class="p1">Дом стоял в отдалении, неподалеку я, несмотря на смертельную усталость, успела разглядеть пруд. Внутри было тепло, значит, дом жилой и не пустовал. Душевая кабина, холодильник, полный продуктов.
Сначала Дубровский бережно осмотрел мою голову и заявил, что никаких видимых повреждений нет. Перед тем как пойти в ванную, я буквально заглотила огромный сэндвич, что приготовил мне мой спаситель. Параллельно осмотрелась. Внизу всего одна большая комната с двуспальной кроватью. Все аскетично, но дорого и со вкусом.
Это место я запомню надолго: красота неописуемая. Припорошенные снегом елки засели в голове как фрагменты кинофильма. Правда, рассмотрела я все только утром. А тогда…
Когда я вышла из душа, он лежал на кровати, раскинув руки. Присела рядом, а он, подвинувшись, положил голову мне на колени. Я запустила руки в его волосы и прижала голову к себе.
Вопреки здравому смыслу, мне стало очень жаль его, а не себя. Ладони Дубровского осторожно опустились на мою спину, погладили, как гладят ребенка, а сам он прижался ко мне еще сильнее…
Глава 15
Проснулась я в шесть утра, словно что-то толкнуло меня в спину. Накинула халат, прошлепала на кухню и принялась варить кофе. На минуту показалось, что весь вчерашний ночной кошмар мне приснился.
Я успела выпить свой напиток в тишине, разглядывая невероятный вид из окна, когда в кухню ввалился сонный Дубровский. Заспанный и лохматый, но жутко довольный собой. Что крайне бесило.
Вчерашняя слабость могла выйти мне боком, оттого стоило как можно быстрее покинуть эту обитель разврата и вернуться домой. В свою нормальную жизнь, где нет места погоням, похищениям и разборкам со всякими шляпами.
– Тебе лучше уехать как можно быстрее. Ты же понимаешь, после вчерашнего дядя Витя не воспылает к тебе пламенной любовью.
– Да ладно. Я его с детства знаю, поворчит и перестанет. Ну максимум руку сломает. Деньги я ему верну.
– Не скажи. У этого типа на звонке стоит песня «Остановите, Вите надо выйти». От него можно ожидать всего что угодно.
Мы посмеялись, но я быстро взяла себя в руки и решила не разводить сантименты. Впрочем, Дубровский снова вернулся к интересующей его теме:
– Мне не понравился этот тип, что вчера умудрился уйти. Таких знакомых у меня не было. Рассказывай, во что ты умудрилась вляпаться.
И я рассказала ему про Алену и все события последних недель. Особенно ему, как и моему папе № 1, не понравилось нападение на Славика.
– Он был возле твоей машины, в темноте. Славик ваш носит бабские тряпки, делает мелирование и вообще издалека вас можно спутать.
– Ничего не бабские, это унисе… Подожди, – до меня неожиданно дошло, что он имеет в виду, – ты тоже хочешь сказать, что напасть должны были на меня? А Славик просто случайно оказался возле моей тачки…
– Ну, все сходится. Оттого его и не добили. Преступник понял, что ошибся, и поспешил скрыться. Думаю, баллончик у него был с собой на всякий случай, чтобы тебя вывести из строя, а потом оглушить или связать.
– Вообще-то я думала, что нападавший как-то связан с тобой.
– Ты сегодня увидела: все, кто связан со мной, нападают не так. Берут и увозят. А это какой-то псих-одиночка. Не удивлюсь, что это был наш сегодняшний приятель в шляпе. Тоже следил за тобой и сегодня предпринял очередную попытку. В общем, мутное дело. Собирайся и езжай на отдых. На месяц. А лучше на два. Я пока тут присмотрюсь, что к чему.
– А как же…
– Обещаю, от ребят дяди Вити я тебя избавлю. Это мои вопросы. Я деньги и кое-какие цацки царские ему верну, чтобы наши недруги успокоились. Бабло есть, мне недавно в карты повезло – еще и приумножил. Извинюсь за того типа, которого поленом хряснул.
– Но дядя Витя говорил, что наказать тебя – дело чести.
– Сама понимаешь, вся их бравада про честь – пустой пук, – отмахнулся Дубровский, подливая себе кофе. – У таких и честь, и родина там – где задница в тепле. И счет в банке посолидней. Ну так что, уедешь?
– Глупости. Никуда я не поеду. Тут работа, мамуля, Алена… Уже вернулся папа № 1. Он ответственный, обещал взять это дело на контроль.
– Тогда пообещай, что пока наймешь охранника. Хотя бы на это время. Пусть папа тебе выделит кого-то из своих ребят. Ну, чтобы встречали, до дома провожали. Как бы плохого больше не вышло.
– Между прочим, самое плохое случилось со мной как раз из-за тебя.
– Но я же успел вовремя? И, с другой стороны, не похить тебя дядя Витя, мы бы не знали, что тебе угрожает реальная опасность. Черт в шляпе вышел из тени, и теперь мы знаем врага в лицо. То есть в шляпу.
– Я уже поняла, что должна сказать тебе спасибо, – не удержалась я от шпильки в его адрес.
– А больше ты ничего не хочешь мне сказать? – подобрался ко мне поближе Дубровский. В глазах у него заплясали чертята. – Все-таки я рисковал головой, чтобы тебя увидеть.
– Мне пора домой, – строго сказала я, уворачиваясь. – Телефона у меня нет, ты сможешь меня подбросить? Хотя бы к остановке. Сяду на автобус.
– Я вызову тебе такси. Не сюда, к дороге. Извини, я не хочу подводить приятеля, что дал мне ключи от этого дома. Мы увидимся?
Почему-то в его вопросе мне почудилась издевка. Интересно, сколько раз вот так вот он спрашивал об этом у очередной подружки, которой вызывал такси утром. Во мне сразу же проснулся бунтарский дух. Папа № 3 утверждал, что это суть моего характера: каждый раз, когда мне кажется, что меня хотят обидеть, я действую на опережение. Бью первая. И побольнее, чтобы неповадно было.
– А зачем? Ты же сам понимаешь, между нами ничего не может быть.
– Понимаю, – чересчур быстро согласился Дубровский, скроив пакостную мину. – Я не знаю, что со мной случится через неделю. Многим я как кость в горле. И твоя безопасность… Короче, все сложно. Что я могу тебе предложить? Скитаться по заграницам с поддельными паспортами. Поедешь?
– Конечно, нет. Что я там забыла?
– Вот и я об этом, – вздохнул он.
Почему-то на глаза навернулись слезы. Я думала, этот гад начнет уговаривать, звать, просить. Но Дубровский только молча кивнул и ушел одеваться. Возился, чертыхался, искал носки. Наконец появился в дверях с сумкой в руках.
– Мне тоже нужно уехать. Не хочу засветить это место.
Такси он вызвал, и в молчании мы доехали до трассы. Машина прибыла буквально через пять минут, так что долго