Читать интересную книгу Маска Красной смерти. Мистерия в духе Эдгара По - Гарольд Шехтер

— Пошли.

Глава девятнадцатая

Зуд от укусов чиггеров снова невыносимо усилился, и я поспешил наверх, чтобы нанести на свои воспаленные лодыжки новый слой средства доктора Китреджа. После этого я спустился к товарищам, ожидавшим меня перед домом.

Во время прежних наших путешествий по городу Карсон настаивал на пешем способе передвижения. Теперь же он сам предложил воспользоваться экипажем, тем более что дом Картрайта находился достаточно далеко от моей квартиры. Мы остановили карету и приказали кучеру как можно быстрее доставить нас на Кортленд-стрит.

Во время поездки Карсон не проронил ни слова, но выражение его лица не оставляло сомнений, что он готов к решительным действиям. Я со своей стороны тоже придерживался железной уверенности в том, что Картрайт заслуживает беспощадного и жестокого наказания. Он не просто уничтожил невинное преданное четвероногое существо, но подверг смертельной опасности жизни самых дорогих для меня существ. Лишь счастливая случайность спасла их и сына Карсона от той же участи, что постигла несчастного пса.

За такое преступление любая кара казалась слишком мягкой, и я сожалел лишь о том, что не мне доведется покарать негодяя. Ибо Карсон, судя по выражению его лица, роль мстителя отвел себе.

Менее чем через двадцать минут мы прибыли к месту назначения. Место, где проживал Картрайт, еще не так давно относилось к наиболее фешенебельным районам Манхэттена. Сейчас, однако, аристократические особняки уступили место громоздким складским корпусам. Лишь кое-где между неуклюжими коммерческими зданиями-коробками еще торчали старинные дома. В одной из таких обветшавших, но все еще импозантных построек, очевидно, и обитал Картрайт.

Наша повозка остановилась перед сорок шестым номером. На лице Карсона, сидевшего у окна, отразилось удивление, и я, вытянув шею, тоже выглянул в окошко и понял, что привлекло внимание следопыта.

Перед домом номер сорок шесть на тротуаре толклась группа людей. Они оживленно обсуждали что-то, то и дело тыча руками и кивая в сторону дома. При первом же взгляде на них я ощутил беспокойство. Такие сборища, напоминающие стаи падальщиков, собирающихся к месту наживы, всегда означают что-то недоброе.

Следующая картина, которую воспринял мой взгляд, еще больше встревожила меня. Над сточным желобом у края тротуара стоял, согнувшись чуть ли не вдвое, молодой полицейский и извергал в канаву содержимое своего желудка.

— Что за дьявольщина, — пробормотал Таунсенд, тоже выглянувший в окно кареты.

Карсон уже выскочил на мостовую и расплатился с извозчиком. Мы последовали за скаутом и втроем направились к полицейскому, кое-как выпрямившемуся и с тихим стоном протиравшему рот тыльной стороной руки. Подойдя к юному стражу порядка, я заметил на его слегка позеленевшем лице изумление и тут же изумился сам. Я узнал в нем Бойла, того самого постового, который откликнулся на мои крики о помощи двумя днями ранее, когда я обнаружил убийство Уайэта.

— Мистер По! — воскликнул Бойл. — Как вы быстро прибыли!

— Не понимаю, — озадаченно нахмурился я.

— Пяти минут не прошло, как капитан Даннеган отправил за вами гонца.

— Даннеган здесь? — спросил Карсон.

Бойл кивнул и вытянул дрожащий палец в сторону дома.

— Там, внутри.

— Мы приехали не по вызову капитана, — пояснил я. — Мы здесь, чтобы увидеть мистера Картрайта по чрезвычайно важному делу.

Бойл открыл рот, казалось, для ответа. Но тут же выпучил глаза и прижал ко рту руку. Заурчав и забулькав, он отвернулся от нас и снова сложился над канавой в повторном приступе рвоты.

— Пошли, — поморщился Карсон.

Протолкавшись сквозь толпу, мы поднялись на крыльцо и, пренебрегая потускневшей латунной колотушкой, переступили через порог.

— Недоброе что-то. Нутром чую, — мрачно буркнул Таунсенд.

Лишь только мы оказались в помещении, я ощутил сильнейшее негативное воздействие едкой атмосферы, наполовину состоявшей из испарений грандиозного, судя по силе запаха, количества кошачьих экскрементов.

— Ф-фу! — задохнулся Таунсенд, морща нос.

— Да, запашок, — согласно склонил голову Карсон.

Действительно, в воздухе, казалось, плавал желтоватый туман кошачьих выделений. Читатель, надеюсь, смог составить представление о нежных чувствах моих к милым четвероногим спутникам нашим, животным вида Felis domestica, кошкам домашним. Однако не следует доводить естественную и похвальную человеческую наклонность до таких гротескных извращений!

