Читать интересную книгу Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны - Валерий Евгеньевич Шамбаров

встречном сражении. Брусилов действительно смешал карты Конраду. Он готовился обрушить все силы на левый фланг 8-й армии, на корпус Цурикова, а контрудар оттянул часть его войск к центру. Но и без того сказывалось двойное превосходство врагов. Они лезли напролом по всему фронту, русские еле-еле отражали их, контрудар сразу захлох. Брусилов колебался, не отвести ли армию назад, ко Львову. Но неприятели могли насесть на плечи, не дать остановиться, это кончилось бы бедой. Командующий приказал держаться, чего бы это ни стоило. Собирал подкрепления где только можно. Торопил 2-ю казачью дивизию, требовал вернуть свои бригады из Днестровского отряда и армии Рузского, экстренно отправить к нему пополнения.

На следующий день напор на 12-й корпус стал слабеть. Центральные, 7-й и 8-й, закрепились и стойко отбивали атаки. Но на левом фланге положение стало критическим, на 24-й корпус навалились два вражеских. Левым крылом он зацепился за укрепления Миколаева, тут натиск сдерживали. Зато австрийцы прорвались справа, в стык между корпусами Цурикова и Радко-Дмитриева, обтекали 48-ю дивизию, простреливали с нескольких сторон. Она редела. Когда очередная лавина австрийцев ринулась на русские позиции, Корнилов лично повел в штыки последний резервный батальон и отшвырнул врага. Но противник снова обошел повыбитую дивизию и ворвался в ее расположение, захватил 26 орудий.

Перемешавшиеся части 48-й откатились за позиции 4-й Железной бригады. Корнилов кое-как собирал солдат по ротам. А у Деникина оказался открытым левый фланг, он тоже выдвигал сюда последние резервы, отбивал атаки с двух сторон. Одновременно австрийцы обошли Миколаев с юга. 24-й корпус очутился в полуокружении, массы неприятельской пехоты вливались в русские тылы. А у Брусилова свободных сил почти не было, только дивизия Каледина. Командующий отдал ей весьма выразительный приказ: «12-й кавалерийской дивизии — умереть. Но умирать не сразу, а до вечера».

Что ж, Каледин понял. Погибнуть, но задержать врага. Но попробуй задержи! Он оставил при себе 7 эскадронов Ахтырского гусарского и Белгородского уланского полков, остальную конницу спешил и послал в контратаку. Не тут-то было. Жиденькие цепи кавалеристов остановили и попятили, вот-вот готовы были смять. Тогда Каледин решился на отчаянный шаг — среди бела дня, невзирая на огонь пулеметов и артиллерии, бросил свои последние эскадроны в конном строю. Прямо в лоб наступающим австрийцам. И помогло. Солдаты противника не выдержали вида несущихся на них всадников, повернулись и побежали…

Как раз подоспела и 2-я казачья дивизия Павлова, Брусилов прикрыл ею разрыв между 24-м и 8-м корпусами. А к вечеру авиаразведка доложила: большие колонны австрийцев двинулись вдоль фронта. По этим перемещениям стало ясно — не добившись успеха на левом фланге, неприятель хочет проломить центр. Брусилов принял дерзкое решение. Срочно перебрасывал силы с других участков, сосредоточил в центре больше половины своих войск, большую часть артиллерии. Приказал этой группировке с утра 12 сентября перейти в наступление. Риск оправдал себя. Арподготовка и атака ошеломили австрийцев, они стали зарываться в окопы, отбиваться. Их массированный удар сорвался. А на левом фланге 8-й армии после вчерашних тяжелых драк они вообще не ожидали какой-либо русской активности. Но там вдруг «ожила» бригада Деникина, ринулась вперед, овладела вражескими позициями. И самое главное, отчаянными контрударами был выигран еще один день. Последний день. В это время неприятелю уже приходилось туго на северном участке.

