Читать интересную книгу Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

В начальной стадии Троянской битвы боги пыта­лись в одиночку повлиять на ход событий. Первым из богов военные действия начинает Аполлон. По про­сьбе своего служителя Хриса, у которого греки похи­тили дочь, он насылает язву на войско ахейцев. На пер­вый взгляд та ужасная девятидневная казнь, которую Аполлон устроил греческому войску, так что

Частые трупов костры непрестанно пылали по стану, кажется излишне жестокой. Неужели она была связана только с наказанием за обиду Хриса? Конечно же, нет! На пути к Трое ахейцы останавливались на родном острове Хриса с точно таким же названием. Согласно сохранившейся легенде, на этом острове был ужален змеей фессалийский царь Филоктет, один из самых блестящих воинов греков. В тот момент Хрисеиды уже не было рядом с отцом, он отослал дочь в Фивы, где она была бы в большей безопасности. Царь Фив Этион выдал свою дочь Андромаху замуж за старшего сына Приама — Гектора. Этион и Приам, таким образом, были в родственных отношениях, и надо полагать, что в Троянской войне Фивы выступили на стороне троян­цев. В этом как раз и кроется причина похода греков на Фивы. Ахилл предельно лаконично подводит его

ИТОГ:

Мы на священные Фивы, на град Этионов ходили;

Град разгромили и все, что ни взяли, представили стану.

Но если Хрисеида спасалась у союзников троянцев, то и ее отец должен был поддерживать политику Трои. Не случайно, значит, получил свою рану Филоктет. па­род Хриса принял на себя первый удар в Троянской войне! Прежде чем напасть на троянцев, ахейцы ов­ладели и разорили остров Хриса, а также разгромили множество союзных Трое городов, в том числе и Фивы. Этим они, безусловно, навлекли на себя гнев Аполло­на — одного из главных богов-защитников троянцев.

Бедствия, обрушившиеся на греков, так напугали их, что они уже готовы были отплыть домой на родину. Но тут в дело вмешалась Гера. Она «вложила в мысли» Ахиллу собрать всех ахейских воинов и пригласить прорицателя, который бы объяснил, почему так раз­дражен небожитель. Для греческого оракула причина более, чем ясна — надо вернуть Хрисеиду отцу и уми­лостивить Феба обильными жертвоприношениями. Греки так и поступили, чем несказанно обрадовали скорбящего о дочери Хриса. И теперь уже он просит Аполлона отвратить от ахейцев погибельный мор.

Так он взывал, — и услышал его Аполлон сребролукий.

Но еще более впечатлило бога, что его восхваляли ахейские воины:

Целый ахеяне день ублажали пением бога;

Громкий пеан Аполлону ахейские отроки пели,

Славя его, стреловержца, и он веселился, внимая.

У пирующих греков настроение тоже было отмен­ным: дорога на Трою теперь для них была свободна.

Во время первых военных столкновений каждый из богов старается уберечь того или иного своего лю­бимца от смерти. Афродита спасает Париса от Мене– лая, закрыв его облаком, и переносит в брачные покои к прекрасной Елене, она же помогает Энею спастись от неистового Диомеда. Того, в свою очередь, когда он бесстрашно сражается с самим Ареем, поддерживает Афина. В сложнейшую ситуацию, однако, попадает бог Гефест. Сын Зевса и Геры, он на стороне ахейцев, но в войске троянцев воюют дети жреца Дареса, хранителя культа Гефеста. Бог решается спасти от смерти одного из них, только одного (!) — пусть «не вовсе отец сокру­шится печалью о детях». Этот эпизод, однако, заставля­ет олимпийцев всерьез задуматься: ведь сами боги были общими как для троянцев, так и для ахейцев! В том же Илионе был храм Афины, а защитники троянцев — Арей, Аполлон и Артемида — входили в число верхов­ных греческих богов. Осознавая это, Афина Паллада:

За руку взявши, воскликнула к бурному богу Арею:

«Бурный Арей, истребитель народов, отец сокрушитель,

Кровью покрытый! Не бросим ли мы и троян и ахеян

Спорить одних, да Кронид промыслитель им славу

присудит?

Сами ж с полей не сойдем ли, да Зевсова гнева избегнем?»

Вторя дочери, Зевс извещает своих подданных:

Кто ж из бессмертных мятежно захочет, и я то узнаю,

С неба сойти, пособлять илионянам или данаям,

Тот, пораженный позорно, страдать на Олимп возвратится!

Или восхичу того и низвергну я в сумрачный Тартар.

Силой авторитета и угроз он выводит на время бо­гов из игры.

Особенно этим оказалась недовольна Гера: остав­шись без помощи своих божественных покровителей, ахейцы отступили к кораблям, и уже всем казалось, что близок час окончательной победы троянцев. Желая не допустить этого, богиня попробовала подбить воспро­тивиться решению Зевса его брата — Посейдона, но тот с негодованием отвергнул ее предложение, заявив:

О дерзословная Гepa! какие ты речи вещаешь?

