не должно. Ты однажды надломал Тане карьеру. А теперь самостоятельно сломай её себе и напиши заявление по собственному желанию. Или я помогу и дам послушать начальству весьма интересную запись, где ты строишь козни относительно наших призовых и участия в этом Мельникова…
Куликов нахмурил брови, с ненавистью смотря на Евгения. Бессильная злоба клокотала внутри. Нужно было подняться, но он попросту боялся, что Громов ударит вновь. А от предыдущего удара лбом о дверь голова раскалывалась и звенела до сих пор.
Не дожидаясь ответа, Громов повернулся к шкафу, чтобы найти полку, о которой говорил Мельников. И это стало ошибкой. Он полагал, что напугал Стаса достаточно, но тот не упустил возможности и резко поднялся, с небольшого разбега засадив Громову удар локтем в поясницу. Евгений обернулся, скинул с себя Куликова и ловко перехватил его руки, заламывая за спину. Уткнув Стаса лицом в дубовый стол, он не оставил шанс на сопротивление.
– Люди вроде тебя всегда бьют в спину, – прорычал ему на ухо Громов, понимая, что зря пытался себя сдержать…
* * *
– Да выпустите меня уже! – несколько долгих минут Таня молчала, но затем вновь решила попытаться выйти из такси. Жени не было уже долго, и сердце начинало биться чаще, предчувствуя неладное. – Я вам заплачу! – внезапно выдала она и тут же поймала на себе насмешливый взгляд таксиста.
– А травматологу потом тоже заплатите?
Таня раздраженно вздохнула, сжимая от злости ладони в небольшие кулачки и в шутку помышляя ими воспользоваться. Раз таксист собрался к травматологу, так какая разница, после чьих ударов он туда пойдет? Однако от этого необдуманного решения Таню спасло появление Громова. Он сел в машину и положил рядом с собой прозрачную папку с документами Тани, в числе которых была и недостающая медицинская страховка, а затем попросил таксиста поехать обратно в аэропорт.
Таня попыталась выйти из машины, намереваясь пойти к Стасу, но Евгений схватил её за запястье.
– Что? – гневно поинтересовался, насильно разворачивая Таню к себе. – За него переживаешь, а за меня – нет?
– А какой смысл за тебя переживать? – искренне не поняла она, а затем углядела в глазах Жени ещё сильнее вспыхнувшее раздражение. Однако Таня произнесла такую это лишь потому, что знала – Громов значительно сильнее Куликова, и ему не составит труда и вовсе убить его. Особенно учитывая эмоции, которые его охватили.
Громов разжал ладонь, отпуская Таню и позволяя ей заметить нетипичную прохладу его рук и… Капли воды. Затем внимание Тани привлекла застегнутая по самый подбородок куртка. На улице тепло. В машине – тоже. И когда Громов уходил в Федерацию, его куртка была расстегнута.
– Женя! – угрожающе воскликнула Таня, внезапно навалившись на него и пытаясь расстегнуть молнию. – Снимай куртку!
– Что? – засмеялся Евгений, пытаясь перехватить её тонкие и юркие руки. – Прямо здесь?
– Женя! Это совсем не смешно! – Таня ухватилась за «язычок» и потянула вниз, но, когда тот был уже в районе груди, Евгений сжал её руки, не давая двинуться дальше.
После драки с Куликовым Евгению пришлось отправиться в туалет, чтобы смыть с рук кровь. Но в зеркале он увидел, что она попала и на светлую футболку. И вот с этим справиться оказалось сложно. Пятна крови теперь были не концентрированно-красными, а расплывчато-розовыми. И Громову не терпелось скорее добраться до своего чемодана и переодеться.
А вот меньше всего хотелось, чтобы Таня эти пятна увидела.
– Да, это совсем не смешно, а ужасно возбуждающе, – серьезно ответил он, неосознанно ещё крепче сжимая тонкие запястья Тани и смотря в испуганные карие глаза. Сейчас она вновь была похожа на ту самую Плюшу. Маленькую, неуверенную, взволнованную.
