Читать интересную книгу Отряд - Андрей Посняков

- Ой, так и знал, так и знал - тощой-то какой! Ровно диавол! - Толстяк захохотал, манерно прикрыв рот ладонью.

- Да что ж тебе не угодить-то никак, Акулиша?! - не выдержав, плюнула бабка. - Смотри, отрок-то лицом пригож, глазки сереньки… волос и правда темен… но уж не так, чтобы очень.

- Черен, черен, - снова завыл толстяк.

Митька, быстренько натянув рубаху, на всякий случай сделал несколько шагов к двери.

- Словно диавол. Черт, черт, чистый чертушко. Ой, бабуля, что ж ты мне все чертей-то подсовываешь? Беленьких хочу, светлокожих, ласковых.

- Где ж я тебе их возьму? - Свекачиха задумчиво покачала головой.

А толстяк-то - содомит! - проняло наконец Митрия.

Привстав с лавки, содомит живенько подбежал к бабке и, встав на одно колено, молитвенно сложил пред собой руки:

- Найди, найди, бабуля! Приведешь - заплачу златом. У меня есть, ты не думай.

- Да вижу, что есть, - кивнула старуха. - Эвон, платье-то на тебе баское!

- Да уж, не дешевое! - Гость подбоченился и капризно надул губы. - Так приведешь?

- Приведу, приведу, куда от тебя деваться? Брысь, паря! - последнее слово относилось уже к Митьке, который, естественно, не заставил себя долго упрашивать, вмиг скатившись по крыльцу во двор.

- Что, не понравился? - ехидно осведомился околачивавшийся у ворот Онисим Жила.

- Не понравился… - Митрий бросил на него подозрительный взгляд. - А ты откуда знаешь?

- Да кто ж здесь Акулина не знает? - Онисим усмехнулся. - Акулин Блудливы Очи - известный содомит, слыхал?

- Слыхал… может быть, - Митька пожал плечами, силясь припомнить - слыхал ли? - А вообще кто это? Из бояр иль богатых купцов? Эвон, приодет как!

- Это Акулин-то боярин?! - расхохотался Жила. - Однодворец, живет себе в лесах. Ну, оброчники, чай, есть - но не так, чтобы много.

- Откуда ж тогда?

- Платье-то богатое? Да вот только что платье. Акулин любит пыль в глаза пустить.

- Интересно, откуда у него столько денег?

- Хм, - Онисим неожиданно показал Митьке кулак. - Откуда - не твоего ума дело. Ты здесь таковы вопросы не задавай!

- Да ладно, - Митрий махнул рукой. - Так просто спросил…

Выглянувший с крыльца Федька Блин жестом позвал Онисима. Тот побежал, а Митрий задумался, размышляя о богатом содомите Акулине Блудливы Очи. Однодворец, живет в лесах, видать, там и усадьба. Откуда богатство? Наверное, ограбил кого-нибудь… Так не шляются по лесам такие людишки, с которых на этакое платье срубить можно. Правильно сказал толстяк - не дешевое платье-то. На обоз напал? Силенок не хватит. А может, этот Акулин с разбойным народцем знается? С тем же Демьян Самсонычем с Кузьминского тракта. Вместе и делишки обделывают, сволочи, - отсюда и деньги. Митрий почесал за ухом: э, да ведь Акулиново богатство недавнее, будто только вчера куплено. Да и пошито на скорую руку - чуга явно маловата, портки морщинят, на поясе шов видать. Не притерлась еще одежонка, сидит коряво, словно с чужого плеча.

- Эй, парень, - от дальнейших размышлений отрока отвлек спустившийся с крыльца Онисим. - Подь.

Жила огляделся по сторонам, словно находился сейчас не на усадьбе бабки Свекачихи, а где-нибудь на многолюдной площади у соборной церкви. Огляделся, подождал, когда пройдут мимо дворовые девки с ведрами, потом шепнул:

- Отойдем.

Отошли за избу, на заднедворье, к овину.

- Вот что, паря, - Онисим заинтриговал, понизив голос, - выгодное дело для нас с тобой бабуся удумала. Хорошо заплатит.

- А чего делать-то?

- Парней подыскать, отроков. Только не всех подряд, а таких, белявых, пухленьких, ну, чуть помоложе тебя. И самое главное, чтоб ничьи были.

- Как это - «ничьи»? - удивился Митрий.

- Ну, вроде тебя, бродяжки.

- Где ж таких сыщешь, чтоб бродяжка - и пухленький? С голоду если только.

- Ну, неужто у тебя знакомцев нет, а? Ведь давненько уже в бегах, с весны почитай.

- Так а ты сам-то что? - мучительно соображая, как поступить, возразил Митька. - В нашей-то шатии…

- В нашей шатии все постарше тебя будут, - с ходу осадил Жила. - Не подойдут, тут и говорить нечего. Искать надо! Бабка сказала - к завтрашнему вечеру не найдем - на себя пеняйте.

- И что сделает?

- Выпорет! Федька Блин знаешь, как порет?! Шкуру запросто спустит. Да и сама бабка здорово кнутом управляется - всласть помахать любит, не одну уж девку…Ой… - Поняв, что сболтнул лишнего, Онисим прикусил язык.

Новое задание Митьке не понравилось, что еще за дела - отроков содомиту искать! Расставшись с Онисимом у Преображенской церкви, Митрий шустро побежал на Береговую доложиться Ивану.

