Читать интересную книгу СЛВ - 3 (СИ) - Сергеев Артем

Я всё таки порядком захмелел, поэтому вывалил на него поток чуть сбивчивых слов, не слишком заботясь о смысле, мне просто было приятно видеть его, вот и всё.

— Да нормально справляюсь, удивительно даже, — он налил мне и себе томатного сока, щедро его посолил, и мы выпили. — Насчёт рож, так за мной ополчение стоит, а это сила. Когда город брали, именно мы большую часть войны на себе вывезли. Так что хорошо всё, ты не думай, просто работы чересчур прибавилось, а я в ней не слишком опытен. Занудством только беру.

— А вообще как, прочно сидите? — я про себя отметил все физические изменения, произошедшие с Виктором Михайловичем за последнее время. Увиденное мне не сильно понравилось, поэтому я резко отрезвил себя магией, и принялся за лечение. Чуть подзаживлённая рана в ноге, небольшая трещина в одном ребре, общая усталость и прочее требовали внимания. — Как народ, как князь отнёсся?

— Пока нормально, — и он недоумённо замер, прислушиваясь к себе. Потом понимающе улыбнулся и продолжил, — а там жизнь покажет.

— А насчёт изысканий что? — я закончил с лечением и снова налил нам томатного сока. — Намечалось же у вас что-то интересное, мне ещё столичный архивариус на это намекал.

— Ох, что намечалось, — вздохнул Виктор Михайлович сокрушённо, — как же вся эта мышиная возня не вовремя, кто бы знал! Но надеюсь месяца в два со всем разобраться и очень рассчитываю на вас, Артём.

— Со всем нашим удовольствием! — уверил я его, — мы теперь ух какие!

— Наслышан и ощущаю прямо сейчас, — улыбаясь, подтвердил он, осторожно пробуя надавить себе на заживлённое мной ребро. — И помощи хочу у вас просить, пока вы здесь.

— Всё, чем только можем, — я решительно взмахнул рукой и начал с воинственным видом подниматься из-за стола, намереваясь приступить к делу прямо сейчас, но Виктор Михайлович меня придержал и усадил обратно. Магическое отрезвление, конечно, вещь хорошая, но хмель, как сейчас выяснилось, убирает всё же не до конца.

— Поговори с Арчи, мне именно лечебная помощь нужна, — перешёл к делу он. — То есть не мне лично, родственники из деревни приехали, у них с дочка родилась, так вот с ней что-то не так.

— Лично займусь, — уверил я его, облегчённо выдохнув, — я теперь в таких делах не хуже Арчи. А если мы не справимся, Лару призову, уж для неё-то ничего невозможного нет. Завтра первым делом и займусь. На выселки ехать?

— Нет, — Он быстро вытащил из кармана блокнот, написал на нем местный адрес и отдал мне. — Здесь всё. Дом выделили, как заместителю мэра, так я их туда поселил. Завтра зайдёшь, кстати, там и поговорим нормально, за чаем с пирожками. С двенадцати до часу буду ждать, в обеденное время, хорошо? А сейчас извини, мне ещё много с кем надо словами переброситься, время упускать нельзя, понимаешь?

— Да понимаю, — я внимательно прочитал адрес и понял, что я его знаю, это у музыкального магазина, уточнять не придётся. — Что это не праздник, а планёрка какая-то.

— В точку! — улыбнулся он и поднялся со стула, чтобы тут же переключиться на чуть дёрнувшегося и посмотревшего на него с нешуточной досадой мимо проходившего, но не успевшего пройти мужика.

И вот теперь я в одиночестве шёл по улицам Новониколаевска, оставив Арчи колдовать на благо города. Мои таланты решили не светить, придерживаясь ранее принятой легенды, так что вся работа легла на плечи друга. А я же вышел на полчаса раньше необходимого, потому что решил совместить приятное с полезным, и посетить музыкальный магазин.

Удивительное дело, но магазинчик этот в Новониколаевске был очень странным и при этом очень хорошим, в других городах я такого не встречал. Держали его два друга, Вовка и Серёга, уже не очень молодые обалдуи, сильно повёрнутые на музыке. Ну, то что они оба были немного не от мира сего, в этом не было ничего необычного. В других городах таких специально держат у прилавков, для создания атмосферы. Но там чувствовалась некоторая пуделиная искусственность, здесь же было без обмана. Да ещё и в условиях нашего уркаганского захолустья эта их повёрнутость приобрела странные формы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Во-первых, стала она очень агрессивной, с ними просто не хотели связываться, а во-вторых, ребята ударились в музыку так, как другие бросаются в во все тяжкие, без оглядки, без раздумий, без сожалений и прочих рефлексий.

