– Будет хорошо, если ты заплетешь косу с лентой, Мими, – ответила Гейти, стараясь не показывать, как нервничает при мысли, что останется с Астоном наедине.
Он был страшно зол на нее, но ведь у него были для этого все основания. Она обманула его. Но в конце концов последнее слово осталось за ним. Сегодня вечером ей придется стать его женой.
Каждый раз, когда Гейти думала о том, что снова – спустя столько лет! – она сможет увидеть Тайтеса, ее сердце замирало от счастья и благодарности Астону за то, что он забрал его из приюта и нашел для него дом. Астон? На самом деле она не знала, что делать с двойственным чувством к нему.
Заплетая косу, Мими продолжала говорить. Гейти слышала ее голос, но не разбирала слов. Мысли полностью поглотили ее. Она никогда не позволяла себе даже представить, что ее ждет брачная ночь. Но вот она сидит в комнате Астона, одетая ко сну, в ожидании его.
Не то чтобы Гейти находила его отталкивающим, совсем нет. На самом деле было бы лучше, если бы она считала его таким. Тогда можно было бы сказать себе, что ей отвратительна каждая минута, проведенная с ним. Она поняла: больше всего она досадовала на то, что Астон заставлял ее пойти на это в обмен на брата. Мысль об этом поможет ей пережить эту ночь. Когда все закончится, она выяснит, где живет Тайтес, поедет и найдет его. Семейство Тэлботов воссоединится.
Послышался стук в дверь, затем она отворилась. Вошел Астон, все еще одетый в свадебный костюм. У Гейти екнуло сердце, в горле пересохло. Вслед за Астоном вошел Джози, он нес небольшой серебряный поднос: на нем стоял хрустальный графин и два бокала. Он поставил поднос.
– Это все, Джози. Можешь идти спать. – Он взглянул на служанку. – И ты тоже, Мими. Если Гейти что-нибудь понадобится, я сделаю это.
Не ожидая, что Астон будет давать ей указания, Мими посмотрела в зеркало на отражение Гейти, чтобы понять, собирается ли ее госпожа оспаривать это приказание. Гейти сделала глубокий вдох и кивком головы приказала Мими идти. Служанка и Джози пожелали спокойной ночи и вышли из комнаты. С этого момента Гейти должна была сама отвечать за себя.
Астон уверенно направился к подносу и разлил по бокалам немного бренди. Подойдя к трюмо, он протянул бокал Гейти. Она взяла его у Астона, безотрывно смотря на его отражение в зеркале, следя за тем, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Он поднял бокал и произнес: – За тебя, Гейти. Выпей. Это облегчит тебе сегодняшнюю ночь.
На мгновение она задумалась о том, желал ли он, чтобы она боялась его. В каком-то смысле так и было. В его силах было принудить ее к этой ночи, но она совсем не собиралась делать ее легкой для него. Она послушалась его совета и пригубила крепкий напиток багрового цвета. Он обжег язык и горло, тяжелым грузом опустился в пустой желудок: казалось, он кипит у нее внутри. Она не смогла заставить себя поесть что-нибудь из свадебных угощений. Бренди сразу же согрел ее, обдав жаром лицо и шею. Она сделала еще глоток. Хотя после него во рту оставалось жжение, она сразу же почувствовала его успокаивающее действие.
Астон не отрываясь смотрел на ее отражение в зеркале, а она на него, пока он ставил бокал, снимал пиджак и галстук, бросая их поверх сброшенного ею свадебного платья. Она продолжала наблюдать за ним, когда он медленно расстегивал пуговицы на жилете и высвобождался из него. Он снова взял бокал и сделал глоток перед тем, как начать расстегивать рубашку. Она сидела как загипнотизированная, глядя, как его ловкие пальцы распахнули рубашку, обнажив вьющиеся темные волосы на груди. Она обратила внимание на его руки – сильные, красивые, с проворными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями.
Ей стало жарко – может быть, от выпитого бренди, или виной тому были намеренно чувственные движения Астона? Когда рубашка была расстегнута до пояса, Гейти отвернулась и сделала еще глоток. Она никогда не думала, что настолько бесстыдна, что может наблюдать за тем, как мужчина раздевается. Он ее муж, все правильно. Но она рассчитывала, что он будет ее мужем только на словах.
Она рискнула взглянуть на него украдкой еще раз и заметила на его красивых полных губах тень улыбки. У нее было такое чувство, что он надеется шокировать и напугать ее, добиться от нее какой-то реакции.
Гейти поставила бокал на трюмо и встала лицом к лицу с Астоном. Она ни за что не позволит ему взять над ней верх, не важно, что произойдет на их брачном ложе. Она найдет путь справиться с этим и сохранить свое достоинство. Глядя ему в глаза, она произнесла:
– Неужели нельзя побыстрей закончить этот вечер? Тебе что, обязательно раздеваться так медленно?
Он тихо засмеялся; смех его показался Гейти приятным и соблазняющим, хотя на самом деле должен был вызвать гнев. Глаза его горели огнем желания и обдавали жаром ее тело. Взгляд ее задержался на нем. Он не спеша вытащил рубашку из брюк и, вынув руки из рукавов, дал ей упасть на пол. Его плечи и руки были мускулистые, широкие. Когда он дышал, было видно, как поднимается и опускается его четко очерченная грудь. Казалось, будто легкая дымка темных вьющихся волос была специально аккуратно уложена на его груди и ниже.
– Нет, драгоценная моя жена, – ответил он хрипло. – Мы все будем делать как следует. Я долго дожидался этой ночи. И не собираюсь заниматься с тобой любовью наспех.
Гейти попыталась проглотить ком в горле, но не смогла. Она должна была чувствовать напряжение, но вместо этого ее охватил трепет. Ей хотелось простить и забыть, но надо было помнить и наказать человека, которого она так долго ненавидела. Как могла она получать удовольствие от тех волшебных ощущений, которыми наполнялось ее тело только лишь оттого, что этот человек был рядом, от выражения его лица, от его смеха, обещания того, что должно произойти?
Внезапно она испугалась, но не Астона: ее напугали свои собственные чувства. У нее были все основания ненавидеть его. Отчего же она забывает об этом ради предательского желания, которое так и вертится внутри, разъедая сердце и разум? Почему стоит перед этим полуодетым мужчиной, мечтая ненавидеть его, но чувствуя, что враждебные чувства исчезают с каждой секундой? Могла ли Гейти сказать себе, что идет на эту ночь только ради Тайтеса, ведь она знала, что ее потянуло к Астону, уже когда она увидела его впервые?
– Ты нервничаешь? – спросил он тихо; почти шепотом.
– Да, – с трудом вымолвила она.
– Мне совсем не хочется этого. Я не собираюсь причинять тебе боль. Ты же знаешь об этом, верно? Я хочу, чтобы ты получила удовольствие от каждой минуты этой ночи, которую проведешь со мной.
– Как же мне может доставить удовольствие ночь с человеком, который мне даже не нравится? – В ее словах было больше сопротивления, чем она чувствовала на самом деле. Сложно лгать самой себе, но она совсем не хотела рассказывать Астону о своих истинных чувствах и желаниях.