– Всегда к вашим услугам, сударь!
– Ваш покорный слуга, сударыня! – эхом откликнулся Гийом, все такой же одеревенелый на вид, но буквально раздираемый на части желанием отвесить пару хороших пощечин этой очаровательной нахалке, которая так явно насмехалась над ним.
Но желание это так и осталось неосуществленным. Жанна мчалась в карете, запряженной великолепными белыми лошадьми, по дороге в Версаль, где ее ждал король. Гийом, которому брат выдал солидную сумму, якшался со всяким сбродом в одном из парижских притонов, где ему удалось напиться до чертиков.
Ему снова пришлось встретиться с Жанной во время венчания, утром 1 сентября. Все время между заключением брачного контракта и религиозной церемонией Гийом безумствовал, пил как сапожник и вообще вел себя как человек, которому во что бы то ни стало нужно забыться, но никак не удается. Когда он в пять часов утра вошел в церковь Сен-Лоран и увидел прямо перед собой молодую женщину, ненависть и отчаяние снова захлестнули его. Никогда, что бы там ни было, он не сможет забыть ее! Гийом проклял свою дурацкую судьбу, которая вынудила его к этой смехотворной женитьбе. В течение одного мгновения он вновь испытал жгучее желание сказать «нет» и убежать со всех ног, но взгляд старшего брата давил на него. Он знал, что в руках Пройдохи его жизнь не стоит и ломаного гроша. Жан, в отличие от него самого, всегда прав и шутить не любит!
Несколько минут спустя Жанна Бекю, окончательно и навсегда ставшая как для своих современников, так и для истории графиней Дюбарри, церемонно поклонилась мужу, затем повернулась к нему спиной, будто к какой-то совершенно ничего не значащей вещи, села в карету и унеслась вдаль. Ее занимали дела куда более важные, чем какая-то там свадьба… Ну, например, долгожданное представление ко двору, от которого прямо зависит ее будущее. Следует подтвердить в глазах всего света, насколько сильна ее власть над Людовиком XV.
Гийом все с той же горькой улыбкой, чуть раздвигавшей углы губ, смотрел ей вслед. Он еще смотрел, когда от кареты не осталось и воспоминания, он, казалось, погрузился в мечты, но Жан резко вырвал брата из этого состояния.
– Заснул ты, что ли? Слава богу, все наконец позади! Теперь ты богат, да и я тоже – и все благодаря этой свадьбе! Когда ты уезжаешь в Левиньяк? Мне кажется, ближайшая почтовая карета отойдет в…
– Не суетись! – тихо сказал Гийом. – Я никуда не еду!
– Как?! Ты не хочешь возвращаться домой?
Гийом покачал головой, очень довольный тем, что заставил брата вытаращить глаза от удивления.
– Да конечно же, нет! В Левиньяк я всегда успею вернуться. А пока мне хочется задержаться в Париже. Спешу предупредить, что никакие твои слова не заставят меня изменить решение.
На этот раз Жан-Батист Дюбарри ничего не ответил. Только пожал плечами. В конце концов, зачем мешать этому бедняге Гийому хоть немного поразвлечься?
Девицы Дюбарри, Шон и Киска, состоявшие теперь в свите королевской фаворитки, больше не беспокоились о судьбе Гийома. Они были слишком заняты многочисленными придворными интригами, неизбежно возникавшими вокруг приятельниц Его Величества, чтобы думать о брате.
Тот, впрочем, нимало не страдал от этого. Он нанял для себя в прекрасном особняке на улице Бургундии отличные апартаменты и жил там открытым домом. С некоторым удивлением, которое как нельзя лучше свидетельствовало о его природной наивности, он вдруг обнаружил, как невероятно много у него, оказывается, друзей и родственников. Просто вообразить было невозможно! Не проходило и дня, чтобы на пороге не возникали какие-то люди, мужчины и женщины, которые, заверяя его в своей искренней дружбе, вспоминали – кто о том, как качал его ребенком на коленях, кто о том, как играл с ним в мяч на просторах Левиньяка. Иногда это были кузен или кузина более или менее отдаленного свойства, которые просто стремились как можно скорее восстановить родственные узы. Этот обрушившийся на Гийома шквал родственных чувств чрезвычайно развлекал Жана-Батиста, который не уставал посмеиваться над братом.
– Тебе не следует верить всем этим людям, малыш! – весело предупреждал он. – Большая их часть – отпетые мошенники. Мне они отлично известны!
– Ба! – отвечал Гийом, подергивая с достойной Версаля грацией кружевное жабо. – Какая разница? Они меня забавляют, а это главное!
Но однажды зимним утром в дом постучалась судьба. К Гийому явилась дама лет тридцати, очень прилично одетая и с очень приличными манерами. Она с порога принялась извиняться: вот-де побеспокоила вас так рано, но объясняла свое нетерпение тем, что просто не могла вынести столь долгой разлуки с давно потерянным из виду кузеном.
– Я бы узнала вас и в большой толпе, – прибавила дама. – Вы ничуточки не переменились, мой дорогой! Все так же красивы, все так же мужественны…
– Вы слишком любезны, – ответил Гийом, мучительно думая, где, черт побери, он мог видеть эту женщину.
В тени гостьи он заметил почти спрятанную за ее пышными черными юбками прелестную девушку. Один ее вид сразу же заставил нашего героя позабыть об обольстительной негодяйке Жанне. Девушке было лет восемнадцать-девятнадцать, она была высокая, тоненькая, темноволосая, с миндалевидными черными бархатными глазами, нежным цветом лица и изящно очерченными губами, которые, приоткрываясь в улыбке, обнажали чудесные белые зубы… В общем, устоять перед таким созданием было бы чрезвычайно трудно… вот Гийом и не устоял!
Между тем дама объясняла ему, что живет в доме напротив, что долго колебалась, прежде чем решилась навестить его, потому что очень застенчива, но… просто не смогла сопротивляться столь давней привязанности. Она вдова, зовут ее мадам Дион, и живет она вместе с младшей сестрой, Мадлен Лемуан, той самой очаровательной девушкой, которая так пленила графа.
– Вы были не правы… кузина, что не приходили так долго! Я бы вам никогда не простил, если бы вы и дальше мною пренебрегали!
Гийому очень хотелось помочь нежданной гостье найти хоть какие-нибудь общие воспоминания, – на этот раз он испугался, как бы не вышло ошибки. Мадам Дион была очень заинтересована в том, чтобы Гийом поверил в реальность их родства. У нее была для этого веская причина! Потому что, как она объяснила любезному хозяину чуть позже – со множеством ужимок и тяжелых вздохов, – они с сестрой попали сейчас в очень трудное положение. Их последние сбережения подошли к концу, сама мадам Дион отличалась хрупким здоровьем и потому не могла работать. Приходилось искать место для Мадлен. Так вот, не поможет ли дорогой кузен, так приветливо их встретивший и имеющий наверняка столько связей, пристроить девушку в какой-нибудь модный дом?