– Таня, – тихо начал он, внезапно ощутив сильнейшее желание послать к чертовой матери сборы и прямо сейчас остаться с Таней наедине, – завтра вечером есть рейс в Мюнхен. Может, улетим завтр…
Тане хотелось согласиться и отдаться в эти руки, этому мужчине. Хотелось вновь ощутить, как это сладко – быть с ним предельно близко. Но у Тани была память, в которой были свежи воспоминания о причине их расставания. И у Тани была женская гордость, следуя которой сама женщина частенько отказывала себе в том, чего ей хотелось. Но этой же ценой могла добиться других, более высоких целей. А проучить Громова и хорошенько ему насолить – чем не цель?
– На что ты намекаешь? – изобразила раздражение Таня. От испуга в глазах не осталось и следа, а тонкие темные брови гневно съехались к переносице.
– Ну, знаешь, я тебе помог, – Евгений самодовольно улыбнулся.
– Ну, знаешь, – вторила ему она, – я тебя не просила!
Таня выдернула руки, и, когда Евгений несколько потерял бдительность, всё же изловчилась и расстегнула куртку. Несмотря на то, что Громов сразу же торопливо запахнул её, Таня успела увидеть то, что он желал скрыть.
– Ты подрался с ним!
– А ты думала, что я с ним в нарды играть пошел? – приподнял брови Евгений.
Но пока Таня пыталась собраться с мыслями, чтобы высказать всё, что она думает, Громов отвернулся к окну, и его губы растянулись в довольной, но несколько агрессивной улыбке. «Подрался» – слишком мягкое слово, что очень польстило бы Стасу, который нанести-то смог всего два удара. И если от первого Громов увернуться не успел, так как стоял спиной к оппоненту, то вот второй предугадать смог.
Евгений был уверен, что Стас заслуживал не только разбитого носа и нескольких гематом, и искренне надеялся, что был убедителен и в своем физическом насилии, и в словесных угрозах. И касались они не только Тани, но и Мельникова. Несмотря на их давнюю, несколько детскую вражду, в ситуации с призовыми Арсений поступил не как чиновник, а как настоящий спортсмен с большой буквы.
Таня так и не нашла, что можно возразить, представляя, как сильно Стасу прилетело от Громова. Для неё руки Жени всегда представляли собой безопасность. Его сила всегда была для неё благом. Но эта же сила, обращенная в сторону недоброжелателей, могла и убить.
– Таня, – снова обратился Евгений. – Может, действительно улетим завтра?
«Да давай вообще никогда и никуда не полетим, а всю оставшуюся жизнь проведем в постели, только изредка выбираясь из-под одеяла за доставленной пиццей!» – мысленно ответила Таня, понимая, что идея эта всё-таки неплохая и крайне соблазнительная. Но этому было не суждено случиться.
– С чего бы вдруг? – изобразив раздражение, поинтересовалась Таня, а затем, углядев неподдельную злость в глазах Громова, на мгновение перевела взгляд за окно и позволила губам растянуться в улыбке.
– Если бы не я, ты могла бы и вовсе не поехать на сборы, – Таня слышала, что он злится, потому что чувствовал, что она «срывается с крючка» его мужского обаяния. А такое происходило практически… никогда. Он мог с легкостью заполучить любую женщину одними внешними данными, а если она ещё и знала, кто перед ней стоит, то была просто обречена. А Таня… Таню он желал, как никого другого. Но именно она с виртуозной легкостью, дававшейся ей на самом деле титаническими усилиями, отказывала ему и делала вид, что не понимает никаких намеков.
– Узнаю моего бывшего партнера, – с толикой горечи произнесла Таня, грустно улыбнувшись и не поворачиваясь. – Он тоже считал, что без него никто ничего не может.
Таня ощущала, что ходит по тонкому льду. И такой каламбур на секунду заставил её губы дрогнуть. Евгений ещё не остыл после стычки со Стасом. Но что оставалось делать? Громов ждал, что Таня бросится ему на шею из банальной благодарности? Громов ошибся.
– Хватит, Таня! – прорычал Евгений, хватая её за руку и вновь разворачивая к себе. – Ты всю жизнь будешь попрекать меня этим словом?
– Нет, – сквозь зубы процедила она, глядя в его искрящиеся холодом глаза. – Ведь для этого мне придется провести всю жизнь с тобой! А этого я хочу меньше всего!
Таня видела, что фраза эта достигла нужного эффекта. Евгений на несколько секунд обомлел, а глаза его стали тусклыми, теряя насыщенный оттенок.
Таня дернула рукой, вырывая из ладони Жени, и попросила таксиста остановиться. Они уже были на выезде из города, и добраться до аэропорта она успеет