— А ты… я тебе… — начал он, но голос все не желал его слушаться, то пропадая, то срываясь на непривычный дискант. Авис одернул себя, откашлялся, набрал побольше воздуха и храбрости, вскинул голову и…
— Сайка?
Он завертел головой. Девочки рядом не было. Только по земле быстро скользила вдаль странная тень, мелко дробящаяся на травяных стеблях.
— Сайка! — закричал он, срываясь следом.
— Авис, я лечу! — радостно и испуганно провозгласила девочка с десятиметровой высоты.
— Вижу! Как ты там очутилась?
— Я не знаю, — Сайка попыталась повернуться к нему, но лишь крутанулась в воздухе, и ее чуть занесло влево. — И… Ой, Авис, я не знаю, как спуститься! Я этим не управляю!
Она испуганно замахала в воздухе руками и ногами. Ее тут же стало мотать из стороны в сторону. Сайка завизжала.
— Погоди! Не шевелись, я что-нибудь придумаю!
Сайка замерла, смешно растопырившись. Движение прекратилось, но ветер уверенно уносил ее в сторону.
— Придумал! — он помчался наперегонки с ветром — туда, где поднималась из-под земли каменистая лапа горы. — Если сможешь, притормози!
— Как? — взгляд Сайки был полон отчаянья. — Ой…
— Что «ой»? — Авис не смотрел вверх: он старался побыстрее забраться на гору.
— Кажется, я падаю.
— Что?!
— А-а-а-а!
Авис обернулся как раз вовремя, чтобы подставить руки, но девочка оказалась слишком тяжелой. Сильный рывок заставил его поскользнуться, и они вместе покатились с горы. К счастью, высота была небольшой, и их путешествие длилось недолго.
— Уй! — Авис попытался встать, но Сайка оказалась сверху. — Кажется, теперь я знаю, что чувствуют отбивные. Ты как?
— Нормально, — неуверенно отозвалась она, приподнимаясь и оглядывая себя. — Поцарапалась только немножко.
Они посмотрели друг на друга. Замерли на мгновение, а потом их лица медленно, но неуклонно стали расползаться в широченных улыбках. Через минуту они уже весело хохотали, снова катаясь по земле и молотя друг друга ладошками.
— Все, хватит! — Сайка первая спохватилась и попыталась сесть и привести себя в порядок. — А то я сейчас икать начну со смеху.
— Главное, чтобы ты опять не сколдовала что-нибудь, со смеху-то, — Авис закинул руки за голову, довольно щурясь под солнцем.
— Это точно, — улыбнулась Сайка.
— И все-таки, не ходи к герцогу, — посерьезнел Авис. — Тебе вообще не стоит здесь оставаться. Сама же говоришь, что колдовать в городе, где живут Теневые лорды — опасно. Даже Белый мастер согласен, что тебя нужно прятать.
— С каких это пор ты прислушиваешься к его мнению? — прищурилась Сайка. — Он же тебе не нравился. И он, и леди Ветта.
— Я не прислушиваюсь, — тут же отозвался Авис. — Просто в этом вопросе мы с ним солидарны. Полетели со мной в Элакию. Там никто не будет за тобой охотиться, обещаю!
— Ну, Авис, я ведь тебе уже сто раз говорила… — Сайка чуть отвернулась и принялась рвать растущую рядом травинку. — Мне не место…
— Я построю тебе дом, — уверенно провозгласил Авис, приподнимаясь. — Твой собственный. Такой, какой захочешь. Может быть, не сразу, но обязательно построю. Обещаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он подсел поближе и заглянул ей в лицо.
— А ты обещай, что не пойдешь ни к какому герцогу. Идет?
— Хорошо, — Сайка улыбнулась. — Но тогда нам нужно поторопиться и поскорее отремонтировать летучий дом.
— С легкостью! — Авис подскочил и заоглядывался, высматривая дорогу к дому Калеба.
— Авис, — тихо позвала Сайка.
— Мм? — он обернулся, но ничего не успел сообразить. Сайка быстро приникла к нему горячими губами, а потом оттолкнула, одним махом перепрыгнула через преградивший дорогу камень и, смеясь, побежала вниз по тропинке. В легком оцепенении он коснулся пальцем своих губ, вздрогнул всем телом, отмер и помчался следом, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он тоже полетит.
Время близилось к полудню. Погода стояла чудесная. Повсюду бегала голопузая ребятня и млели под солнышком тощие кошки. В доме Калеба что-то трещало, из окон время от времени вылетал всякий хлам и доносились разноголосые ругательства.
— Калеб, давай быстрее, у меня сейчас руки отвалятся, — ворчал Авис, задрав голову и прижимая очередной элемент конструкции к верхнему уровню.
— Не торопи. Дело серьезное, — ответил Калеб, любовно наглаживая оголившуюся арматурину.
— Сайка, ну хоть ты помоги: привяжи эту штуку, что ли, пока я еще могу ее держать, — крикнул он.
— Не могу, — отозвалась Сайка с крыши, которую больше не закрывали железные листы. — Я лук жарю.
— Потом пожаришь.
— Нет. Картошка уже проварилась. Еще чуть-чуть, и будет каша, а не суп.
— Помощь нужна? — раздался новый голос. Авис обернулся: на пороге, с любопытством оглядываясь, стоял Белый мастер.
— Зд…здрастье, — неожиданно стушевавшись, пробормотал парень.
— Давай, я подержу, — предложил мужчина. — А ты привяжешь.
— Хорошо.
Они поменялись местами. Авис сбегал за веревкой, забрался на второй этаж, который теперь напоминал решето (с пола и стен сняли покрытие, чтобы уменьшить вес) и стал вязать временные узлы, пока Калеб колдовал над постоянным креплением.
— А что вы здесь делаете?
— Службу несу, — серьезно откликнулся Белый мастер.
— Что, опять арестовывать пришли? — хмыкнул Авис. — Я же ничего такого не сделал.
— Ключевое слово здесь «еще», — Кан выразительно шевельнул бровью. — Я городской стражник, и имею право быть где угодно, наблюдая за возможными нарушителями порядка. Ты что-то имеешь против?
Авис нахмурился и не ответил.
— Да ладно тебе, не бери в голову, — рассмеялся Белый мастер. — На самом деле я просто мимо проходил: миледи меня в таверну отправила, на обед что-нибудь сообразить. Ее там опять какие-то просители донимают: справедливости требуют. Дай, думаю, прогуляюсь по самым опасным закоулкам Города — вдруг кому помощь нужна? А тут вы кричите на всю улицу. Вот я и зашел. И, видно, не зря: тут словно шторм прошелся — ни стен, ни дверей, и на чем только крыша держится?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Белый мастер оглянулся: помещение опустело и заметно обнищало. Вещи, вынесенные из него, кое-как загрузили в две сарайки, а всякий хлам пришлось просто свалить во дворе в надежде, что никому он не понадобится. Стены исчезли, оставив вместо себя тонкие, но прочные конструкции, а верхний этаж словно бы и вовсе растаял: разобранный балкон превратился в одиноко торчащие балки для крепежа, а мезонин стал большой чашей в форме ракушки. Под ним сгрудилась масса огненных бутылей, плотно перевязанных веревками.