Нет, не желаю отнюдь, чтобы кто-либо смел от бессмертных

С Зевсом Кронидом сражаться; могуществом всех он

превыше!

Правда, сдержать свое слово Посейдону не удалось. Шлемоблещущий Гектор «поразил сокрушительным дротом» его внука Амфимаха, и грозный бог, воспылав гневом за это убийство, ринулся помогать ахейцам. Нет, он не стал в ряды сражающихся, чтобы разить на­ступавших троянцев, но он вдохнул в сердца данайцев искру надежды. Явившись ахейским воеводам в образе древнего мужа, он, обращаясь к их предводителю, воз­гласил:

Ты ж, Агамемнон, не вовсе блаженным богам ненавистен;

Может быть, скоро троянских племен и вожди и владыки

Прах по широкому полю подымут; может быть, скоро

Ты их увидишь бегущих от наших судов и от кущей.

Но этого Посейдону показалось недостаточно, по­мимо царей, надо было также умножить мужество их подданных, поэтому:

Рек он — и с криком ужасным понесся стремительно полем. Словно как девять иль десять бы тысяч воскликнули разом Сильных мужей на войне, зачинающих ярую битву, — Гласом из персей таким колебатель земли Посейдаон Грянул меж воинств, и каждому в сердце ахейцу вдохнул он

Бурную силу, без устали вновь воевать и сражаться.

Совершенно ясно, что подобными действиями По­сейдон нарушал запрет Зевса. И карой за ослушание могло стать погружение на веки вечные в земные глу­бины: Зевс не терпел неповиновения. Вот почему Гера бросилась спасать провинившегося.

А как это можно было сделать? Самым разумным в этой ситуации было бы вынудить Зевса покинуть гору Иду (высокая лесистая горная цепь в Малой Азии над Геллеспонтом, у подножия которой расположена Троя), откуда верховный бог наблюдал за происходившими баталиями. Отсюда он непременно увидел бы «продел­ки» Посейдона, и Гepa решается устроить заговор против супруга. У Афродиты (покровительницы троянцев!) она коварно выманила «пояс узорный», в котором заключа­лись обаяние, любовь и те сладкие желания и льстивые речи, которые ей сопутствуют, — с ним она без труда могла залучить Зевса в брачные покои. У бога Сна Гepa выторговывала обещание усыпить громовержца в самый тот миг, как он возляжет с ней на ложе. Все произошло в точности так, как и задумывали заговорщики. Насладив­шись любовью, Зевс мирно спал на Идейских высотах, а победительный Сон с радостью обратился к богу морей:

Ревностно, царь Посейдаон, теперь поборай за данаев! Даруй ты им хоть мгновенную славу, пока почивает Зевс громовержец: царя окружил я дремотою сладкой; Гера склонила его насладиться любовью и ложем.

Посейдону удалось организовать оборону ахейцев, сплотить их ряды, так что сами цари, забывая о своих язвах, строили ратников. Ему же принадлежит идея атаковать троянцев «свиньей»:

Други, внимайте, совет предложу я, а вы повинуйтесь:

Быстро щитами, которые в воинстве лучше и больше,

Перси оденем, шеломами крепкими чела покроем

И, медножалые, длинные копья в руках потрясая,

Храбро пойдем, перед вами я сам…

Теперь божественному защитнику ахейцев уже не надо таиться и прятаться, он

Меч долголезвенный, страшный неся во всемощной деснице,

открыто предводительствует войском ахейцев. По­чувствовав поддержку, греки стали сражаться с удеся­теренной энергией. Они оттеснили троянцев от сво­их кораблей за оборонительный частокол и глубокий окоп, вырытый перед ним. Троянцы, вынужденные отступить, «бледны от страха и трепетны» собрались у своих колесниц. Они утратили инициативу, но их дух еще не был сломлен.

К тому же проснувшийся к этому времени Зевс по­пытался восстановить нарушенную справедливость. Вначале он повелевает Посейдону покинуть поле бра­ни. Морской бог, однако, уже вошел во вкус кровавой сечи, ему очень не хочется бросать битву. Он демонс­тративно выказывает свое негодование, но все-таки покидает ахейское войско, правда, упомянув, что, если Троя не будет разрушена, а ахейцы не отпразднуют победу, то между ним и Зевсом будет вечная вражда. Вполне понятно, что подобными угрозами Зевса не пронять: у него свой план, который должен осущест­виться, невзирая ни на что, даже на ненависть брата. Другое дело, что Трос действительно суждено пасть, но произойдет это не так скоро. По замыслу Зевса, троянцы снова должны были пробиться к ахейским судам, поэтому в подкрепление им он направляет Аполлона.