В жизнь отдельного человека не следует вмешиваться — до тех пор, пока он не становится опасным для окружающих… Каждый индивид должен быть самим собой, и ему необходимо предоставить достаточно простора, где он может быть самим собой. Вот этого фашиствующий разум не способен допустить».
Пока Десаи и его правительство находилось у власти, бюрократические рогатки препятствовали попыткам ашрама купить землю, где можно было бы основать новую общину, которая служила бы целям воплощения провидений Ошо. Индийское правительство также разослало своим посольствам за рубежом указания не выдавать виз тем людям, кто хотел посетить Раджниш Ашрам в Пуне. Стало очевидно, что сами критиковавшие г-жу Ганди и подавление ею демократических прав, те, кто публично клялся поддерживать демократию, светское общество и свободу прессы, придя к власти, дали вовлечь себя в деятельность, противоречащую тем принципам, которых придерживался Ошо и Раджниш Ашрам.
Безотносительно того, как к Ошо и его ашраму относились за его пределами, деятельность ашрама уверенно продвигалась вперед, разрасталась, и все больше и больше людей прибывали туда, чтобы увидеться с Ошо. Расписание его дня включало встречу с небольшой группой санньясинов ашрама, с санньясинами из других частей Индии и из-за границы, и время от времени — с не-санньясинами. Эти даршаны обеспечивали непосредственную связь с мастером, который посвящал искателей в санньясины и объяснял им значения их новых имен; он также разговаривал с теми, кто только что прибыл или уже возвращался домой, приблизившись к постижению истины. Ошо говорил с отдельными людьми с большой любовью и сочувствием, помогая им, если у них были какие-то проблемы или вопросы.
После февраля 1979 г. эти даршаны приняли новую форму и измерение. Они стали называться «энергетические даршаны», и был изменен их формат. Вместо того чтобы напрямую отвечать на вопросы санньясинов в ходе даршана, Ошо читал письма от них, а потом посылал им ответы через Ма Йога Лакшми. Посвящения в санньясу проводились как и прежде, за исключением того, что Ошо более подробно разъяснял значения новых имен. Даршаны в честь приезда и отбытия были преобразованы в «даршаны благословения», в которых не было беседы с Ошо; Ошо прикладывал свой большой или указательный палец к центру лба (место, которое также называется «третьим глазом») санньясина (который сидел перед ним с закрытыми глазами), чтобы энергия мастера перешла к ученику. После «даршана благословения» санньясины, особенно постоянные сотрудники ашрама, получали даже еще более интенсивный всплеск энергии, доходивший до экстаза. В течение этой части атмосфера наполнялась радостью и ликованием. Когда Ошо прикасался к «третьему глазу» какого-то отдельного санньясина, остальные танцевали в экстазе вокруг него, выстроившись полукругом, и вся группа пританцовывала в такт музыки. Происходившее несло нечто подобное раскрепощению или возможности абсолютно свободно принять поток энергии.
В июне 1979 г. здоровье Ошо, которое находилось в прекрасном состоянии с тех пор, как он прибыл из Мумбая, пошатнулось, и ему пришлось прекратить проведение бесед и даршанов. Санньясины вместе с ним принимали участие в безмолвных музыкальных медитациях в Будда-холл с 11 по 20 июня 1979 г. Ошо не говорил из-за плохого физического состояния. Он отдыхал в течение нескольких дней; лекций и вечерних даршанов не было, и на третий день он поправился. Однако для беседы он так и не пришел. Помещение было заполнено ожидающими его учениками, наслаждавшимися музыкой, которая исполнялась как часть медитации в отсутствие Ошо. При входе в лекционную аудиторию располагалось пустое кресло Ошо, остро напоминавшее присутствующим о том, что Ошо с ними нет. На четвертый день Ошо появился, в лекционную аудиторию влилось легкое, нежное дыхание любви, он взошел на помост и сел в кресло, что подчеркнуло, как пусто там было без него.
На учеников это произвело прекрасное впечатление, хотя они не могли избавиться от беспокойства за здоровье мастера, они ощущали его даже более остро, с большей любовью и благоговением. Ошо оправился от болезни и с 21 июня возобновил свои беседы. Тем утром он говорил с учениками очень доверительно и, что особенно интересно, о самом себе. Он говорил о молчании, о ценности вхождения с ним в молчаливую связь, а также намекнул, что в близком будущем может прекратить говорить. (Он действительно прекратил разговаривать два года спустя.) Вот часть из его беседы от 21 июня 1979 г.:
«Мои возлюбленные бодхисатвы… Время пришло, для этого назрела пора. Мой здешний труд состоит в создании поля энергии Будды, энергетического поля, где снова может быть высказана вечная истина. Это редкая возможность. Только однажды за много столетий существует такая возможность… не пропустите ее. Будьте всецело собранны, внимательны; воспринимайте эти слова не только головой, но и своим сердцем, каждым фибром вашего существа. Позвольте вашей цельности смешаться с ними.
И после этих десяти дней молчания сейчас самый подходящий момент для возвращения Будды, чтобы дать ему возродиться в вас, позволить ветрам Будды пройти через вас. Да, позвать его назад возможно, потому что никто не исчезает навечно. Будда более не является физической личностью, разумеется, он не существует где-то как отдельный человек, но его сущность, его душа сейчас является частью космической души.
Я бесконечно рад, потому что после этих десяти дней молчания я могу сказать вам, что многие из вас уже сейчас готовы общаться со мной безмолвно.
В общении это наивысшая стадия. Слова не передают смысла полностью, слова говорят, но только отчасти. В молчании связь абсолютна.
А использование слов — это тоже опасная игра, потому что мое понимание остается при мне, до вас дойдут только слова, и вы придадите им свое значение, совсем другой оттенок. Они не будут содержать той истины, которую в них вкладывали. В них будет что-то еще, гораздо более бедное. Они будут нести ваше значение, а не мое. Вы можете исказить язык, фактически почти невозможно избежать искажения — но вы не можете исказить молчание. Вы его либо понимаете, либо не понимаете.
И в течение этих десяти дней здесь присутствовали только две категории людей: те, которые понимали, и те, которые не понимали. Но не было ни одного человека, который понял бы неправильно. Вы не можете неправильно понять молчание, вот в чем прелесть молчания. Различие здесь абсолютно, или вы понимаете, или вы просто не понимаете, но нет ничего, что можно было бы понять неверно.
Эти десять дней были днями странной красоты, а также мистического великолепия. На самом, деле я больше не принадлежу этому берегу. Мой корабль ожидает меня очень давно — я уже должен был отчалить. Просто чудо, что еще нахожусь в моем теле. Все полученное переходит к вам — вашей любви, вашему благочестию, вашему горячему желанию. Вы хотите, чтобы я побыл с вами на этом берегу чуть дольше, и с этого времени невозможное стало возможным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});