Читать интересную книгу "Угроза эволюции - Коркханн"

class="p1">Мозг всё ещё работал на форсаже. Здесь лаборатория, где имеют дело с кровью и живыми подопытными, так? Значит, можно найти и средства, чтобы остановить кровотечение.

— Арах, побудь с ней!

Паук, невзирая на боль, перетёк на руку Вивы, поддерживая альсеиду собственной силой.

Оглядевшись, я кинулся к шкафчикам-холодильникам в поисках препаратов. Адреналин пылал в крови, и своей боли я пока толком не чувствовал. Все мысли занимал вопрос, как спасти Виву, чей псиэм мерцал на грани затухания.

Драгоценных десять минут ушло на то, чтобы обнаружить запечатанные криопакеты с мощным гелем, которым можно было залепить раны. Сгрёб в охапку штук пятнадцать и похромал обратно туда, где истекала кровью моя альсеида. Та, кто была мне невероятно дорога.

Добравшись, вновь упал на колени, рассыпал по полу пакетики. В глазах начинало темнеть. Понял, что своя кровопотеря может помешать всему. Разорвал пару пакетов, сказал:

— Арах, залепи мне спину.

Паук мгновенно начал перетаскивать густой гель на рану, я почувствовал щекотание его конечностей сквозь прореху лорики. Из руки тоже текло, но на это было плевать — один шлепок желтоватого препарата решил проблему.

Я быстро занялся девушкой, надорвав края разрезанной ударом и залитой кровью одежды. Гель обладал отличными свойствами, быстро залепляя даже активно кровоточащие обширные раны. Застывая, обеспечивал надёжную фиксацию.

Одновременно я контролировал псиэм Вивы, стараясь максимально поддержать своим. Закончив с моей спиной, Арах тоже присоединился, вновь уцепившись за тонкие пальцы девушки. Несмотря на огромную силу, альсеида сейчас казалась невероятно хрупкой. Её жизнь висела на тонком волоске. Я спешил как мог. И вскоре понял, что кровь почти удалось остановить. Вива едва дышала. Да и я сам вдыхал через раз.

Видел, как на полу смешиваются струйки крови, натекшие из наших ран. И в голову пришла мысль, что можно и нужно разрешить сомнения, не дающие обоим покоя. Повинуясь мгновенному импульсу, я схватил одну из уцелевших пробирок для забора образцов и набрал в неё кровь альсеиды. Пусть потом негодует и проклинает меня за своевольность, но я сделаю тест и выясню, состоим ли мы в родстве. Жить дальше со своими чувствами, думая, что можешь испытывать их к сестре, невыносимо.

Предстоял обратный путь к заблокированной двери. Я немного отдышался, собрался с силами и бережно поднял девушку с пола. Взяв её на руки поудобнее, шагнул к выходу из лабораторного зала. Тут же понял, что это будет нелёгкий путь — схватка меня полностью вымотала. Ноги дрожали, в голове шумело. Главное было не вырубиться. Я-то потом приду в себя, а вот для Вивы промедление будет смертельным. Мы находились в "золотом часе", в течение которого умирающую необходимо доставить в клинику.

Сосредоточившись на своём дыхании, я начал мысленно произносить новую формулу диагностики и гармонизации псиэма, подобранную индивидуально для меня. Как всегда, привязал её к форме стихотворения, сквозь века пришедшего к нам с Земли.

Мы всюду. Мы нигде. Идём,

И зимний ветер нам навстречу.

В церквах и в сумерках и днём

Поёт и задувает свечи.

Чувство ответственности за жизнь близкого человека держало меня на ногах, толкало вперёд. Шаг за шагом по тёмному коридору я приближался к двери, блокирующая автоматика которой, по моим подсчётам, уже должна была перезарядиться. В голову пришли мысли, как там Марио и остальные — добили ли всех шершней? Арах тихо пульсировал на руке, поток его сил поддерживал меня. Я шёл как в кровавом тумане и мысленно проговаривал:

И часто кажется — вдали,

У тёмных стен, у поворота,

Где мы пропели и прошли,

Еще поет и ходит Кто-то.

Вот, наконец, и дверь. С другой стороны доносился глухой шум. Взгляд на маленькое табло подтвердил: тридцать минут истекли, можно открывать. Только придётся очень быстро протиснуться с драгоценной ношей на руках. Я немного постоял, собираясь с силами. Потом, резко выдохнув, псиэм-волной подал команду на панель, работающую лишь по эту сторону. Тяжеленная створка медленно пошла в сторону.

Как можно быстрее проскочил с Вивой на руках в открывшийся проём. Увидел настороженные взгляды бойцов в щелях шлемов лорик. Следом — обрадованные возгласы и псиэм-сигналы. Потом — удивление при виде бесчувственной альсеиды у меня на руках. Конечно, все ликторы уловили сейчас её лир, ведь маскировку Вива поддерживать не могла.

Бойцы попытались помочь, взять из моих рук девушку. Но я лишь покачал головой, стиснув зубы. Не хватало, чтобы кто-то, не разобравшись, добил её как врага. Знал, что должен донести сам.

Что-то своё. Никому не отдам. Ни за что.

Впереди были три длинных лестничных пролёта. Много ступеней наверх. Плевать. Донесу или сдохну.

Нога встала на первую ступень. Следом вторая. Набат пульса, рёв крови в ушах.

На ветер зимний я гляжу:

Боюсь понять и углубиться.

Бледнею. Жду. Но не скажу,

Кому пора пошевелиться.

Коллеги таращились как на окончательно свихнувшегося. Полуживой ликтор тащит на себе полумёртвую альсеиду. Рехнулся в край!

Как дошагал по лестнице, сам не представляю. Наверху встретил Марио. Узнал его по псиэму, в глазах был сплошной туман, все лица смазывались.

— Помочь?

— Сам, — выдохнул я, направляясь как сомнамбула к внешней двери.

Близость улицы придала сил. Недалеко до машины. Задыхаясь, добрался. Бережно уложил девушку на сиденье.

Я знаю всё. Но мы — вдвоём.

Теперь не может быть и речи,

Что не одни мы здесь идём,

Что Кто-то задувает свечи.

Гармонизация псиэма завершилась, немного полегчало. В мозгу пылал высший приоритет: спасти!

До крутого частного медицинского центра ехать минут десять. Успею. Меня окликали, предлагали медицинскую машину Конгрегации. Нет! Объяснюсь потом. Заскочил в своё авто, врубил зелёные сигнальные огни по всему корпусу и рванул с места. Должен успеть!

* * *

Лёгкий ветерок играл с моими распущенными волосами и доносил пряные запахи какой-то еды. Я сидел на удобной белой скамейке в центре парка "Дхьяна" и смотрел на группу фонтанов, плещущих фигурными струями разноцветной воды. В этот утренний час вокруг почти никого не было, только на одной из скамеек уютно устроилась юная парочка, самозабвенно держащаяся за руки.

Мне не было ни до кого дела. Наслаждался лёгкой потягивающей болью в заживающих ранах и глядел на журчащие фонтаны. Кто-то назвал бы это созерцанием. Но я тупо таращился.

Пытался выкинуть всё из головы, но раз за разом возвращались воспоминания последних дней. И вызывали щемящую грусть вперемежку с радостью новых возможностей.

Гнездо шершней было раздавлено, под землёй в лаборатории "Sanguis vitam" теперь трудились наши псиэм-аналитики, добывая ценную информацию о практической схеме связи отца-куратора и подконтрольных детей-инсектантов. Конгрегация сильно прижала