Государев человек Иванко выслушал парня хмуро, вполуха. Видно, был чем-то озабочен, и Митрий догадывался чем. Сколько времени уже в Тихвине, а дело все не сдвинулось с мертвой точки: ну, узнали точно, что таможенного монаха Ефимия убили по приказу Платон Акимыча Узкоглазова, а вот связь последнего с московским гостем Акинфием Козинцем - поди-ка установи, попробуй! С Прошкой тоже как-то не получилось: по уму - его бы к Узкоглазову и приставить, а вон оно как вышло - приходится в монастыре держать, от того же Платон Акимыча прятать. Хорошо хоть о Паисии вовремя вызнал, вот еще б о новом таможеннике разузнать, Варсонофии. Что он за человек, этот чернец? Давно ли в обители, пользуется ли уважением у братии? Наверное, пользуется, таможенник - должность важная, кого попало на нее не поставят. Что же касается московского гостя… Неужели и впрямь ушел в Архангельск? Нет, не может быть, уж больно далеко, через Тихвин-то куда как ближе. Затаился где-нибудь неподалеку, выжидает, когда все уляжется.

Иван вдруг улыбнулся и подмигнул Митьке:

- А что бы ты, Димитрий, на месте московского купчишки сделал? Как бы узнал, что пришла пора обратно на посад сунуться?

Митрий пожал плечами:

- Наверное, поосторожничал бы. Для начала человечка верного послал - покрутиться, вызнать.

- Человечка верного - это ты прав, - согласился помощник дьяка. - Я тоже так мыслю. Ну, давай дальше думать. У Акинфия обозники - все из Москвы, здешних ходов-выходов знать не ведают, слепы, как котята, примерно так же, как я бы без тебя с Прошкой…

Митька зарделся от похвалы, опустил очи долу.

- Значит, какой смысл кого-нибудь из обозников посылать? - задумчиво продолжил Иванко. - Просто так - походить по торжищу, сплетен послушать? Оно, конечно, можно и так, коли больше послать некого…

- Акулин! - прервав собеседника, громко воскликнул Митрий. - Акулин Блудливы Очи! Да ты не морщись, Иване, послушай. И что с того, что Акулин - известный всем содомит, это даже и лучше: на посад приехал - ясно зачем, вернее, за кем, никто ведь ничего другого и не подумает. А сам посуди, откуда у небогатого однодворца черт-те из каких лесов вдруг да завелись денежки? И немаленькие!

- Так ты полагаешь, этот самый Акулин Блудливы Очи и есть посланец? - Иван недоверчиво покачал головой. - Нет, вряд ли - приметлив больно.

- Зато появился как раз вовремя! Не поздно и не рано - как раз когда с убийством таможенника вроде бы все улеглося.

- Ой, вряд ли, вряд ли…

- И все равно я б за этим содомитом присмотрел, - уже менее убежденно протянул Митрий.

- Ну присмотри, - нехотя согласился Иван. - Худа не будет. Говоришь, бабка Свекачиха послала для Акулина отроков собирать?

- Ну да, - Митька кивнул. - Потому и не хочу больше на Стретилово возвращаться - опасно. Онисим сказал: ежели к вечеру никого не найдем - плетей отведаем. Честно говоря, собственную-то шкуру жалко. Да и что там высматривать, на Свекачихиной усадьбе? Чего там такого для нас интересного происходит? Да ничего. Срам один, прости Господи!

- Как же ты тогда за Акулином посмотришь, коли к Свекачихе не вернешься? - с усмешкой поинтересовался Иван. - Никак, получается…

- А вот и нет! - Митрий ненадолго задумался. - Я вот что, я за Онисимом послежу - вдруг да он отыскал кого-нибудь, тогда и вернусь, а ежели не выйдет… Ежели не выйдет, можно содомита монашеской братии сдать - пущай в железа закуют, да на правеж его, на правеж!

- На правеж? Для того его с поличным взять надо. И вот что я тебе скажу, Митрий, - Иван понизил голос. - Хотели бы - давно всех взяли. И содомита этого, и бабку Свекачиху. Однако сделать так - неумно поступить. Прав отец Паисий - лучше притон явный, чем тайный - уследить легче. О бабке Свекачихе он мне много чего порассказывал - знать, есть там у братии и глаза, и уши. Притон, он как чирей - в одном месте выдавишь, в другом обязательно новый появится, а то и не один, народец-то грешен, особенно у вас, на посаде Тихвинском!

- Да уж, - обиделся Митька. - Уж каких только слухов о нас, тихвинцах, не ходит по Руси-матушке! И драчливы-то мы, и злы, и завистливы. Можно подумать, в других местах все сплошь богоугодные странники проживают.

Иван неожиданно рассмеялся:

- Ты губы-то не дуй, парень! В словах тех доля правды есть. Вот я. К примеру, не так давно на Тихвинском посаде живу, а и то заметил - люди здесь, по сравнению с теми же ярославичами, москвичами, владимирцами, куда как свободнее себя ведут, несмотря на то что каждый обители платит. И окна в домах делают на манер немецких, и мебель - не одни сундуки да лавки, многие и бороды бреют, и платье шведского покроя носят, и себя уважают - подойди-ка, хоть и монастырский служитель, обратись непочтительно - могут и в морду!