Усилием воли Армстронг заставил себя не думать о «фонаре» и переключился на микрофон-передатчик. И тут же выругал себя за то, что, поглощенный мыслями о другом устройстве, просмотрел факт настолько очевидный, что его заметил бы и ребенок: микрофон не контактировал с проводами питания, а получал энергию за счет индукции. Если лампа не горела и по проводам не протекал ток, контакты крошечного индукционного реле оставались разомкнуты. Микрофон оставался глух и нем, пока не горела лампа; он включался только одновременно с лампой.
Вывод был очевиден. Противник в совершенстве изучил его привычки и знал, что, уходя утром, он каждый вечер старается провести дома. И еще они знали, что всякий раз он включает эту лампу, неважно, нужна она ему или нет. Это был, так сказать, условный рефлекс.
С этого момента его мозг заработал быстро и четко. Рыжий со своей шайкой примчался к Хансену с достойной уважения оперативностью. Видимо, они дожидались его прихода неподалеку, там же, где располагалась подслушивающая аппаратура. Скорее всего, на посту возле приемника должен был остаться еще один член банды. Он и остался — и слушал до тех пор, пока звуки выстрелов не заставили его покинуть логово. И значит, скоро явится подкрепление. Где бы они ни находились и сколько бы их ни было, друзья рыжего теперь уже знают, что попытка взять Армстронга в союзники стоила им трех человек. Можно было не сомневаться, что они отнеслись к случившемуся без восторга. Причем не имело значения, что во многом их взгляды и взгляды самого Армстронга на запуск ракет совпадали. Они считают его врагом — а с врагами не церемонятся.
Создалась любопытная, даже парадоксальная ситуация; Хансен, который не знал почти ничего, сообщил ему максимум полезной информации, а ФБР, осведомленное куда лучше, вело себя так, словно воды в рот набрало. Рыжий, с которым они должны были быть союзниками, на самом деле оказался врагом, а «Норман-клуб», фанатично противостоящий его планам, предложил ему дружбу. Хотя эта дружба больше походила на отношения волка с ягненком — от нее так же плохо пахло. Вообще, думал Армстронг, такой запутанный клубок в самом деле можно увидеть разве что в сумасшедшем доме.
Перво-наперво нужно подготовиться к самой серьезной угрозе, нужно предусмотреть, когда, где и как нанесут удар приятели рыжего. Армстронг для них слишком легкая мишень, одинокий зверь, которого можно убить дюжиной разных способов — выследить, устроить засаду, застрелить на бегу или прямо в норе…
Выходить сейчас из квартиры означало лезть на рожон. Оставаться означало уповать на случай. Хотя дверь крепкая и с надежным замком. Но если микрофон работает, только когда горит лампа… значит, они не могли слушать его до захода солнца и, значит, еще есть время обвести их вокруг пальца. Если живо смыться отсюда и оторваться от неизбежных «хвостов», он вполне сумеет отсидеться в надежном месте.
Армстронг даже поморщился от этой мысли. Бежать, как крыса! Искать нору! Поступить так означало пойти против своей природы. Есть же у него самолюбие, в конце концов? Но, задавив эмоции, он все же решил, что одно другому не повредит: убежище найти надо, но сначала он нанесет удар. Нужно только придумать, как это сделать, чтобы вышло побольнее.
Например… Бригада слухачей явится на свой пост с наступлением сумерек; Пост этот, скорее всего, в пределах двухсот ярдов от его квартиры. Зона сравнительно небольшая, вполне реально устроить внутри нее облаву, хватая всех подозрительных личностей и обыскивая на предмет наличия «фонарей» или любых других странных предметов. Можно поручиться, после этой промывки на дне решета останется пара-другая золотых крупинок. Может, даже самородков.
Хансену это дело поручать бессмысленно. За ним следят так же пристально, как и за самим Армстронгом, и намерения насчет Хансена у них, возможно, столь же серьезные. Полиция? ФБР?
Внутренний голос подсказывал: «К черту и тех, и других! Ты не знаешь, кто за кого в этом бездарном футболе!» «Тогда как?..»
«Ты один! На лосиный крик волки бегут сами».
Армстронг поднял покореженный микрофон и снова внимательно рассмотрел. В глазах его вспыхнул озорной огонек, и он с радостью поцеловал бы себя в правую пятку, если бы отважился на акробатические подвиги детства. Этот приборчик еще поработает — вот только на другого хозяина. Корпус патрона восстанавливать было бесполезно, да и не нужно. Решение оказалось простым: Армстронг принес из спальни ночник, оголил провода и прикрепил рядом микрофон.
Вот и все, оставалось только включить лампу, и на том конце линии ребята с «фонарями» услышат сигнал.
Армстронг достал свой кольт тридцать восьмого калибра, проверил курок, убедился, что барабан полон. По сравнению с «фонарем» кольт выглядел допотопным, как арбалет. Однако у него были свои преимущества: проигрывая в совершенстве, он не уступал в эффективности и быстродействии. Из своего револьвера Армстронг попадал в монету с двадцати ярдов, а это чего-нибудь да стоило.
Хуже всего давалось ожидание. Армстронг бродил по квартире, вынимал и снова убирал различные вещи, трогал корешки книг и ворчал. Он был нетерпелив, как носорог, который почуял врага, но еще не увидел, где он, и поступь его была столь же тяжела.
Он включил канал «Геральд». Ничего нового. Никаких сообщений о стычке у Хансена. Впрочем, еще рано. Ничего про ракеты. Резкий спад на Уолл-стрит, два самоубийства, избиение, очередной выпуск биографии юного Вентворса. Убийство в финансовом центре, убийство в высшем обществе, убийство в негритянском гетто. Горячие новости. Из тех, что нравятся публике. Что ж, чем бы дитя ни тешилось… Поговорим на любимую тему… «Виталакс». «Танцуй, крошка!»
«Гляди, как хорошо сейчас в дурдоме!» Армстронг сердито взглянул в окно. Небо застилали пурпурные облака, похожие на гигантские пальцы, торчащие из разверстого темного мешка. Два небоскреба напротив уже ярко сверкали огнями, в остальных семи тоже кое-где светились окна. Опустив жалюзи, Армстронг включил настольную лампу и принялся наблюдать, как разогревается микрофон. Это было легко, потому что кристаллик в центре схемы горел сочным розовым цветом. Марсиане, маньяки — или кто они там — получили сигнал: микрофон включен.
Опять ждать… Армстронг решил дотянуть часов до девяти, он был уверен, что они не вломятся без предварительного прослушивания. Глупо сворачивать голову курице до того, как она снесла свое самое последнее яйцо, золотое яйцо информации. Ровно в девять он нарушил тишину, подняв трубку телефона и набрав номер. Если слухачи достаточно внимательны, по треньканью диска они, при желании, могут распознать номер телефона Хансена. С трубкой в руке он переместился в кресло напротив двери, прочистил горло и, сосчитав в уме до четырех, заговорил будто бы с Хансеном, а на самом деле с автоответчиком: «Привет, Ханни! Ну что, фараоны до тебя не добрались?» — Пауза. — «Нет, с ФБР мы разошлись во мнениях и расстались далеко не друзьями». — Пауза. — «Да, очень скверно. И я это только сейчас понял, когда все обдумал. Эти идиоты совершенно запутали все дело».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});