохраняли безопасную дистанцию.
Его светлые волосы были спутаны, и он казался моложе своих двадцати семи лет. Лидия погладила его виски и тихо окликнула:
– Сет… – Ей не хотелось его тревожить, но за все время она впервые нашла время поговорить с ним. – Сет, проснись!
Уголок его рта дрогнул.
– Подкралась незаметно, да, Лидия? – произнес Сет. – Все жду, когда ты сунешь мне за шкирку лягушку.
Их искрящиеся смехом глаза встретились, и несчастные годы в одночасье забылись.