Вовке в своё время достался в наследство от бабки весь первый этаж одного из домов практически в центре Новониколаевска, площадью квадратов в двести, Серёга тут же переехал к нему, и вот тогда наш городок узнал, что такое настоящая богемная жизнь, потому что зажили они там, как две диких свиньи в одной берлоге.

Граммофоны ревели день и ночь, самодельная бражка лилась рекой, и уже можно было подумать, что город приобрёл себе ещё один притон, но не тут-то было. Гудели там только свои, а чужую приблатнённую шпану, попробовавшую заявиться без приглашения на огонёк, избили смертным боем и выкинули на мороз, сумев потом на стрелке отбиться от всех предъяв. Мы, мол, в своём доме и в своём праве — какие могут быть претензии? Скажите спасибо, что живыми ушли!

С ними нехотя, для вида, согласились, втайне уважив их образ жизни, смелость и силу, и с тех пор к ним в дом потянулись все прочие местные любители искусства. Было их сначала мало, но они были. И, в отличие от всех других мест, были они с кулаками, драк и крови не боялись — ну, город такой, чего вы хотите. Потом подтянулись остальные, менее злобные, добавились девчонки, и стало совсем хорошо. Точнее, стало бы совсем хорошо, если бы не начали заканчиваться деньги.

Но знакомств у них было много, идей тоже, а ещё была огромная коллекция музыкальных пластинок Древних, и тогда Серёга совершил умный подвиг — продал свой отчий дом и на вырученные деньги купил у гномов аппарат для их копирования. Копии же долго не живут, граммофоны убивают их довольно быстро, поэтому дело потихоньку попёрло. Тем более, что и у Вовки и у Серёги вдруг прорезался ещё и коммерческий талант. Водку пить они бросили, перейдя сначала на лёгкие напитки, а потом и вовсе взялись за ум. Такое бывает, когда занимаешься по-настоящему интересным делом, и спиртное просто мешает.

Всей толпой они сделали ремонт, и получилось очень хорошо и уютно, получился клуб по интересам, художественная галерея и музыкальный магазин в одном флаконе. Шансон же, приносивший основной доход, продавали в отдельной пристроечке, рядом с собачьей будкой. И продавщица там у них сидела не хуже собаки, злая, худая, хабалистая и нервная, под стать покупателям.

Некоторые пластинки Древних стоят неимоверно дорого, поэтому они сумели выкупить второй этаж в доме, чтобы было где жить, захапав до кучи ещё и чердак. Искусства в этом доме цвели и пахли, и вот уже Серёга с Вовкой стали устраивать почти настоящие представления, очень уж они тяготели к зрелищам. Почти настоящие — потому что сцены, зрительного зала и прочих атрибутов театра у них не было, но зато имелись в наличии желающие быть актёрами и режиссёрами, имелись художники и музыканты, имелось желание.

Ты просто приходил к ним вечером пятницы, платил за вход сколько совесть позволит, но не меньше пяти рублей, и до самого утра субботы с разбега нырял в этот странный для Новониколаевска мир, что устроили для тебя все эти странные ребята. Я всегда, кстати, платил на входе червонец, просто потому что мог себе это позволить, другие же добивали до нужной суммы выпивкой или продуктами, которые и готовили тут же, на кухне, все желающие.

Левых, пришлых, залётных и прочих сюда не пускали ни за какие деньги, Вовка с Серёгой берегли атмосферу, это был только их мир, их детище.

Сначала все просто знакомились и болтали за жизнь, за искусство, распускали хвосты перед девчонками и флиртовали, а потом потихоньку начиналось. В самой большой комнате, никого не предупреждая, затевались декламации и небольшие сценки, какие-то больше похожие на цирковые номера, фокусы и прочее. Потом, когда народ подтягивался, переходили к чему-то более масштабному, но никого силком не затягивали. Нравится тебе, допустим, сегодня на кухне вертеться — да и вертись на здоровье. Хочешь танцевать — танцуй, хотя Вовка с Серёгой в такие вечера убирали музыку до минимума, чтобы не мешать остальным.