впивался острый ноготь Катаржины.
Сначала она напевала, потом, не замолкая ни на минуту, шёпотом рассказывала смешные истории, наверное, чтоб подбодрить себя, а может, даже и его. Потом устала, разозлилась и перешла к обсуждению того, что сделает с Бецалелем, Джеймсом и инспектором, когда выберется отсюда. Леос не спорил и даже соглашался. Ему нравилась её уверенность в том, что они всё-таки выберутся. Она вообще ему нравилась, в чём он смог признаться себе только сейчас, перед смертью. Смелая, умная, интересная. Не женщина его круга. Но всё же…
– Жаль, мы не встретились раньше, – вздохнул он.
– Не знала, что вам нравятся такие, как я, – Кэт приподняла свою механическую ногу.
– При чём тут это? – вздохнул Леос. – Ты красивая.
Она вздрогнула и замолчала. Больше он не услышал от неё ни слова.
Чёрная громада голема возвышалась в углу, неподвижная и безжизненная.
«Пусть там и остаётся, – думал Леос. – Нас найдут. Должны».
По лестнице раздались шаркающие шаги. Дверь скрипнула, и, держа в руках одну-единственную свечку, в комнату зашёл раввин.
Он сел за стол и печально уставился на инспектора. Лицо в дрожащем свете свечи казалось лицом древней статуи.
– Я оттягивал неизбежное. Но не вам останавливать меня. Не сейчас.
– Зачем? Для чего это вам?
Старик молча смотрел в глаза инспектора. Огонь свечки плясал в его зрачках.
– Они портят всё, до чего дотрагиваются. Эти женщины. Грязные, порочные. Они, как болезнь, заражают и убивают. Они растоптали жизнь моего сына. Я отвечаю им тем же.
Катаржина вздрогнула, попыталась развернуться и посмотреть на старика.
– Сына? – удивлённо переспросил Леос.
– Кажется, я его знаю, – зашептала Кэт на ухо инспектору. – Его сын – скрипач Якуб. Говорят, он как раз родом из еврейского квартала. Потрясающий музыкант! Лучше его я не слышала. Скрипка в его руках казалась голосом, пела как женщина. Он жил и выступал в заведении у Карлова моста. Недавно он погиб. Пьяный упал в реку.
Старик, расслышавший её слова, с ненавистью посмотрел на Катаржину.
– Казалась голосом? Пела как женщина? В его руках она могла говорить голосом Бога, но на что он променял его? Он должен был стать раввином, но сбежал со шлюхой. Но вы не знаете, каким он был. Мой мальчик. И что вы с ним сделали?
Леос пытался найти слова, но знал, что поглощённый своим горем старик всё равно к нему не прислушается.
«Лишь бы Катаржина смолчала», – молился он.
Но Кэт уже напряглась и ёрзала, пытаясь развернуться лицом к раввину. Тот вдруг встал.
– Впрочем, больше этого ни с кем не произойдет, – он вложил свиток в рот голему. Красные глаза того засветились. – Убей их.
«Убей их», – голос раввина застучал в голове инспектора в такт тяжёлым шагам вновь очнувшегося монстра. – Вот и всё. Неужели правда конец?
Он нашарил руку Кэт, сжал её. Пальцы слегка дрожали. Монстр завис над ними.
– Прощай, Катаржина.
Она что-то ответила, но её голос утонул в грохоте и лязге металла. Сверху вдруг раздались тяжёлые удары по стенам, с потолка посыпались песок и мелкие камни. Скрежет металла по каменной лестнице, треск двери. Что это? Ещё один голем?
Стоп! Мысли Леоса пронзила внезапная догадка.
За стеной раздался крик.
– К чёрту двери!
Этот голос… Да, голос был знаком. Джеймс! Этот негодяй как-то выбрался из тюрьмы и привёл своего робота. Хотя какой он теперь негодяй? Инспектор обвинил англичанина зря.
Его размышлениям помешал очередной удар. В стену будто врезался огромный молот. Потом ещё один. Грохот рушившихся кирпичей отдавался в костях и барабанных перепонках. Несколько секунд тишины, словно затишье перед бурей, и потолок обвалился, засыпав подвал обломками и каменной крошкой. Особо крупный кусок упал рядом с инспектором, чуть не раздавив ему ногу. Он вскрикнул и уставился на того, кто устроил разгром.
Робот – тот самый, которого Леос видел в лаборатории англичанина, спрыгнул вниз и приземлился на массивные ноги-колонны, одна из которых была приварена чуть криво и явно наскоро. Из живота больше не торчали трубки, но панель готова была отвалиться. И только красные глаза горели ярко, будто пронизывая всех вокруг.
На плечах робота сидел Джеймс собственной персоной. Он был измазан грязью, одежда местами прогорела, видимо, во время сварки, но лицо светилось восторгом. Он соскочил на пол и метнулся к пленникам.
– Ты нас чуть не убил, – зашипел Леос, забыв даже про то, что голем всё ещё нависает над ним.
– Но не убил же! Не бойтесь, инспектор, я видел, где вы, – он показал рукой наверх, туда, где раньше было небольшое подвальное окошечко. – А теперь нужно уходить!
Инспектор уставился на Джеймса, не найдя слов, чтобы выразить степень очевидности и одновременно абсурдности этой мысли. Ему помогла Катаржина, сидящая спиной к мужчинам:
– Джеймс, нас тут, вообще-то, убивают!
– Ах, да! – изобретатель только что не хлопнул по лбу. – Займись им, Аттила!
Робот, до сих пор медленно осматривающий всё помещение, сконцентрировал свой взгляд на глиняном монстре. Тот уже успел занести руку над пленниками, но застыл при появлении посторонних, да так и стоял, не зная, что делать. А теперь он снова двинулся вперёд, но неизбежное остановил не робот, а раввин, прятавшийся где-то у дальней стены.
– Убей! Да не их, не их! Убей сначала большого!
Голем распрямился и повернулся к новому противнику. Секунду они стояли друг напротив друга, похожие, как братья, но столь разные по сути. Всего секунду. А потом оба вдруг одновременно рванулись вперёд, сшибившись в схватке.
Первым удар нанёс голем, обрушив огромный глиняный кулак на «лицо» Аттилы. В щеке образовалась вмятина, но на пол посыпалась глиняная крошка.
Не обращая внимания на бой тяжеловесов, будто каждый день спасал пленников, Джеймс склонился над Леосом и Катаржиной, достав из кармана многофункциональный нож.
– Моя собственная конструкция. Швейцарцы о таком и не мечтают.
Он вытащил было показать несколько лезвий, но девушка так посмотрела на него, что он тут же принялся резать верёвки. Всего несколько лёгких движений, и он снял верёвки сначала с Кэт, а потом и с инспектора.
– А вот теперь бежим.
Упрашивать их не пришлось. Пригнувшись к самому полу, они пробежали, проскользнув под рукой Аттилы, наносящего монстру страшный удар в челюсть.
Лестница, хоть и потрескалась, всё же сохранилась, поэтому наверх всем удалось выбраться беспрепятственно. Но дальше они остановились, глядя в провал, где продолжалась битва. Даже Катаржина застыла, заворожённо наблюдая за боем титанов. Джеймс подобрался к самому провалу, болея за своё детище. Леосу буквально силой пришлось оттащить его назад, провал расширялся, крупные камни то и дело падали