Читать интересную книгу Очень не просто - Тимофей Григорьев

— Не спать! У нас слишком мало времени, надо быстро решить: остаемся здесь с Советом или вызываем Оррина с бойцами, потому что спокойно уйти нам не дадут.

— С чего вдруг? — От удивления я даже открыл глаза и попытался сесть. — Мы же спасли людей и орков, уничтожили чужих магов, так что нам должны быть благодарны.

— Да неужели?!

Дед скептически хмыкнул и посмотрел на меня таким взглядом, как будто пребывал в раздумьях о том, как в его родне мог появиться такой идиот.

— Давай посмотрим на все события немного под другим углом. — Торрин стал терпеливо объяснять прописные, с его точки зрения, истины. — Представь, что ты орочий шаман, столетия добивавшийся положения в клане, где все точно знают свое место и давно установилось равновесие между амбициями молодых и опытом старых. Все давно узнали предел своих и чужих возможностей, и тут появляешься ты — весь из себя талантливый, располагающий огромными силами, моментально вставший во главе собственного клана, богатства и милости богов валяться на тебя со всех сторон. Как ты думаешь, ни у кого не возникнет чувства зависти и желания отомстить за такую несправедливость распределения мирских благ? А твои амулеты, распространившиеся по кланам и позволяющие слабым шаманам увеличивать свои возможности и, следовательно, претендовать на должности, о которых еще вчера они не смели и мечтать?

Да, некрасиво получается — то, что другим доставалось тяжким трудом, мне преподнесли на блюдечке. Я воспринимал как должное все обрушившиеся на меня силы, даже временами тяготился многочисленными обязанностями, связанными с новым статусом главы клана. До меня только сейчас дошло, что многие хотели бы оказаться на моем месте и справедливо полагали, что знаниями и опытом намного превосходят малолетнего полукровку. Может быть, они во многом и правы….

Но я не сам выбирал свою судьбу и не им менять решения богов, так что шаманам придется смириться с самим фактом моего существования.

Раздумья о тяжкой доле непризнанных гениев прервал шум снаружи — кто-то пытался войти в юрту, несмотря на пассивное сопротивление моих орков. Прислушавшись, понял, что это "размороженный" страдалец, видно хочет поблагодарить за спасение. Я кивнул Торрину и он впустил навязчивого посетителя. Однако, вошел не только человек, за собой он тащил детей, с которых, собственно и началась вся эта история со спасением.

Выглядел вошедший, прямо скажем, не очень хорошо — бледный до синевы, всклокоченный, одетый в орочью одежду, которая была явно ему велика, человек не производил внушительного впечатления. Детей тоже одели кое-как, лишь бы все было сухое, так что семейство казалось компанией погорельцев, которых к тому же кто-то попытался утопить (я даже знаю кто, но людям сообщать не собираюсь). Но надо отдать должное — взгляд у человека был пристальным и жестким, все пережитое явно не смогло его сломить, а лишь заставило крепче ухватиться за своих детей.

— Мне сказали, что здесь отдыхает шаман, спасший мне жизнь, я хотел бы с ним поговорить. — Человек переводил взгляд с меня на деда, но, ни в ком из нас не признавал своего благодетеля. — Где же он?

— Вы не могли бы представиться?

Напористость человека стала раздражать. Отец семейства поднял подбородок и с достоинством произнес.

— Кенос ла Брук, из королевского дома Бруков.

Понятно теперь, почему кланы предоставили им убежище — до сих пор, несмотря на утрату суверенитета страны, Бруки были полновластными хозяевами в своей вотчине.

— Я разморозил, — про то, что он из-за меня оказался в таком положении, я скромно умолчал. — Слушаю вас.

Кенос удивленно посмотрел на меня, сомневаясь в том, что такой юный орк оказался таким сильным шаманом, даже обернулся к Торрину и, дождавшись подтверждающего кивка, стал говорить.

— Гмм. Я хотел бы узнать имя моего спасителя.

Смирившись с тем, что поспать в ближайшее время не удастся, я сел на ковре, сдвинув одеяло к стене шатра, и предложил людям сесть напротив, через очаг. Дети, изрядно уставшие за ночь, тут же уселись на подушки, а девчушка стала тянуть к себе большую теплую шкуру. Она раскраснелась от усилий, но молча пыхтела, пытаясь уволочь волчий мех. В конце концов, брат встал и накрыл ее шкурой так, что видно было только блестящий от пота носик и любопытные глаза. Дождавшись полного внимания аудитории, я произнес.

