Я незаметно развожу руками.
— Бобби нужно отвезти в какой-нибудь хороший отель. Думаю, Марриот ей понравится. Оттуда выходит шикарный вид на театр оперы и балета.
— Балет? — оживляется Бобби, придвинувшись к моему креслу. — Ты сказала балет?
— Да, если повезет и у них есть свободные номера, ты сможешь утром выйти на террасу и выпить чашечку кофе, глядя на театр и живописный парк. А ночью так вообще вид завораживает, и все из-за неоновой подсветки на крыше театра. Поверь, это необычайно красиво. Тебе должно понравиться.
— Мне уже это нравится! — радостно хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте. — Балету я отдала всю свою жизнь. Это и есть моя жизнь!
Какое-то время мы едем в полной тишине. Каждый из нас находится в свои мыслях. Я разглядываю улицы и мимо проезжающие машины, Бобби притихла, уставившись в свой телефон, а Настя то и дело прожигает мой профиль своим пытливым взглядом.
Я разворачиваюсь к ней лицом и вопросительно заламываю бровь.
— Что?
— А ничего! — фыркает она возмущенно, нервно барабаня пальцами по рулю.
Настя вкрай оборзела. Она включает на автомагнитоле трек Бейонсе, которая поет о трудностях сильной женщины и о сложном выборе, прокручивает громкость на максимум, показывая свой вредный характер.
Мне ясны ее намеки. Она хочет, чтобы я была сильной и уверенной в себе.
Но я уверенная в себе!
Уверена хотя бы в том, что мои мозги взорвутся, если я сейчас же не убавлю звук, поэтому я тут же выключаю магнитолу.
Настя негодующе качает головой и давит на газ.
— Ты пропустила поворот! — отмечаю я возбужденно.
— Мы не едем ни в какой отель!
— А куда тогда мы едем?
Настя переглядывается в зеркало заднего вида с Бобби, а затем шепотом проговаривает:
— Она же по-русски ни бум-бум, да? — я киваю. — Мы едем домой! У нас из окна вид тоже неплохой, знаешь ли. Не театр, конечно, но вид на пустырь безумно живописный. Такая вечерняя романтика у местных бомжей — закачаешься! Уверена, Бобби и это оценит.
— Ты с ума сошла? — возмущенно кручу у виска.
— Держи друзей близко, а врагов своих еще ближе, — кивает она назад.
— Она мне не враг. Сейчас же поезжай в отель! — тянусь к рулю, но Настя быстро осекает меня, придавив свободной рукой к спинке сиденья.
— Не-а, — уперто она мотает головой. — Нужно познакомиться с ней поближе. Разговорить как-нибудь. О, точно! — выкрикивает она, ослепляя меня вспышкой безумия. — У меня в заначке есть дедушкин самогон. Лютая вещь! Кого хочешь выведет на чистую воду под синей лавочкой. Мы напоим ее, накормим малосольными огурцами, вручим балалайку, наденем шапку-ушанку и отправим ее гулять! С медведями!
Смеется она во весь голос, а я обтекаю. Знакома с Настей долгие годы, а только сейчас узнала насколько могут быть коварны ее замыслы.
— Ты точно сумасшедшая! — протестую я, чувствуя под собой раскаленные угли.
Судя по встревоженному выражению лица Бобби, она тоже запаниковала и уже сто раз пожалела, что напросилась поехать со мной.
— Возможно, но что, если это она написала тебе то сообщение? Ты думала об этом?
Вздрагиваю, как если бы через меня пропустили слабый разряд тока.
Нет, я думала об этом. Но в версии с Бобби много нестыковок.
— Со словарем если только, — ворчу я. — К тому же, насколько я поняла, Влад с ней тогда еще не был знаком.
— Плевать. Я все равно узнаю, что ее связывает с Владом и какие у нее планы на него. Может, ты ошибаешься на его счет. Быть может, для него она как красивая картинка, не более того. Короче, с тобой или без тебя, но я везу ее к нам. Переведи ей!
Ладно. Соглашусь. В чем-то Настя права.
Стоит прощупать почву, чтобы точно удостовериться, что я все делаю правильно.
— Не удивляйся потом, если я заменю тебе шампунь на средство для депиляции! — в шутку кидаю открытую угрозу Насте.