Остановившись в холле, мы услышали доносящийся сверху приглушенный гул голосов. Поднявшись по широкой лестнице, размашистой дугою ведущей к верхним помещениям, мы проследовали по широкому проходу, блеклые стены которого словно взрывали яркие пятна: множество картин современных художников в причудливых золоченых рамах украшало жилище Картрайта. Голоса доносились из большой комнаты, которая оказалась библиотекой. Освещение здесь обеспечивал большой стеклянный шар под потолком, посылавший вниз мягкий, таинственный свет.

В отделке помещения доминировал тусклый алый цвет: шторы, ковер, обои… Из мебели, кроме книжных полок, лишь сафьяновое кресло да стол с восьмиугольной столешницей, затянутый зеленым сукном. И еще небольшая кушетка-канапе с обивкой красных оттенков и письменный стол. Последний, правда, скрывала группа крепко сбитых граждан, офицеров нью-йоркской полиции. Лишь уголок письменного стола виднелся из-за их темных фигур. Полицейские стояли, отвернувшись от двери, и о чем-то оживленно беседовали.

Тут же мы получили и объяснения по поводу неприятного запаха. На полу, на подушках диванчика, в кресле, на столе расположились не менее дюжины кошек самого разнообразного обличья. Очевидно, Картрайт принадлежал к тому особому виду людей, которые, не обладая необходимыми качествами для создания тесных связей с себе подобными, стараются избежать пугающей их изоляции, окружив себя невероятным количеством домашних животных.

Лишь только мы вошли в библиотеку, как одному из этих созданий — маленькой серой в полоску кошке — вздумалось метнуться куда-то мимо моих ног. Я нечаянно наступил на кошачий хвост — и дикий вопль оскорбленного животного не только заставил сердце мое подпрыгнуть в груди, но и привлек внимание офицеров. Сразу же узнавший меня капитан Даннеган, центральная фигура группы у письменного стола, не меняя всегдашнего мрачного выражения лица, воскликнул:

— По! Черт побери…

Принудив сердце замедлить бешеное биение, я откашлялся и обратился к капитану с такими словами:

— Из вашего выражения изумления, капитан Даннеган, я могу заключить, что вы, как и полицейский Бойл минутою раньше, не в состоянии объяснить моего столь скорого прибытия. Действительно, курьер ваш еще не достиг дверей дома моего. Да он там меня и не застанет, ибо я уже здесь. Дело в том, что мы уже направлялись сюда, еще до того, как ваш посланец пустился в путь.

— Да ну? — ответил Даннеган, с изумлением осматривая нашу группу. — И чего вас сюда потянуло?

Ответил Карсон:

— С Картрайтом хотелось побеседовать.

— Х-ха… — фыркнул Даннеган. — Что ж, добро пожаловать! — Он отпихнул стоявшего рядом с ним подчиненного в сторону, сам шагнул в противоположную, открыв нам для обозрения центральную часть письменного стола.

В жизни иной раз встречаются ситуации, когда мы сталкиваемся со столь неожиданными, неестественными, нелепыми зрелищами, что сначала не можем понять, что именно находится перед нами, на что устремлен наш взор. Наши глаза воспринимают окружающую обстановку, убеждая в ее реальности. Но разум, сопротивляясь этой ужасающей реальности, отказывается осознать воспринимаемое зрением.

Именно такое зрелище открылось нашим взорам. Упитанный, хорошо одетый джентльмен мирно сидел за своим столом в своей личной библиотеке. Но джентльмен этот подвергся изощренным надругательствам. Его окровавленная оскальпированная голова была откинута назад под неестественным углом. Глотка взрезана так, что кажется, голова вот-вот отвалится. Кровью залиты одежда и стол.

Это я осознал сразу. Чего я не мог понять — точнее, стремился не понимать — это некая странность его костюма. На груди болтался в высшей степени необычный галстук, необычных размера, толщины и текстуры. Галстук этот свисал со взрезанной шеи и был густо покрыт кровью, что еще более мешало разглядеть эту уникальную деталь туалета.

Не знаю, как долго я глазел на убитого хозяина дома. Смутно помню странно прозвучавший выдох Карсона, похожий на шипение разозленной змеи, да еле слышное бормотание Таунсенда:

— Бох-х-х ты мой!

Наконец рассудок мой прекратил сопротивляться, воспринял и усвоил информацию, предоставленную органами зрения, и на меня навалился приступ дикого головокружения. Я отпрянул и рухнул в сафьяновое кресло, чудом не раздавив метнувшегося с сиденья рыжего крапчатого кота.