и целое собрание уродливых пепельниц, чаш и ваз, должно быть, нежеланных подарков или неудачных покупок. Софи пробежала пальцами по струнам запыленной гитары — гитара была расстроена.
— Здесь ты можешь курить, — сказал Крейг.
Пустые коробки от сигарет с давно забытыми названиями — «Вудбайнз», «Плеейрс», «Синьор Сервис» навели его на мысль, что это было местом, где, по всей вероятности, его мать приобщилась к курению. Были тут и обертки от шоколадных батончиков — наверное, оставленные толстушкой тетей Мирандой. А журналы с такими названиями, как «Только для мужчин», «Игры в брюках» и «На грани законного» были, как он полагал, собраны дядей Китом.
Крейг надеялся, что Софи не заметит журналов, но они тотчас привлекли ее внимание. Она взяла один из них.
— Ого, да это ж порнография! — сказала она, неожиданно оживившись: такой оживленной она не была в течение всего утра. Она села на диван и принялась листать журнал.
Крейг отвернулся. Он уже просматривал все эти журналы, хотя и готов был это отрицать. Порнография — это для мальчишек и притом не для чтения в компании. А Софи читала «Сутенер» прямо при нем, внимательно всматриваясь в страницы, точно ей предстояло держать по ним экзамен.
Желая отвлечь ее, Крейг сказал:
— Вся часть этого дома, когда тут была ферма, была отведена под молочное хозяйство. Дедушка превратил доильню в кухню, но потолок в ней оказался слишком высоким, поэтому он проложил новый потолок и образовавшееся пространство использует как склад.
Софи ни на секунду даже не подняла от журнала глаз.
— Все эти женщины обриты! — произнесла она, вгоняя его в еще большее смущение. — Страшновато.
— Отсюда можно заглянуть на кухню, — продолжал свой рассказ он. — Вот тут, где испарения от плиты проникают сквозь потолок.
Крейг лег на пол и заглянул в просвет между досками и металлическим каркасом. Ему видна была вся кухня: дверь в холл в дальнем конце, длинный сосновый стол, шкафы по обе его стороны, боковые двери, ведущие в столовую и в прачечную, в этом конце — большая плита и двери по обе ее стороны: одна вела в большой чулан, а другая — в коридорчик, где хранятся сапоги, и дальше — к боковому входу. Большинство членов семьи сидели за столом. Сестра Крейга Каролина кормила своих крыс, Миранда разливала вино, Нед читал «Гардиан», Лори отваривала целого лосося в длинной посудине для рыбы.
— По-моему, тетя Миранда решила напиться, — произнес Крейг.
Это вызвало интерес у Софи. Она отшвырнула журнал и легла рядом с Крейгом.
— А они не могут нас видеть? — тихо спросила она.
Она смотрела в щель, а Крейг изучал ее. Она заправила волосы за уши. Кожа на щеке казалась невероятно нежной.
— А ты попробуй посмотреть, когда в следующий раз будешь на кухне, — сказал он. — В потолке есть лампочка как раз за щелью, так что трудно что-либо рассмотреть, даже если знать о существовании отверстия.
— Значит, никто вроде не знает, что ты тут?
— Ну, все знают, что у нас есть чердак. И следи за Нелли. Стоит тебе шевельнуться, она сразу поднимет голову и наклонит ее, прислушиваясь. Вот она знает, что ты тут, и всякий, наблюдающий за ней, может это понять.
— Все равно это клёво. Посмотри на моего отца. Он делает вид, будто читает, а сам то и дело поглядывает на Миранду. Точно. — Софи перевернулась на бок, оперлась на локоть и вытащила из кармана джинсов пачку сигарет. — Не хочешь курнуть?
Крейг отрицательно покачал головой:
— Нельзя курить, если всерьез занимаешься футболом.
— Как можно серьезно заниматься футболом? Это же игра!
— Спорт куда интереснее, если хорошо играть.
— Угу, ты прав. — Она выдохнула дым. А он смотрел на ее губы. — Наверное, поэтому я не люблю спорт. У меня сводит мускулы.
Крейг понимал, что преодолел какой-то барьер. Наконец-то она с ним заговорила. И говорила вполне разумно.
— А в чем ты отличаешься? — спросил он.
— Да почти ни в чем.
Немного помедлив, он выпалил:
— Как-то раз на вечеринке одна девчонка сказала мне, что я хорошо целуюсь. — И задержал дыхание. Нужно же было разбить лед, но не слишком ли рано?
— Вот как? — Она, казалось, заинтересовалась чисто академически. — Что же такого ты делаешь?
— Могу тебе показать.
По лицу ее пробежал панический страх.
— Ни в коем разе!
Она подняла руку, словно отстраняясь, хотя он даже не шевельнулся.
Крейг понял, что поддался импульсу. Он готов был ударить себя за это.
— Не волнуйся, — сказал он, скрывая за улыбкой разочарование. — Я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь, обещаю.
— Дело просто в том, что у меня есть приятель.
— А-а, понятно.
— Да. Только никому не говори.
— И кто он?
— Мой приятель? Он студент. — Она отвела взгляд и сощурилась от дыма сигареты.
— Университета Глазго?
— Да, ему девятнадцать лет. Он думает, что мне семнадцать.
Крейг не был уверен, можно ли ей верить.
— А что он изучает?
— Не все ли равно? Какую-то нудоту. По-моему, закон.
Крейг снова посмотрел в щель. Лори посыпала мелко нарезанной петрушкой картошку в кастрюле, от которой шел пар. Внезапно он почувствовал, что голоден.
— Ленч готов, — сказал он. — Я покажу тебе другую дорогу отсюда.
Он прошел в конец чердака и открыл большую дверь. Узкая лесенка свисала на пятнадцать футов до земли. Над дверью снаружи был установлен подъемник — это на нем подняли сюда диван и коробки из-под чая. Софи сказала:
— Не могу же я прыгнуть отсюда.
— Да и не нужно. — Крейг смахнул руками снег со ступенек, затем спустился по лестнице