Возможность распространения ядерного оружия с территории России — одна из наиболее очевидных опасностей, не раз использованная в качестве сюжета западных романов и фильмов, но не самая серьёзная. Если ядерному взрыву суждено произойти, то он, вероятно, случится на одном из множества выстроенных в советскую эпоху реакторов, либо одной из списанных подводных лодок. Реакторы, как сообщают нам, могут представлять «не меньшую опасность, чем ядерное оружие». Так, в 1999 г. один из ведущих экспертов сената США проинформировал своих коллег, что для российских «реакторов характерны изъяны в конструкции, а также пробелы в подготовке операторов и недостаточные меры безопасности». Более того, согласно мнению российского специалиста, «ни одна из наших атомных станций не может считаться безопасной»{223}.
Впервые колокол прозвонил в 1986 г., когда произошёл взрыв в Чернобыле, ставший крупнейшей в истории ядерной аварией. Утечка радиации более чем в сто раз превысила аналогичную цифру для двух атомных бомб, взорванных над Японией в 1945 г., а смертельные последствия этой аварии продолжают разворачиваться на наших глазах, четырнадцать лет спустя после катастрофы. С начала 90-х гг. во многих докладах, один из которых исходил от правительства России, звучало предостережение о возможности повторения «катастрофы чернобыльского типа», а более конкретно, о возможности возникновения аварии на нескольких российских электростанциях и даже на исследовательских реакторах{224}. (Как отмечается, наибольшую опасность из существующих в мире представляют ядерные установки в посткоммунистической России, а также на территории других бывших советских республик). Неудивительно, что катастрофа ещё одного ядерного реактора была лишь чудом предотвращена в сентябре 2000 г., а двумя месяцами позже было обнаружено радиоактивное загрязнение крупнейшей реки, причиной которого тоже стал ядерный реактор{225}.
Множество построенных в советское время и вышедших из строя, но сохранивших ядерные компоненты подводных лодок разрушается на крайнем Севере, что делает ещё катастрофичнее перспективу проигрыша в этой новой «русской рулетке». И тут тоже зловеще множатся сообщения очевидцев о только и «ждущей своего случая ядерной аварии». При отсутствии надлежащего технического обслуживания плавучие реакторы крайне уязвимы, и многие подводные лодки дают утечку или сбрасывают радиацию в море, «подобно маленьким замедленным Чернобылям»{226}. Находящиеся на дежурстве российские ядерные суда также представляют серьёзную опасность (подлодка «Курск» была из наиболее современных), их отслужившие срок ракеты могут взорваться с последующей детонацией других, расположенных рядом ракет. Если это случится, предостерегает российский эксперт, «мы получим сотни Чернобылей»{227}.
Откуда же тогда все делаемые в США официальные и неофициальные заверения, что «мы находимся в неизмеримо большей безопасности» и можем уже не беспокоиться о «худших сценариях»? Очевидно, что все они продиктованы одной, чисто идеологической посылкой: раз Советского Союза больше нет, то нет и опасности российского ядерного нападения на США, и нас должны заботить только «террористические, или преступные государства». В действительности же, опасность такого нападения увеличивалась на протяжении 90-х гг. и растёт до сих пор.
Оставим в стороне предостережение, что к власти может прийти «русский вариант Милошевича,… вооружённый тысячами ядерных боеголовок»{228}, и задумаемся вместо этого о прогрессивной дезинтеграции инфраструктуры российских сил ядерного сдерживания. Россия всё ещё располагает примерно шестью тысячами находящихся в полной готовности боеголовок. Решение об их запуске или незапуске принимается на основе данных о ситуации в местах размещения американских ракет, получаемых от систем раннего предупреждения, включая радары, спутники и компьютеры, которые в настоящее время функционируют не полностью и со сбоями. Российские офицеры, обслуживающие командно-контрольные комплексы, вряд ли остались незатронутыми трудностями и социальными патологиями последних лет. При этом у них будет не более нескольких минут, чтобы проверить любые угрожающие сигналы, которые уже не раз оказывались неверными в прошлом. (В 1995 г. норвежская метеоракета была на короткое время принята российским руководством за приближающуюся ракету противника).
