Гоблин ухмыльнулся:
— Теперь уже не имеет значения, а?
— Полагаю, не имеет. Еще одно, последнее. Жарь колбасу, когда клиент ее заказал, а не заранее. Если же еда остыла, подогрей ее, иначе она почти отбивает аппетит. Ладно, удачи тебе.
Он хлопнул гоблина по плечу и вышел из закутка. Чрезвычайно изумленный Рилд в какой-то момент подобрался ближе, чтобы тоже послушать урок.
— Что это значит? — спросил воин.
— Я оказывал услугу обществу, — ответил маг. — Надеюсь, это оградит Браэрин от проклятия желудочных расстройств.
И два темных эльфа плечом к плечу отправились дальше.
— Ты хорошо развлекся, но все-таки это глупо. Сначала ты стараешься изменить нашу внешность, а потом рискуешь быть разоблаченным, играя в кулинара.
— Сомневаюсь, что какой-то мелкий промах послужит причиной нашею провала. Да и вряд ли в ближайшее время кто-то будет расспрашивать о нас простого уличного торговца и сумеет правильно задать нужные вопросы. Запомни, мы хорошо замаскированы. Кто способен распознать в этом забитом, уродливом существе меня, изящного и красивого? Хотя, должен признаться, что твое преображение не потребовало таких больших усилий.
Рилд оскорбился и молча затолкал в рот последний кусок хлеба с колбасой.
— Почему ты не изменил нашу внешность сразу, когда мы уходили из Брешской крепости? — спросил он. — Впрочем, это неважно, думаю, я и так знаю. Тем более что ни один воин не раскрывает свои секреты в самом начале схватки.
— Ты близок к истине. Грейанна и ее сообщники видели нас в нашем настоящем облике, так что они никак не могут предполагать, что мы появимся в совершенно другом виде. Эта хитрость не будет их обманывать вечно, но какое-то время, достаточно длительное, у нас есть, и может быть, нам удастся закончить наше дело и вернуться к своей размеренной, затворнической жизни.
— Это означает, что ты еще что-то обнаружил?
— Не совсем так, но ты же знаешь, у меня бывают внезапные вспышки озарения.
Мастера оказались в той части улицы, где перед популярным среди местного люда кабаком не то ревел, не то выл гнолл; от его так называемой песни сотрясались кальцитовые стены. Вокруг толпился народ. До сих пор Фарону еще не случалось прогуливаться, даже инкогнито, среди низших сословий. Было странно, что приходится петлять, останавливаться и увертываться, чтобы не столкнуться друг с другом. Если бы окружающие знали его настоящее лицо, они бы разбежались в разные стороны с его пути.
Когда оба дроу добрались до толпы слушателей, Рилд вдруг развернулся и выполнил прямой короткий удар. Горбатое, пегое создание — вероятно, отпрыск гоблина и орка — попятился, но запнулся и упал.
— Кошельки срезает, — объяснил воин. — Ненавижу это место.
— Не ностальгия ли это?
Рилд нахмурился:
— Не смешно.
— Нет? Тогда прошу прощения, — с ухмылкой ответил Фарон. — Меня всегда удивляло, почему окраины города выглядят такими грязными и убогими, даже без обитателей. А уж запах! Не напрасно мы называем этот район Вонючкой. И все-таки строения, хотя и более скромные, чем в других районах города, имеют все те же изящные линии, какие наши предки вырезали из живой скалы.
Мастера помолчали, пропуская торопливо ползущего через улицу паука с длинными, как мечи, лапами. В Браэрине водилось множество священных существ, и кто знает, относится этот паук к ним или нет. На всякий случай Фарон мысленно перебрал свой список готовых заклинаний, но арахнид не обратил никакого внимания на двоих замаскированных темных эльфов.
— Глупо спрашивать, — отозвался Рилд. — Почему Браэрин кажется грязным? Обитатели виноваты!
— Ах, подонки ли уродуют наш город или какой-то злобный дух, который существовал с самого начала, заманивает нищих бедолаг в свои владения?
— Я не метафизик, — сказал Рилд. — Только я знаю, что кто-то здесь должен убирать падаль и тех, кто ею питается.
Фарон посмеивался, слушая его:
— А если бы такая уборка происходила здесь, когда ты был совсем маленьким?
— Я не имел в виду их уничтожение… ну, разве что в какой-нибудь безвыходной ситуации. Но зачем позволять им самовольно селиться здесь, в этой грязи, а потом разносить заразу? Почему бы, наконец, не найти для них какое-нибудь полезное занятие?
— Да, но они уже полезны. Социальное положение — разве это не главное? А что делать простому мензоберранзанцу, если не на кого смотреть сверху вниз?
— У нас есть рабы.
— Они для этого не годятся. Чтобы отстаивать право на самоуважение, нужны свободные члены общества, иначе придется признаться, что мы сами не многим отличаемся от рабов. Это удача, что существует Вонючка, и жители здесь голодные, грязные, больные, живущие в тесноте и свободные только по названию. Поэтому самый скромный простолюдин Майнифолка или даже Истмира может самодовольно воротить от них нос и чувствовать себя более чистоплотным, а то и щеголем.
— Ты полагаешь, поэтому Мать Бэнр не приказывает навести порядок и чистоту?
— Ну, если это предположение неверно, значит, у нее есть другие мотивы. Время от времени появляются слухи, что в Браэрине встречали саму богиню. Вероятно, ей нравится бывать здесь под маской смертной. Матерям Домов кажется, что этот район находится в определенном смысле под ее защитой. — Маг помолчал, — Хотя, если Ллос удалилась навсегда, им больше не придется об этом беспокоиться.
Рилд покачал головой:
— Все-таки в это трудно пове…
— Смотри, — указал Фарон.
Рилд повернулся.
На одном из выступов стены виднелся рисунок, на этот раз нанесенный голубым цветом. Он состоял из трех частично перекрывающих друг друга овалов, представляющих собой звенья цепи.
— Это — другой знак, — сказал Рилд. — Возможно, хобгоблинов, хотя род назвать не смогу.
— Не притворяйся бестолковым. Это все то же дерзкое и бессмысленное преступление.
— Вполне справедливо, и оно все так же не имеет отношения к нашему делу.
— Это признак назойливой тупости. Но два знака разных рас свидетельствуют, что их представители одинаково сходят с ума? Едва ли. А иначе зачем бы художнику-одиночке малевать чужие эмблемы?
— Совпадение?
— Сомневаюсь, но другого ответа у меня пока нет.
— Это — загадка для следующих дней, ты помнишь?
— Да, это так.
Мастера двинулись дальше.
— И все-таки, — продолжал мучительно размышлять Фарон, — тебя совсем не интересует, сколько знаков осталось незамеченными и какую точно форму они имели?
Пропустив этот вопрос мимо ушей, Рилд ткнул пальцем и сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});