— Что ты предлагаешь? Сохранить это в тайне? Если ты этого хочешь, забросим камни в речку и забудем о них. Но как гарантировать, что этот слой не увидит кто-нибудь другой?
— Мы не допустим сюда других людей. Я думаю, десантники Пейна и Защитные силы Джорджа Ланта справятся с этим. Джорджу я могу доверять, а вот Пейна хотелось бы узнать поближе. Их подчиненным я вообще не могу этого доверить.
— Рано или поздно кто-нибудь пролетит этим каньоном и все пойдет насмарку. Что будет потом, ты знаешь и сам, — он задумался. — Ты расскажешь об этом Бену Рейнсфорду?
— Лучше бы ты не спрашивал, Герд, — Джек вертел в руках трубку и кисет с табаком. — Наверное, расскажу. Отдам ему эти камни, они собственность правительства. Ну, биззо, летим прямо к лагерю. — Он посмотрел на солнце. — Через три часа будем там. Завтра я отправляюсь в Мэллори-Порт.
— Доктор Джименз, я боюсь поверить этому, — сказал Эрнст Мейлин. Если бы это было правдой, было бы просто удивительно. Вы уверены в этом?
— Теперь мы все уверены, что вырабатываемые Пушистиками гормоны пагубно влияют на нормальное эмбриональное развитие, — сказал Юан Джименз с экрана. — Теперь мы уверены, что хокфусин нейтрализует эти гормоны. Крис Хоенвельд, увидев, что творится в пробирке, задумался, нужен он здесь или нет. К тому же хокфусин, кажется, оказывает тормозящий эффект на секрецию желез, вырабатывающих эти гормоны. До того, как родятся младенцы от матерей, зачавших их после того, как они начали есть Рацион-три, осталось четыре-пять месяцев. Конечно, мы могли бы подождать, пока родятся дети в семьях, которым мы начали давать ежедневные дозы чистого хокфусина. Но мне кажется, что уже первые роды принесут нам уверенность.
— Доктор Джименз, как ваши люди обнаружили это?
— Предчувствие, — молодой человек улыбнулся. — Предчувствие девушки из лаборатории доктора Хоенвельда, Шарлотты Тресса. — Улыбка переросла в явный смех. — Хоенвельд просто взбешен. Нет теоретической базы, слишком много предположений. Вы знаете, как он говорит. Он допускает верность результатов, тем более, что они были продублированы, но он отвергает все ее рассуждения.
Он это может. Ян Кристиан Хоенвельд привык все делать по порядку, шаг за шагом: от А к Б, потом к В и Г, но если кто-то внезапно прыгал сразу на С или Т, а потом на Я — это было неправильно. К своей чести, Эрнст Мейлин уважал предчувствия. Он знал, как много умственной активности уходит на то, чтобы вытащить из подсознания нужную мысль. Единственное, о чем он сожалел, это то, что у него самого было не так уж много хороших предчувствий.
— Ну, и как же она рассуждала? — спросил он. — Или это было чистой интуицией?
— Ну, она решила, что хокфусин может нейтрализовать гормоны, и это была отправная точка ее работы, — сказал Джименз. — Она пришла к этому выводу, узнав, что все без исключения Пушистики едят много сухопутных креветок. Это их расовая особенность. Правильно?
— Да, мы более или менее уверенно можем это утверждать. А еще лучше сказать — инстинкт.
— И все Пушистики, которых мы знаем, любят Рацион-три. Попробовав его однажды, они едят это блюдо при каждом удобном случае. Любой человек может отличить по вкусу один сорт табака или кофе от другого. Но реакция Пушистиков на Рацион-три немедленная и автоматическая. Поговорим еще об этом, доктор?
— О да. Я видел совсем немного Пушистиков, впервые пробующих Рацион-три. Вы определили точно: это физический отклик организма, — он на мгновение задумался, потом добавил: — Выработка этого инстинкта результат естественного отбора.
— Да. Она считает, что определение на вкус отдельных молекул титана, присутствующих в организме сухопутных креветок и в Рационе-три, способствовало выживанию расы. Пушистики, не обладавшие этой способностью, вымерли, а остальные передали эту способность своему потомству. Выслушивая неистовые возражения Хоенвельда и разговоры о том, что она бесполезно тратит время, Шарлотта Тресса продолжала работать и выяснила действие хокфусина на гормоны. Теперь физиологи, которые выдвинули теорию, что циклично вырабатываемые гормоны, совпав по фазе с менструальным циклом, пропускают случайные жизнеспособные зародыши, обнаружили, что колебания выходов гормонов вообще не цикличны, а связаны с потреблением хокфусина.
— Ну, вам подвернулся счастливый случай. Теперь, кажется, все встает на свои места. Как вы сказали, вам потребуется около года, чтобы удостовериться в таком взаимодействии хокфусина и жизнеспособных зародышей, но я склонен к авантюре, поэтому рискну поставить на то, что все так и есть.
Джименз усмехнулся.
— Я уже заключил пари с доктором Хоенвельдом. Можно считать, что эти деньги лежат на моем счете в банке.
Беннет Рейнсфорд погрел два солнечных камня между ладонями, а затем, словно пару игральных костей, бросил их на стол. Он не был так счастлив даже тогда, когда Виктор Грею сообщил ему об открытии в научном центре взаимосвязи между хокфусином и гормонами. Они на правильном пути, он уверен в этом, и скоро все дети Пушистиков будут рождаться живыми и здоровыми.
А затем, сразу после ленча, Джек Хеллоуэй принес с континента Бета эту новость.
— Вы не сможете сохранить это в тайне, Джек. Ни одно открытие нельзя сохранить в тайне, потому что кто-нибудь другой немного позже все равно снова сделает его. Вспомним, как в Первом веке пытались пресечь открытие прямого преобразования ядерной энергии в электрический ток. Из этого ничего не вышло.
— Но это разные вещи, — набычившись, возразил Хеллоуэй. — Это же не закон науки, который можно открыть одновременно в нескольких местах. Речь идет об определенном месте, и если мы не будем допускать туда людей…
— Но кто будет наблюдать за наблюдателями?
— То же самое сказал Герд, — кивнул Джек. — Для любого слабохарактерного человека это открытие станет великим соблазном. А как только это откроется, вы знаете, что может случиться.
— На меня начнут давить, чтобы я открыл резервацию Пушистиков. Хьюго Ингерманн, Джон Доу, Ричард Роу и все остальные. Пока не будет избрана законодательная власть, я еще смогу сдерживать их, но потом…
— Я не имел в виду политическое давление, я хотел сказать о большом наплыве солнечных камней. Представьте, туда бросятся тысяч двадцать человек, и все они будут пользоваться антигравитацией и взрывать породу. А дальше — хуже. В ближайшие шесть месяцев сюда начнут прибывать эмигранты.
Бен об этом не подумал. Он был на других пограничных планетах, где находили богатые залежи полезных ископаемых, и он должен был сообразить. Ничто в Галактике не имело столь большой цены при столь малом объеме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});