Пушистики, казалось, знали о присутствии гарпий. Вероятно, они улавливали ультразвуковые колебания их крыльев; сам Джек не мог определить это даже со слуховым аппаратом. В лесу было слишком много ультразвуковых шумов, а он еще не научился различать их. Пушистики начали есть быстрее. Наконец один из них вскочил, показал на небо и крикнул: «Готза биззо!» Готза было уже известным местным зоологическим названием, хотя Пушистики в лагере Хеллоуэя теперь сказали бы: «Гами». Обедающие подняли свое оружие и мясо, которое могли унести с собой, и бросились в лес. Одно из животных, похожее на птеродактиля, было почти над головой, другое — в нескольких сотнях ярдов от него, а третье, уже хорошо различимое, быстро приближалось. Джек сел, перекинул ремень через левую руку, прижал приклад к щеке и оперся локтем о колено. Ближайшая гарпия, должно быть, заметила движение в кустах, она накренилась и скользнула вниз. Ружье Джека калибра 9,7 взревело. Гарпия кувыркнулась в воздухе и упала. Вторая гарпия резко взмахнула крыльями и попыталась набрать высоту. Герд выстрелил в нее. Ружье Джека снова громыхнуло, и третья гарпия, распластав жесткие крылья, тоже упала.
Сначала внизу воцарилась тишина, потом послышались голоса Пушистиков:
— Гарпии мертвые! Как это получилось?
— Гром, наверное. Он убил гарпий. Может убить и нас?
— Плохое место! Биззо фаззи!
«Фаззи» означало приблизительно «убирайся».
Джек рассмеялся.
— Маленький Пушистик, в первый раз увидев, как я застрелил гарпию, отнесся к этому более спокойно, — сказал он. — Правда, до этого он увидел столько, что вообще перестал удивляться. — Джек вложил два патрона в магазин своего ружья. — Ну, биззо, фаззи. Мы здесь уже ничего не увидим.
Они сделали на аэрокаре круг и собрали ранее установленные ими передающие камеры, а затем набрали высоту и повернули на юг, в сторону горной цепи Водораздела, которая, словно поперечина буквы «Н», протянулась между грядой Западного побережья и Восточными Кордильерами. Очевидно, Пушистики нечасто пересекали эту цепь. Язык северных Пушистиков хоть и был понятен, но заметно отличался от того, на каком говорили в лагере. По-видимому, новость о небывалом количестве затки сюда еще не дошла.
Они говорили обо всем этом, направляясь на юг на высоте пяти тысяч футов. Внизу проплывали подножия скал. Они наметили место для постоянного лагеря, чтобы поближе познакомиться с этими Пушистиками, подружиться с ними, дать им игрушки и оружие, побольше думать о них. Конечно, это будет только в том случае, если позволит бюджет комиссии по местным делам.
Затем они поспорили, решая, остаться ли им здесь на несколько дней или вернуться в лагерь.
— Я думаю, нам лучше вернуться, — с некоторым сожалением сказал Джек. — Мы прилетим сюда через неделю. Я хочу сам посмотреть, что там творится.
— Если там что-нибудь случится, они вызовут нас.
— Я знаю. Однако думаю, что все же лучше вернуться. Давай пересечем перевал и где-нибудь на той стороне разобьем лагерь, а завтра утром двинемся дальше.
— О'кей. Биззо, — Герд повернул аэрокар немного влево. — Мы дойдем до истока этой реки и там пересечем перевал.
Река несла свои воды через широкую долину. По мере того, как они приближались к истоку, ее берега сужались, а течение становилось быстрее. Наконец они приблизились к месту, где пенистый горный поток вырывался из каньона, врезавшеюся в основание горного перевала. Герд опустил кар на несколько сот футов и, снизив скорость, вошел в каньон. Он был нешироким. По обеим сторонам потока тянулись песчаные пляжи. Деревья почти на фут поднимались на крутой откос, а выше, на голых скалах, можно было видеть только гранит и выветренный песчаник. На высоте пары сотен футов тянулся слой серого, почти не обветренного кремня.
— Герд, — сказал Джек, — возьми немного вверх и поближе к стене каньона. — Он передвинулся на сиденье и достал бинокль. — Я хочу поближе взглянуть на это.
— Зачем тебе? — спросил Герд, но внезапная мысль пришла ему в голову. — Ты думаешь, что здесь…
— Кремень — спутник солнечного камня, — Джек, казалось, не был доволен этим обстоятельством. — Вон сзади небольшой уступ. Сядем там. Я хочу посмотреть, что это такое.
Уступ, на котором еле-еле умещался кар, был покрыт тонким слоем земли. На нем, зацепившись корнями, росло несколько небольших деревьев и редкий кустарник. Отвесная поверхность серого кремня поднималась над ним примерно на сотню футов. У них не было подрывных зарядов, но в ящике для инструмента лежали микролучевой сканер и вибромолот. Приступив к работе, они разбивали и сканировали кремень, и через пару часов у них уже было два солнечных камня. Неправильной формы шар примерно семи-восьми миллиметров и эллипсоид вдвое больше первого камня. Когда Джек подержал их над горячей чашечкой своей трубки, они запылали.
— Джек, сколько они могут стоить?
— Не знаю. За один большой камень скупщики драгоценностей, вероятно, могут дать от шестисот до восьмисот солей. На земле он будет стоить две с половиной тысячи. Но посмотри вокруг. Толщина этого слоя триста футов. Он проходит вдоль всего каньона, примерно десять-пятнадцать миль, да еще на другой стороне такой же слой, — он выколотил трубку, продул ее и положил в карман. — И это все принадлежит Пушистикам.
Герд улыбнулся, но затем нахмурился. Резервация Пушистиков была утверждена декретом. Пушистики владели землей и всем, что в ней находится, а правительство и комиссия по местным делам являлись только опекунами. Вдруг он засмеялся.
— Джек, но Пушистики не могут добывать солнечные камни, а если и могут, то что они с ними будут делать?
— Не могут. Но это их страна. Они здесь родились и имеют полное право здесь жить. Разве мы можем их отсюда выгнать? Им принадлежит земля, солнечные камни и все остальное.
— Но, Джек… — Герд посмотрел на стены каньона, на серый камень. Как уже сказал Джек, этот слой тянулся на мили. Даже если допустить, что на десять кубических футов кремня приходится один солнечный камень, и учесть огромный труд, затраченный на его добывание… — Ты хочешь, чтобы несколько Пушистиков бегали здесь, гоняли глупышей, а камни так и оставались в земле? — Эта мысль ужаснула его. — Но они даже не знают, что здесь их резервация.
— Они знают, что здесь их дом. Герд, подобное уже случалось на других планетах класса четыре, на которых появлялись люди. Мы давали аборигенам резервацию, мы говорили, что эта земля всегда будет принадлежать им, слово чести землян. Затем мы находили там что-нибудь ценное. На Локи — золото, на Торе — платину на Хоторе — ванадий и вольфрам, на Уггдрасиле — нитраты, на Джими — уран. Аборигенов отправляли в другую резервацию, потом в следующую и так далее. Мы не станем так поступать с Пушистиками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});