– Что это?
– Вон то, – Мэт вытянул указательный палец, – как мы полагаем, один из диалектов Унгсанга. Возможно, древне-микский диалект. А вон те руны, – он указал на противоположную стену, – скорее всего, эзотерические письмена из дома Ван Грауфа. Насчёт остальных пока не уверены. Мы только начали их разбирать.
– Что… что всё это значит, Нина? – растерянно спросил я.
– Вчера, после того как мы разошлись, мы отобрали клинок у Джона. Он оказал сопротивление…
– Четверо моих инквизиторов сейчас в лазарете, – продолжил Мэт.
– Клинок и вправду нужно было у него забрать? – спросил я, хоть и заранее зная ответ.
– Клинок полностью подчинил его себе. Даже саму его душу. Эссенция клинка стала продолжением эссенции самого Джона. Он хочет её – он нуждается в ней, – ответил мне Мэт.
– Ли, если бы мы не забрали клинок у него, то вся его сущность была бы полностью уничтожена и заменена на сущность, которая нужна клинку. Ты же знаешь, я как никто другой понимаю, что такие вещи вытворяют с человеком… вытворяют с его душой.
Последнее заставило меня задуматься. Я вспомнил про её мать – Александру Дракич. Она была обыкновенным Связующим, без особых способностей. Она была любящей женой и доброй матерью… до того, как стала одержима и уничтожила целый район её родного города Волхейвена.
Нина тогда была ещё ребёнком и произошедшее в тот день навсегда изменило её жизнь. Дар Связующего проснулся в Нине в тот миг, когда сущность её матери была покорена вызванным демоном.
Как-то раз Александра Дракич приобрела себе очень старое ожерелье. На первый взгляд, особой ценности у этого антиквариата не было. Но как оказалось, эта вещь была зачарована много веков назад и на протяжении долгого времени упорно искала путь обратно к своим демоническим владельцам.
День за днём ожерелье маленькими дозами яда отравляло душу Александры, затмевая её разум и рассудок, а взамен наделяя её способностями и умениями, которые она принимала за свои. Когда же ожерелье передало достаточно сил своему новому партнёру, то Александра, сама того не ведая, открыла на Земле портал в одно из царств Ада. К порталу такого типа никто не был готов и прошло много времени, пока ангелы смогли закрыть его. Разрушения были необратимы. Насколько мне известно, в Александру вселился особенно сильный демон, который без труда разобрался с тогдашним Часовым-наместником Волхейвена.
– Что же с ним теперь будет? – медленно, после долгой паузы, спросил я Мэта.
– Пока неизвестно. Мы не знаем, насколько он пострадал… Мы вообще не уверены, что вред можно исправить, – немного склонив голову, он мрачно посмотрел на Вайзера. – Единственное в чём я уверен, так это то, что это не наш старый друг Джон Вайзер.
Моя рука снова зачесалась. Я обвиняющим взглядом посмотрел на Нину.
– Как ты могла дать ему такой опасный артефакт, зная всё это?! Чем ты думала, женщина?!
Ответа не последовало. Нина не отрываясь смотрела на Джона, положив руку на стекло.
– Я хочу войти. Я хочу поговорить со своим другом! – приказным тоном сказал я Мэту.
Автоматическая дверь беззвучно открылась, и я медленно вошёл в чистую комнату. Джон метался от одной стены к другой, что-то выцарапывая на них. Он не обратил на моё появление никакого внимания.
– Эй… дружище? – робко поприветствовал я Джона, но никакой реакции не последовало. – Джон, как ты? Джон, что они с тобой сделали? Эй, ну посмотри на меня.
Я протянул руку чтобы повернуть его к себе, но он неожиданно оттолкнул её, а затем схватил меня и прижал к стене.
– Отец рожден, чтобы оплакивать падение своих детей. Отец должен нести за них ответственность, но он не несёт… не хочет нести! – бессвязно кричал Джон мне в лицо. – Аполлон делает свой последний круг. Его Путешествие скоро закончиться… Льюис…?! Льюис, это ты?
– Джон Вайзер, чёрт тебя дери! Возьми себя в руки!
– Ли… Ли, помоги мне! – Джон попятился, хватаясь за голову и выдирая клоки своих длинные чёрных волос. – Льюис! Помоги мне! Помоги же мне!
В комнату вбежал Мэт вместе с охранниками. Они оттащили Джона от меня и вкололи ему успокоительное. Я был без слов. На ватных ногах я вышел из комнаты. Нина стояла у входа стороне. Отвернувшись, чтобы скрыть слёзы, она с трудом выговорила: «Мы что-нибудь придумаем. Обещаю! Что-нибудь да придумаем…»
Я не стал больше задерживаться. Самым быстрым шагом, на который я был способен, я пошёл прочь из этого места. Я был сыт им по горло, но каждый пройденный мной метр отдавался в сердце холодным уколом. Я бросал друга в самом одиноком месте на этой планете. В месте, где никто за ним не придёт. В месте откуда нет выхода, нет побега, нет спасения и нет надежды; есть лишь ты и твои демоны, иногда в буквальном смысле.
На полпути я остановился и почти кинулся обратно, чтобы вытащить Джона – силой, если придётся. Но горячий импульс в конце концов был подавлен моим рациональным мышлением: в данной ситуации я ничем не мог помочь своему другу. Он выбрал для себя дорогу и придерживался её. Теперь же он представлял угрозу не только для себя, но и для окружающих. Я не мог подвергнуть ни его, ни кого-либо ещё такому риску.
На выход из Подземного Города у меня ушло больше времени, чем понадобилось бы, чтобы добраться из одного конца Нью Урутты в другой. На поверхности меня приветствовали тёплые лучи заходящего солнца, которые били мне прямо в глаза.
Там, внизу, счёт времени теряется. Я потянулся к часам, как вдруг меня кто-то окликнул: «Смертный, время». Мне интересно, все ли пернатые так свысока обращаются к нам или это только меня они так недолюбливают, напоминая о моём месте в пищевой цепочке?
Прислонившись к стене, позади меня со скучающим видом стоял Диссидия. Я даже не почувствовал его присутствия; в этом он был половчее Метатрона.
– Прежде спросить обязан, не передумал ли молодой Льюис?
– Нет, Дисси, не передумал.
– Дисси?.. Льюис смерти хочет раньше срока?
– Нет, Дисси. Пока мы в моём мире, имена буду выбирать я. И ещё, будь добр, постарайся разговаривать как нормальный человек, ладно?
Диссидии это явно не понравилось, но ему хватило короткого раздумья, чтобы понять, что так было бы лучше и безопасней для всех.
Мы выдвинулись. Диссидия неторопливо шёл впереди меня, засунув руки в карманы. Когда на часах пробил девятый час и мои ноги больше не могли нести меня, в моей голове словно гейзер забурлил вопрос:
– Дисси, а почему мы не пользуемся транспортом?
– Если беда грянет, в полной готовности хочу я быть.
Обернувшись и посмотрев на меня, он понял, что мне не совсем ясен ход его мыслей. Он кивнул на вечернее небо: «Когда я на ногах или летаю, то всё небо – песочница моя. Ограничивают свободу действий наших объекты земные».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});