9-я армия Лечицкого и 4-я Эверта продолжали атаки, за двое суток непрерывных боев вклинились в оборону на 7–9 км. Командующий 1-й австрийской армии Данкль стягивал к опасному месту все больше своих соединений. Командующий 4-й Ауфенберг увлекся схваткой с 3-й армией Рузского, теснил ее. Но этим воспользовался генерал Плеве. Главная задача досталась не ему, и он не лез, выжидал. Неприятель привык, что русские угрожают не здесь. Хотя Плеве дождался удобного момента, и его 5-я армия внезапным броском прорвала фронт. А после этого он осуществил блестящий маневр, пустил два своих корпуса по расходящимся направлениям. Один на север, в тыл группировки, противостоящей Лечицкому и Эверту, другой на юг — в тыл австрийцам, дерущимся с армией Рузского.

И тут-то стал ломаться весь вражеский фронт. Обе группировки испугались окружения, начали отходить. Русские устремились в преследование. 9-я и 4-я армии за сутки продвинулись уже не на километр-другой, а на 30 км. Части 3-й армии погнались за только что атаковавшими их корпусами Ауфенберга. Запахло обходом и для ударной группировки, налегавшей на войска Брусилова. Вечером 12 сентября перед его армией австрийцы открыли бешеный огонь, шумели, выскакивали в атаки, хотя вперед не шли, быстро прятались обратно в окопы. Брусилов уже получил сведения о победе северных соседей и догадался — враг хочет замаскировать совсем другие действия. Предупредил подчиненных: ночью австрийцы начнут отход. Приказал следить и сразу выступить за ними.

Действительно, под покровом темноты колонны противника потянулись на запад, разрушая за собой переправы через Верещицу. Но войска 8-й были настолько измучены, что не смогли этому помешать. Командующий требовал не давать отступающим передышки, выслать хотя бы конницу. В штабе фронта тоже понимали важность погони, передали Брусилову из 3-й армии свежую 10-ю кавалерийскую дивизию, она кинулась за австрийцами, захватила много орудий и пленных.

Одновременно с битвой за Галицию возобновилось сражение в Восточной Пруссии. К Гинденбургу прибыли 2,5 корпуса с запада, и он развернул все силы против 1-й русской армии. Жилинский нацелил ее на осаду Кенигсберга, и войска Ренненкампфа стянулись к этому городу. Южный фланг прикрывали лишь 2-й пехотный корпус и конница. А у Гондербурга теперь было двойное превосходство, он как раз и наметил прорвать слабый фланг, обойти всю армию, отрезать ей дороги в Россию, прижать к Балтийскому морю и уничтожить. Ренненкампф учитывал такую опасность, приказал кавалерии вести неослабное наблюдение за противником. Но немцы вели перегруппировку в 2–3 переходах от линии фронта, на исходные рубежи выдвигались скрытно, выставили перед собой сильные заслоны, и кавалерийская разведка не смогла обнаружить их.

9 сентября германская армия всей массой хлынула на 2-й русский корпус, ему пришлось отходить. Но в этот же день, 9 сентября, с юга перешла в наступление 2-я русская армия Шейдемана! По вражеским реляциям она всего неделю назад была уничтожена. На самом же деле быстро оправилась от поражения, пополнилась двумя свежими корпусами и опять вторглась на территорию Пруссии. Для немецкого командования это стало совершенно неожиданным. Вместо общего удара пришлось поворачивать часть сил назад.

Но и отступающие части 1-й армии жестоко отбивались. Завязались упорные бои за город Гольдап, где находился узел дорог. Германский корпус Франсуа сумел овладеть городом. Однако Ренненкампф уже направил на усиление южного фланга 20-й корпус генерала Булгакова. Ускоренными маршами он преодолел 100 км, 11 сентября подоспел к Гольдапу, с ходу контратаковал и выгнал немцев. А пока 2-й и 20-й корпуса сдерживали врага, Ренненкампф благополучно вывел войска из наметившегося мешка.

Поняв, что 1-ю армию упустили, Гинденбург и Людендорф изменили направление удара, 14 сентября обрушили атаки на армию Шейдемана.