рта приподнимается, а взгляд смягчается.
Я полностью контролирую ситуацию.
Я снова сокращаю расстояние, инициируя нежный поцелуй. Перемещаясь к нему на колени, я задираю платье, чтобы оседлать его. Не разрывая поцелуя, я беру его за руки и поднимаю их вверх, так что они ложатся на спинку дивана.
— Не двигайся, — шепчу я ему в губы.
— Хорошо, — повинуется он, впиваясь пальцами в кожу.
Опускаясь ртом к его шее, я посасываю его кожу, одновременно расстегивая его рубашку. Я распахиваю ткань, обнажая его безупречную мускулистую грудь.
Мои губы целуют его татуировки, когда я осторожно опускаюсь на его стояк. Ощущение того, что он твердый и готовый подо мной, просто великолепно.
Пока все хорошо.
Слезая с его колен, я запускаю руку под ткань своего платья и спускаю трусики по ногам. Я бросаю кружево на пол, а затем снова забираюсь на Николая.
Его глаза становятся хищными, словно он изголодался по любому прикосновению, которое может получить от меня.
Я приостанавливаюсь на мгновение, чтобы убедиться, что это то, чего я хочу, и что я готова. Когда я смотрю ему в глаза, в них нет паники или отвращения.
— Не торопись, Эбигейл. Не заставляй себя.
Господи, я люблю этого мужчину.
Наклонившись, я расстегиваю его ремень и молнию. Я делаю глубокий вдох и распахиваю ткань, чтобы увидеть нижнюю часть его живота и идеальный V-образный разрез от бедер до таза.
Зрелище настолько возбуждающее, что я, не колеблясь, протягиваю руку под ткань. Обхватив рукой его толстый член, я высвобождаю его стояк.
Я смотрю на его мужское достоинство и жду, когда меня охватит ужас, но ничего не происходит, как и тогда, когда я увидела его обнаженным в душе.
Я не сломлена.
Это моя последняя мысль перед тем, как мной овладевает желание к нему.
— Ты можешь двигаться, — приказываю я. — Прикоснись ко мне.
Николай берется за мое платье и задирает его. Я поднимаю руки, позволяя ткани стянуться через голову. Он бросает платье на край дивана и проводит костяшками пальцев по моему затвердевшему соску.
Наши рты соприкасаются, и дикая страсть, которая была у нас до нападения, вспыхивает с новой силой.
Я отпускаю его член и, обхватив руками его шею, начинаю тереться клитором о его стояк. От трения у меня сжимается живот.
Я целую Николая со всем, что чувствую к нему. Сжигающая страсть. Вечная благодарность. Бесконечная любовь.
Его руки жадно скользят по моему телу, пощипывая соски, прежде чем он сжимает мою попку.
— Господи, — рычит он. — Ты такая чертовски горячая.
Его слова заставляют меня чувствовать себя сексуальной и возвращают мне уверенность в себе.
— Трахни меня, папочка, — стону я, в моем голосе слышится жажда.
Николай опускает руку между нами и направляет свой член к моему входу.
— Смотри на меня, Эбигейл.
Я подчиняюсь, глядя в глубину его потемневших радужек.
— Ты готова, Малышка?
— Да, — отвечаю я громко и четко, уверенно произнося это слово.
Он ухмыляется, чувствуя, как от него исходит доминирование.
— Тебе нужен мой член, детка?
Желание захлестывает каждую клеточку моего тела, заставляя меня стонать:
— Да.
Мне нужно, чтобы он наполнил меня и стер ощущение монстра.
Его большой палец касается моего клитора, и я вздрагиваю от острого ощущения удовольствия.
Я чувствую, как его эрекция растягивает мое отверстие, затем он останавливается и спрашивает:
— Ты в порядке?
— Нет, — стону я. — Ты убиваешь меня, двигаясь так медленно.
Николай сильно толкается, но ему удается войти в меня всего на пару дюймов.
— Господи, ты, блять, стала еще туже, — ворчит он, черты его лица напрягаются.
Я немного приподнимаюсь и снова опускаюсь, принимая его всю длину. Ощущение такое, будто он врезается в мой живот, и я невероятно полна.
— Господи, — выдыхаю я. — Ты так хорошо наполняешь меня.
Мои слова выводят Николая из себя. Он снова хватает меня за задницу и начинает толкаться с такой силой, что трение грозит поджечь меня.
— Да, — хнычу я, не сводя с него глаз. — Боже, да.
Только Николай может ощущаться так хорошо внутри меня. Клянусь, он пытается заклеймить меня, пока трахает так грубо. Жар между нами сжигает призрак моей травмы в пепел.
Не в силах сделать ничего, кроме как наслаждаться моментом, я кричу:
— Сильнее.
Его пальцы впиваются в мою задницу, и когда он толкается вверх, дергает меня вниз. Мне больно от того, что он так глубоко вошел в меня, и я издаю удовлетворенный стон.
Я кладу руки ему на плечи и, крепко держась, начинаю со всей силы насаживаться на него, жаждая еще большей боли и удовольствия.
Звуки, срывающиеся с моих губ, непристойны, ведь я трахаюсь с мужчиной, которым одержима.
— Кончай, Эбигейл, — рычит он, явно готовый к оргазму, судя по напряжению на его лице.
Мои движения становятся хаотичными, а тело сотрясается в конвульсия от всепоглощающего удовольствия. Я кричу от того, насколько интенсивен оргазм, в то время как мои ногти впиваются в его плечи.
Черты лица Николая напрягаются, и я чувствую, как он набухает внутри меня. Его тело трижды дергается, когда он делает резкие и глубокие толчки, испытывая оргазм.
Искры удовольствия продолжают пронзать меня, и я падаю ему на грудь. Я снова обвиваю руками его шею, задыхаясь и испытывая удовлетворение.
Николай крепко прижимает меня к себе, его толчки замедляются, пока он не замирает внутри меня.
Благодарю тебя, Господи.
Прижавшись губами к уху Николая, я шепчу:
— Я люблю тебя. Не потому, что у тебя волшебный член, а потому, что ты — все, что я когда-либо хотела видеть в мужчине.
Он отталкивает меня назад, пока наши взгляды не встречаются, затем требует:
— Скажи это снова.
Улыбка изгибает мои губы.
— Я люблю тебя, Николай Ветров.
— Еще раз.
— Я люблю тебя.
Он все еще похоронен глубоко внутри меня, и некоторое время смотрит на меня, прежде чем спросить:
— Никаких демонов?
Я качаю головой.
— Нет, пока ты внутри меня.
Улыбка изгибает его губы.
— Это делает меня счастливым, детка.
— Ты и вполовину не так счастлив, как я, — я ерзаю у него на коленях, вызывая у него стон.
Внезапно он хватает меня за задницу и встает. Я быстро обхватываю его ногами, оплакивая потерю его члена, когда он выскальзывает из меня.
Николай несет меня на кухню и укладывает на островок. Когда он оставляет меня, чтобы взять полотенце, я спрашиваю:
— Что ты делаешь?
Он смачивает ткань и отжимает лишнюю воду, а затем подходит и вытирает свою сперму у меня между ног.
Мои брови приподнимаются, когда он садится на табурет и, схватив