– Покровитель? – прошипел он. – Значит, ты решила превратить мою дочь в обыкновенную шлюху? И ты лично выбрала ей мужчину, главным достоинством которого является невероятная распущенность? – Князь двинулся к любовнице, угрожающе сверкая глазами. – Значит, благодаря тебе я был вынужден лицезреть собственную дочь в объятиях великосветского подонка! Никогда в жизни я не был так унижен!
– Ты унижен?! А как же Элиза? Что пришлось почувствовать ей, когда отец ворвался к ней в компании барона Брюгехоффена? Ведь это было, наверно, ее первое любовное свидание… Моя бедная девочка… Бог мой! Где она? Она сейчас оскорблена и подавлена! – Аманда схватила князя за руку.
– Элиза в моем доме, – с ледяным спокойствием произнес Рудельштайн. – И она останется там, пока не будут произнесены законные клятвы.
– Клятвы? Какие клятвы?
– Супружеские, разумеется. Ауленберг – распутник, но все равно женится на Элизе. Он заплатит за то, что посмел обесчестить мою дочь.
Аманда почувствовала, как холод сковывает ее сердце. Никогда еще Альберт не был таким жестоким и непреклонным. Она долго не отрывала от него глаз и наконец, собравшись с силами, тихо спросила:
– А про Элизу ты не думаешь? Ей придется стать женой человека, которого ты сам считаешь подлецом и распутником…
– Она получит то, что хотела. Девчонка осмелилась утверждать, что это был ее личный выбор. Пусть винит саму себя.
– Понятно… – Аманда едва могла дышать. Князь расправил плечи и направился к выходу.
У самых дверей он остановился и обронил:
– Венчание, думаю, лучше провести в какой-нибудь маленькой церкви подальше от центра. Я сообщу тебе, когда все закончится.
– Когда закончится? – переспросила она. – Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что я не смогу присутствовать на свадьбе дочери? – у нее подкосились ноги, и она ухватилась за спинку стула. Комната поплыла перед глазами, весь мир пошатнулся.
– Но, Альберт, ты не можешь лишить меня возможности…
– Элиза выходит замуж за знатного человека, – высокомерно бросил князь. – Ты не должна порочить ее. И без того венчание состоится по причине довольно щекотливой ситуации.
Он вышел, даже не попрощавшись. Вот и все. Князь ясно дал понять, что любовница для него – то же, что самая обычная… шлюха.
– Боже мой, после двадцати лет! – прошептала Аманда, покачнувшись. – После двадцати прекрасных лет выясняется, что я для него значу не больше, чем любая уличная девка. Альберт… как ты мог?
Пулей вылетев из ресторана, Фридрих поехал прямо в клуб. Там он устроился в отдельном кабинете и потребовал рома. Приятели с удивлением наблюдали за ним, но беспокоить не решились. Даже Верхоффен, с жадным интересом ожидавший его появления, осмелился лишь время от времени интересоваться о его состоянии у лакеев, почти ежеминутно доставлявших барону Ауленбергу новые порции спиртного.
Очнулся Фридрих только утром и, угрюмо потирая виски, поехал домой. Злость, унижение, негодование и досада – все эти чувства измучили его за долгую ночь, и не было возможности вырваться из их власти.
Вновь и вновь вспоминая вчерашние события, Ауленберг думал о том, что во всем виноват старик Брюгехоффен. Похоже, этот мерзавец следил за ними, изыскивая возможность отомстить Элизе. А не замешан ли в этой истории любезный друг Верхоффен?
Он ведь приходится племянником барону Бркнухоффену. Фридрих припомнил, что Иоганн весьма нелицеприятно отзывался о позднем увлечении своего дяди. Он, кажется, еще собирался поставить на место его пассию. Кто мог знать, что речь шла об Элизе?
Но не успел Фридрих до конца осознать эту мысль, как новое подозрение закралось ему в душу. С чего бы это девчонка предложила в ту давнюю ночь заключить самую глупую в мире сделку?.. Быть может, она заранее все рассчитала и сегодняшний нежданный визит отца был заранее спланирован?
К тому моменту, когда Ауленберг добрался до своих апартаментов, голова его раскалывалась от вопросов, а ответов не было и в помине. Он был так измотан, что мечтал только об уединении и, может быть, легком завтраке с чашечкой кофе. Но его мечтам не суждено было сбыться.
Его ожидал дядюшка. Он встретил племянника обычным ворчанием:
– На этот раз ты превзошел самого себя. Раньше, по крайней мере, ты возвращался домой в более приличном виде…
Фридрих остановился, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
– Разве так разговаривают с человеком, который собирается распрощаться с вольной жизнью и выполнить ваше повеление? – рявкнул он. – Можете торжествовать. Я женюсь.
– Женишься? На ком? – дядюшка едва не уронил трубку, которую перед этим раскуривал.
Ауленберг молча дернул за шнурок звонка. Явился дворецкий.
– Да, ваша светлость?
– Завтрак и крепкий кофе. Принесешь в мою комнату, я хочу принять ванну и немного отдохнуть. – Он мрачно посмотрел на князя и добавил: – И я не хочу, чтобы меня беспокоили до конца дня. Исключение составляет сообщение о том, где и когда состоится мое венчание.
Дворецкий почтительно кивнул и вышел, не подавая вида, что поражен последним замечанием.
– Я тебе не верю! – пробурчал дядя, когда дверь за слугой закрылась. – Разве хоть одна порядочная девушка согласится выйти за тебя замуж?
Фридрих язвительно улыбнулся.
– Я женюсь по особому распоряжению и в самое ближайшее время.
– И кто она? – подозрительно поинтересовался князь, облокотившись на край стола и приготовившись к худшему. – Отвечай немедленно: на ком ты женишься?
– Она – моя любовница, – спокойно ответил Ауленберг и, сделав попытку изящно поклониться, ретировался из гостиной.
Князь проводил его пристальным взглядом и, налив себе немного бренди, присел в кресло и задумался. Фридрих женится на своей любовнице? Все это ужасно, но еще более странно. Всему свету было известно, что Ауленберг меняет женщин чаще, чем принимает ванну. Если только парень не вляпался в дурную историю, то, скорее всего, этот негодник задумал фарс, чтобы насолить своему опекуну! В противном случае эта история закончится трагедией. Жениться осознанно на падшей женщине равносильно гибели. Фридрих никогда не решится на такое добровольно. Нужно срочно разузнать подробности об этой женщине, а также о том, как она получила такую власть над Ауленбергом.
ГЛАВА 18
Наступил день свадьбы. Утро выдалось сумрачным и невыносимо унылым. Старательные служанки целое утро укладывали волосы невесты в красивую прическу, после чего облачили Элизу в белоснежное платье с серебряными кружевами. Убранство дополнили чудесные диадема, ожерелье и браслеты из великолепного жемчуга. Но князь, увидев их работу, сердито заявил, что все это слишком роскошно, и велел переодеть дочь в более скромный наряд. Расстроенным служанкам, ожидавшим похвалы, пришлось начинать все заново. А невеста лишь обреченно вздохнула и велела достать из шкафа шелковое платье кремового цвета со вставками кофейного оттенка. Оно было безупречного покроя, но более всего подходило для поездки в гости, а не для венчания в церкви. Тихо посовещавшись между собой, служанки осмелились предложить невесте надеть гарнитур из мелких рубинов, но девушка решила, что ограничится лишь бусами из янтаря. Более скромного облачения для свадебной церемонии придумать нельзя. Князь будет доволен.