— Как хочешь. — Альфа пожал плечами и осушил бокал в два больших глотка. — И когда начнется наша терапия? Мне ожидать вопросов о моем тяжелом детстве или первом обращении? А, может, ты спросишь о моей первой любви? — В словах послышались насмешка и ирония.
— Нет, я не собираюсь задавать тебе вопросы, Аарон. Мне это не нужно.
— Да? Какой интересный подход к работе, — наигранно спокойным голосом прокомментировал мой ответ вожак клана. — Ты уже запатентовала его?
— Нет, но, возможно, в будущем воспользуюсь твоим советом, — не удержалась и огрызнулась в ответ. — Спасибо за интер-лэп.
— Не за что. — Он отсалютовал мне бутылкой. — Надеюсь, что угодил.
— Вполне, — прислонилась к столу Аарона и скрестила руки на груди. — Я знаю о твоем ночном приступе ярости. Назовешь причину?
— Уверен, что мои верные подданные тебе уже обо всем рассказали, — фыркнул он.
— Хочу услышать твою версию происходящего.
— У меня нет желания обсуждать это с тобой.
— Да? — Я прищурилась, внимательно осматривая оборотня с ног до головы. — Ах, как я могла забыть, ты же предпочитаешь топить свое горе в вине. Это так по-взрослому. — Мой голос был пропитан сарказмом.
— Язвим, леди Эмеральд?
— Констатируем факт, Альфа. Знаешь, Аарон, твои верные подданные притащили меня сюда, решив, что мне под силу вернуть тебя из запоя. — Мужчина скривился. — Они рассказали о возможном бунте в твоем клане, это выльется в войну для целого материка. И вот я прихожу и вижу, что тебе плевать на все, кроме своего эго и гордости. Погрузившись в проблемы, ты совершенно забросил управление собственным народом, закрылся от всего мира. Возможно, Дэниэль и Иллиус неправы, доверяя тебе, возможно, именно Бастиан должен стать новым королем Ульбары, ведь его в отличие от тебя волнуют оборотни! — Не хочет по-хорошему, будем по-плохому.
Сейчас найдем необходимые точки давления и начнем убеждать Альфу в своей правоте.
— Считаешь? У этого щенка еще молоко на губах не обсохло! — прорычал Альфа.
Он с такой силой сжал бокал, что тот треснул, осколками стекла осыпался на пол и поранил оборотня. Кровь крупными каплями стекала на паркет, но Аарона это не волновало. Он пытался уничтожить меня своими черно-золотистыми глазами, рыча и скалясь, будто взбешенный зверь.
— Обсохло или нет, но он хочет помочь своим собратьям, а ты лишь упиваешься собственной властью. А забрать ее у тебя, кем ты будешь? — Я сделала несколько шагов к оборотню и специально нависла над ним, вынуждая поднять голову. — Альфа должен вести свой народ, подавать пример, а ты думаешь лишь о себе.
— Такая злая и прямолинейная. А не боишься, что я за такие слова сверну твою тонкую шейку? — Глаза Аарона вмиг стали золотистыми, клыки спрятались, вожак резко поднялся на ноги, заставляя меня сделать небольшой шаг назад. Он уже держал себя в руках. И почему-то вспомнились слова кузенов: Альфа не причинит мне вреда. Давно уже мог это сделать, но до сих пор сдерживался. Наверное, волк не такой уж и страшный, каким пытается казаться. Или у меня просто инстинкт самосохранения куда-то делся?
Он был так близко, наши тела почти касались друг друга. Манящий аромат оборотня обрушился на меня, заполняя ноздри и заставляя дрожать от неконтролируемого шквала эмоций. Горячий и терпкий, как дорогой кофе, бодрящий и вкусный, оседающий на кончике языка и лихорадящий воображение запах, присущий только этому наглому волку. Я была зла, вожак тоже, и нас почти ничего не разделяло. Жар его тела заставлял меня трепетать подобно крыльям бабочки, летящей против ветра.
Альфа даже сейчас был так красив — с короткой щетиной, кругами под глазами, чуть впалыми скулами — а все равно великолепен! Черт! Ну нельзя же так! Демиурги, он — сущее искушение, самый желанный мужчина во всем мире и не менее раздражающий своим несносным характером!
— Не боюсь, — уверенно выдохнула, встретившись взглядом с темным золотом.
— Зря, Санейра, потому что я еле сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя, — прорычал он, обдавая мое лицо горячим дыханием. — Ты действуешь мне на нервы, заставляя сдерживать все животные инстинкты, которые пытаются взять верх.
— Ха! А ты даже не представляешь, как ты меня бесишь, весь такой надменный, самоуверенный, властный деспот, который не слушает никого, кроме себя самого. — От силы эмоций, охвативших меня, я толкнула Альфу в грудь, заставляя его отступить. — И не прикрывайся своим зверем, потому что если бы хотел, ты бы уже сделал все, чем так пугаешь. Но ты не можешь, и нам с тобой это известно. — Новый толчок, и оборотень снова отступил. — Иди подальше со своими угрозами, потому что, кроме меня и тех двух оборотней, за тебя никто не волнуется!
Волк уперся ногами в диван.
— Я не просил вас об этом! — рыкнул на меня Альфа и сел.
— Да, не просил, но это не значит, что мы оставим тебя разгребать все эти трудности в одиночку! Прекрати отгораживаться от всех, Аарон, многочисленные проблемы ты так не решишь, и тебе это известно. Не хочешь впускать в свою жизнь меня, так впусти их, — указала на улицу, где стояли Иллиус и Дэниэль. — Они часть твоей стаи, а ты вожак, так и веди себя подобающе. — Под конец мой голос стал тише и превратился в трагичный шепот.
— С чего такое желание помочь мне, Санейра? Еще вчера ты сказала, что ненавидишь меня, а сегодня…
— С того, что я не такая, как ты, и не могу оставить кого-то в беде, даже если этот кто-то — Альфа. И потом, я помогаю не тебе, а твоей стае и всему материку. Потому что меня об этом попросили твои подданные.
— Какое самопожертвование, — ухмыльнулся вожак, сложив руки на груди. — А ты делаешь все, о чем тебя просят? Что сделаешь ради меня?
— Ради тебя ничего, потому что ты этого не заслужил, а ради них, — кивнула на улицу, где меня ждали оборотни, — многое.
— Такая смелая, даже странно. А не слишком ли много ты на себя берешь? Ты так и не предоставила мне отчет по чтению Урила.
Он вновь меня задел. Сильно. Сволочь желтоглазая!
— Вчера я была не в состоянии это сделать. Знаешь, ты мог бы и извиниться, но вместо этого ты пьешь и крушишь мебель. Альфа призван держать себя в руках, и если кто-то узнает о твоих срывах, тебя просто разорвут на части и отберут власть.
— Не смогут, — огрызнулся он.
— Смогут. И если тебе плевать на стаю, подумай о том, что, когда тебя убьют, Нагиру уже никто не поможет. Не хочешь жертвовать чем-то ради собственных людей, сделай это ради брата. — Последний козырь в моем рукаве.
Надеюсь, что это вразумит оборотня, иначе уже ничто не поможет. Аарон замер, зарылся пальцами в волосы и откинулся на спинку дивана. Внутри шла борьба. Он знал, что я права и меня нужно слушать и пытаться понять, вот только что-то внутри волка не давало ему мне поверить. Его эго слишком велико, он не может смириться с тем, что какая-то девчонка ему указывает и пытается наставить на правильный путь. С какой-то стороны мне понятны эти противоборства, вот только все это слишком глупо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});