река, по которой можно добраться до моря. Или озера. Местные называли его Серебряным. Поскольку целью гномьего объединения были всё-таки горы, а по слухам, в северной части озера эти самые горы наличествовали, то и двинули они на север, по суше, держась в некотором отдалении от берега. Шли долго, реально долго. Лошадей у гномов не было, но были носилки и тачки, пёрли всё на себе. Сильны, ничего не скажешь!
— Километров пятьсот отмахали, не меньше, — рыжий Ори Железобетонссон покрутил головой, — пока не начались нормальные предгорья.
Горы нашлись — нормальные, хорошие такие горы, про которые как раз и слышали они смутные слухи: что есть, мол, на севере горная гряда, которую вездесущие китайцы успели назвать Драконом. Этот Дракон тянулся на многие сотни километров с северо-востока на юго-запад, и верхушки гор на юге, которые в хорошую погоду можно было разглядеть с Серого Камня, были как раз-таки шеей этого самого дракона. А гномы дошли до головы и поселились там. Место по гномским меркам оказалось преотличным: тёплые пещеры, хорошие рудные жилы и прочее интересное. Они построили подгорный посёлок, с жилыми домами, мастерскими, плавильнями, переходами и даже лифтами, — «О! Лифтами! — закричало моё внутреннее я, — Я с вами дружу!!!» — и всё было неплохо. Отлично даже было, пока…
Всё началось с ощущений. Что-то было не то. Вроде нормально всё, а…
Потом начали пропадать люди. Первый случай произошёл на болоте, прошлой ещё осенью. Собирали клюкву — много народу было, человек пятьдесят. Перекликались, разговаривали. В середине толпы, считай, ребятишки были. Ясное дело, что ягоду собирают не впритык, расходятся слегка — но в пределах видимости или хотя бы слышимости! И вот — были — и нет. Вместе с матерью. Ни крика, ни плеска. Только на месте покрытых ягодой кочек колышется чёрный глаз болотной воды. Погоревали, решили, что набрели на топкое место…
В гномьей общине было не так много ребятишек, всего-то двенадцать, да и женщин не больше двух десятков. Потеря была горькой, но казалась ужасной случайностью.
Ещё одна женщина исчезла в самое среднезимье, отправившись к подземной реке за водой. На берегу нашли валяющееся ведро и слетевший сапожок. И никаких следов борьбы. Решили, что поскользнулась, и унесло течением.
Пару месяцев было тихо, а потом в боковом коридоре, где дети играли в прятки, образовалась трещина — да там где никак не должно её быть! — и разом сгинуло ещё трое детей. Оставшихся пятерых ребятишек берегли, как зеницу ока и практически перестали выпускать из большого общинного дома.
Цвела весна, а за ней и щедрое лето, но вокруг гномьего посёлка словно свивался кокон мрака. В дальних коридорах стали появляться странные следы. В глубине трещин мерещились им чудовищные тени. Кто-то вспомнил старую легенду о не к ночи будь помянутом Балроге. Они уже совсем собрались сниматься и укладывали последние вещи, когда страшные твари, словно из снов сумасшедшего, полезли из штреков и боковых коридоров.
Гномы говорили о тёмном зле, поселившемся в Голове Дракона, и у меня по рукам бежали мурашки. Неужели своими страхами они смогли призвать чудовищ? Или где-то поблизости тоже поселились мечтатели типа тех же ведьмаков?
Община сумела уйти ценой четырёх жизней. Четырёх бойцов, оставшихся прикрывать их отход в узком туннеле.
Потом было трудное бегство через горы, переправы через горные реки, раны, которые начали воспаляться и гнить в дороге, голодные дети…
Перевалив горы, они наткнулись на непреодолимую преграду в виде Бурной. Гномы надеялись всё же как-нибудь перебраться через реку и пройти южнее, попытать счастья в другом… куске Дракона. Но Бурная в своём верхнем течении на двести процентов оправдывала своё название, и они пробирались вдоль северного берега, потихоньку теряя надежду. Были бы у них лодки, можно было рискнуть, но на плотах…
Осенние бури, о которых в своих горах скитальцы и слыхом не слыхивали, застали их в полутора километрах от Бирюзы, выше по течению Бурной, где они готовились переправиться через её довольно широкий, но относительно спокойный приток. Мало того, что поднявшийся шквальный ветер едва не вынес плоты в куда более неприветливые воды, так начался дождь с мокрым снегом. Нужно было срочно организовать укрытие, и если вы когда-нибудь пытались поставить лагерь при такой погоде, вы сможете оценить отчаяние этих людей.
И тут — не иначе, милостью богов — кто-то из детей разглядел сквозь пелену дождя огоньки на другом краю излучины. В сгущающихся сумерках они доползли до посёлка, мокрые и промёрзшие насквозь.
В Бирюзе, за неимением своего постоянного целителя, в бури дежурила Настя — мало ли, две недели изоляции! — и это оказалось следующей великой удачей измученного отряда.
Ну, дальше, в принципе, понятно.
За двадцать дней совместного сидения взаперти гномы и бирюзинцы успели всё перерассказать друг другу на десять рядов, а поскольку история у Бирюзы была пока очень маленькая, больше рассказов было про остров, и теперь гномы просились своими глазами посмотреть на замок Серый Камень (пусть и недостроенный), на дивный мост с выращенными ногами и, конечно, на мастерские механикусов (колёсные устройства, гидротараны, мельницы и бог знает что ещё, я давно в их вотчину не лезу).
Вовка усмехнулся и предложил гномам пожить на острове до тепла. Где-то мы это уже проходили…
Беженцы грузились в бирюзинские телеги.
Я наблюдала и пыталась разобраться в гномьем семейном устройстве. Насколько я поняла, традиционные браки не возбранялись, но… видимо, сложно было в должном количестве найти женщин, столь же сильно проникнувшихся романтикой подземного жития. Мда. Если уж у нас при сравнительно спокойной жизни и организованном быту всё равно был перекос в сторону мужиков… Короче! На каждый из четырёх кланов приходилось по четыре-пять женщин. И около тридцати мужчин. Кхм…
И в физиологии точно есть изменения. Вон с какой лёгкостью грузы закидывают — любо-дорого поглядеть. Как минимум на уровне хорошего тяжа. И со зрением полюбас должны быть изменения. Под землёй полазь-ка. Однако на дневном обычном зрении это однозначно никак не сказалось, по крайней мере ни один гном не испытывал от яркого солнца и слепящего снега дискомфорта.
А как с метаболизмом у них, интересно? В большинстве фентези-миров гномы были чрезвычайно устойчивы к алкоголю…
ЭЛЬФИК
Сзади деликатно покашляли.
Женя-фигуристка стояла, обнимая за плечики свою тёзку, маленькую Женьку (бывшую Новикову), принятую в семью внучкой к младшей дочери. И мялась, по-другому не скажешь.
— Что, девочки?
— Госпожа баронесса, я даже не знаю, как сказать…
Женька-младшая лучезарно засветила лицом и стянула с головы шапку.
— Оп-па… — непроизвольно вырвалось у меня.
Пряди рыжевато-русых Женькиных волос