Как не раз предостерегали американские учёные, эти новые, постсоветские факторы ядерного века — как технические, так и человеческие — «увеличивают опасность случайного или несанкционированного нападения на Соединённые Штаты» с территории России. Это уже представляет собой действительно «наибольшую угрозу для выживания США как нации». Попытки доказать обратное являются, как подчеркивают учёные, «очевидным искажением действительности»{229}.
Несмотря на это, читатель вправе полагать, что преднамеренное развязывание ядерной войны по-прежнему немыслимо. Однако в постсоветской России об этом не только всё больше думают, но уже и говорят. Возможно, что изменения, которые произошли в недавно принятой Кремлем доктрине безопасности и которые предусматривают применение ядерного оружия, являются всего лишь новыми формулировками и не содержат ничего действительно нового. Но, как указывалось выше, жестокая гражданская война в Чечне, не закончилась после разрушения Грозного в 2000 г., — и это первая война подобного рода, развернувшаяся в ядерной державе.
Война ещё не перешла на ядерный уровень, но стороны уже высказали готовность сделать это. Начиная с 1999 г. несколько российских депутатов и губернаторов и даже одна из ведущих «либеральных» газет уже выступали с предложением использовать в Чечне ядерное, химическое или биологическое оружие. Один из них прямо сказал: «Думаю, что ядерное оружие должно перестать быть виртуальным». Как сообщается, представители пресс-службы российских вооруженных сил «не исключают того, что ядерной атаке могут быть подвергнуты базы международных террористов в Чечне»{230}. И, явно имея в виду эту маленькую республику, военные официально одобрили новую концепцию «ограниченной» ядерной войны, которая может вестись в отдельном регионе. Использование этой угрозы против чеченского сопротивления обсуждалось даже в 2000 г.{231}.
А с другой стороны, продолжают появляться сообщения о том, что террористы, участвующие в «священной войне» Чечни против России, могут устроить взрывы на атомных электростанциях, либо в местах размещения ядерного оружия. Эти сообщения были достаточно серьёзными, ибо Москва удвоила меры безопасности на ядерных предприятиях и установках, а 90% опрошенных россиян заявили, что встревожены этой возможностью{232}. Подобные угрозы, раздающиеся с обеих сторон, могут быть чистой воды риторикой, но в любом случае это риторика всё более опасная, риторика, которая никогда раньше не использовалась. Следует также признать, что после 1999 г. в России было больше досужих разговоров о возможном использовании атомного оружия, чем реальных мер, призванных предотвратить его возможную утечку. При этом угроза возрастет, если чеченцы и дальше будут пользоваться новой партизанской тактикой, распространяя, как обещали, свои операции вглубь территории России.
Таким образом, посткоммунистическая Россия по-прежнему важна для Америки в самом судьбоносном из всех возможных значений. Как заявил один видный российский парламентарий и эксперт, переживёт ли мир распад ядерной сверхдержавы, остается ещё открытым вопросом{233}. Администрация Клинтона во много раз ухудшила ситуацию: своими действиями она увеличила опасность, подталкивая Россию к тому, чтобы всё больше полагаться на арсеналы и системы ядерного оружия. Этому способствовало и то, что финансовая помощь ставилась в зависимость от российских экономических реформ, приведших к обнищанию и дестабилизации страны, и расширение НАТО практически до государственных границ России, и провокационная демонстрация подавляющего превосходства американских обычных вооружений в ходе бомбардировок Югославии, а также совсем недавние угрозы выйти из Договора об ограничении систем противоракетной обороны.
Вряд ли когда-либо национальная безопасность США столь безрассудно игнорировалась, а американским гражданам избегали говорить о растущей угрозе их жизни и благосостоянию. Администрации Клинтона и её многочисленным сторонникам в средствах массовой информации, экспертных организациях и научном мире, по-видимому, никогда не приходило в голову, что между их миссионерским пылом и сгущающимися в России зловещими опасностями может существовать какая-то связь. В начале 2000 г. один из тех, кто замыслил этот крестовый поход внезапно, после семи лет «успешных переговоров», сообщил нам, что «в ближайшей перспективе не миновать катастрофы». Он забыл сказать, что катастрофа произойдёт в стране, напичканной всеми возможными видами оружия массового поражения XX века и при этом неумолимо сползающей в предшествующее столетие{234}.