— Ха! Ты мне потом еще спасибо скажешь! — подмигивает она. — А теперь переводи ей!
Я разворачиваюсь вполоборота, закинув руку на подголовник. Бобби с подозрительностью разглядывает нас обеих. Видно, что хочет дать деру от таких ненормальных попутчиц.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Роберта, а может к нам в гости? — говорю я заискивающим тоном. — Поболтаем, расскажешь нам об Америке.
Бобби отводит взгляд в окно. К ее лицу прокрадывается тень сомнения.
Не удивлюсь, если план Насти с треском провалится, поскольку Бобби совсем не похожа на ту, которая даст себя одурачить.
Однако вместо того, чтобы заподозрить неладное, полные губы Бобби расплываются в добродушной улыбке.
— Было бы здорово. Признаться, мне не хотелось бы ждать Влада в одиночестве, и навязываться вам тоже не хотелось. Но если вы сами предлагаете, то конечно! Я только за.
22. Кто ты?
На Настю всегда можно было положиться. Я никогда не боялась выплеснуть на нее свои эмоции. Я могла поплакаться в жилетку, излить ей всю душу и доверить свои тайны, точно зная, что она сможет не только выслушать меня, но и привести мои мысли в порядок.
Но сегодня произошла нештатная ситуация. Ее понимание вышло из строя, а здравый смысл отключил подачу энергии, работая в аварийной режиме.
Настя совершила самую большую глупость за всю историю существования глупостей.
Она ходит по лезвию ножа, поскольку я близка к тому, чтобы разругаться с ней в пух и прах.
Я, значит, закрылась от всего мира. Трое суток не появлялась на людях, не отвечала на звонки и не проверяла электронную почту, чтобы не поддаваться искушению и не впускать в свою жизнь прошлое. В конце концов, я пошла на крайние меры и уволилась с любимой работы, только бы больше не пересекаться с Владом, а она при первой же возможности обесценила все мои старания, сравняв их с землей.
Чтобы что?
Познакомиться поближе с той, которая по ее мнению перешла мне дорогу?
Да кому это нужно? Что я получу взамен? Очередной срыв и глубокую депрессию, вызванную тем, что у Бобби с Владом, оказывается, все хорошо в отношениях?
Не хочу знать, что у них все хорошо. Мне от этого плохо.
В моем случае было бы куда проще оставаться в полном неведении.
Недаром же люди говорят: меньше знаешь, крепче спишь.
Нет, я конечно люблю Настю как подругу, но порой у нее едет крыша.
— Может, пока не поздно, свернем к отелю? Она меня напрягает, — упрашиваю Настю полушепотом, когда та возвращается из магазина, где закупалась угощеньями для "праздничного" стола.
Судя по специфичному аромату, заполнившему салон авто, она заказала острые крылышки и картошку фри. Настя поддалась стереотипам по поводу того, что все американцы готовы душу продать за фастфуд, но не учла, что Бобби сидит на строжайшей диете.
Это очередное ее заблуждение, и, чует сердце, далеко не последнее на сегодня. Или же она сделала это нарочно, что тоже возможно.
— Потерпишь ради благого дела, — отвечает она бескомпромиссно, сворачивая на дорогу, ведущую к дому. — Да не парься, отвезу я ее в отель, но для начала я кое-что расследую.
— Что еще? — натягиваюсь струной, отчего ремень безопасности пережимает грудную клетку.
— Увидишь! Если я не ошибаюсь, то самогон нам все же понадобится, — зубоскалит, что-то замышляя.
Становится уже страшно.
Если Настя задалась какой-либо целью, она приложит максимум усилий, но доберется до сути, даже если ее отродясь не было.
Вскоре мы втроем заходим в квартиру. Настя проводит Бобби экскурсию по своим владениям.
Не уверена, что скромная трешка в хрущевке — это то, что хотела бы видеть Бобби, оказавшись в чужой стране в компании незнакомых людей. Все-таки это не люксовый номер "Марриота", да и мы не принадлежим высшим слоям общества, но все-таки есть в этой девушке то, что вызывает у меня уважение. Она очень хорошо воспитана. Бобби не составляет труда прикинуться, что ей нет никакого дела до обшарпанных обоев, старого линолеума и далеко не живописного вида из окна.