— Эчеррин, глава клана Храмовой долины… — внимательно посмотрев на Брука, я решился и продолжил. — Из королевского дома Саррана.

Человек ничем не выдал своего удивления, только чуть-чуть дернулся уголок рта, видно было, что он о чем-то напряженно размышляет.

— Скажите, а ваше человеческое имя не Эльчеор?

— Да.

Кенос не стесняясь, так пристально меня рассматривал, как будто оценивал рыночную стоимость — неприятное ощущение, я даже почувствовал облегчение, когда он повернулся к деду, спрашивая.

— А как вы узнали о нападении? Шаманы сказали, что маги использовали "полог молчания" и позвать бойцов невозможно.

— А за это вы должны благодарить собственного сына, от волнения у него проявился сильный Дар и Эчеррин услышал его крики о помощи.

Мальчишка, услышав подобные новости, открыл рот от удивления, но потом взял себя в руки и принял независимый вид, его отец продолжил свои расспросы.

— А кто возглавлял операцию по нашему спасению? Это должны были быть шаманы неимоверной силы, так как справиться с двумя отрядами храмовников магическим путем до сих пор считалось невозможным.

— Чтобы успеть спасти хоть кого-нибудь, мы не могли ждать остальной караван, так что все сделал Эчеррин, десяток его телохранителей и я.

Дед при этом скромно посмотрел в пол, и я чуть не рассмеялся — стесняется он, как же!

— Вот как? — Взгляд человека стал задумчивым, а я вдруг ощутил беспокойство, как будто чувствовал грядущие неприятности, но никак не мог понять, с какой стороны. — Не знал, что у орков подрастает такая талантливая молодежь. Так, говорите, глава клана? И это в таком юном возрасте?

Дед очень кратко ввел человека в курс моих дел, без стратегических подробностей, конечно, но опытному властителю и намека оказалось достаточно. Явно приняв какое-то решение, Кенос поднял детей, и они все подошли ко мне. Я попытался встать, но, повинуясь жесту Торрина, остался на ковре. Ожидая принесения очередной вассальной присяги, я был ошарашен, когда все трое встали на колени. Дело в том, что по общепринятому у всех разумных ритуалу, вассальную присягу приносили стоя на одном колене, там были нюансы — правое или левое, но это не столь важно. Важно то, что на обоих коленях приносили клятву раба или… принятия в род.

— Не понял, что такое?

Не обращая внимания на мои вопросы, человек достал кинжал, явно семейную реликвию, и надрезал правую ладонь сначала детям, потом себе. После этого они протянули руки ко мне. Тут было важно то, до какой части тела они дотронутся: если Брук коснется моего лба — значит, он хочет стать братом; груди — старшим сыном; руки — младшим сыном; ноги — рабом. Люди коснулись правой руки, кровавые струйки проложили себе дорогу по моей ладони, собираясь в небольшую лужицу в центре. Тут человек очень рисковал, потому что если я откажусь принять клятву, стряхнув кровь на землю, то он должен будет собственноручно зарезать своих детей и покончить с собой. Отец и сын напряженно следили за мной — они знали стоимость моего отказа, а вот девчушка явно не понимала, что происходит, пытаясь поджать обиженно дрожащую нижнюю губку, она уставилась на меня огромными, полными слез глазами.

Этим глазам я не мог отказать и сильно сжал руку в кулак, подтверждая принятие в род троих Бруков. Камень на эльфийском кольце мигнул кровавой искрой, утвердив магическую привязку. Теперь, сколько бы у меня не было детей, Кенос ла Брук будет младшим сыном, т. е. без права наследования, в тоже время я мог свободно распоряжаться его жизнью и имуществом.

Получается, что эти дети… мои внуки?

О, боги!

Глава 17

Новоявленные родственники покинули юрту, и мы с дедом остались наедине.

— Если тенденция сохранится, Эчеррин, то через сотню-другую лет ты сделаешь членами клана весь мир. — Торрин явно был не в восторге от моего поступка. — Я понимаю, что это просто жалость, но ты слишком мягок для властителя. Доброе сердце для политика — большой недостаток.

Не могу сказать, что был совершенно не согласен с его словами, мне хватало ответственности и без приблудных людей, но я чувствовал, что поступил правильно. Чем-то эта семья была важна для нас, ощущение было трудноуловимым, почти незаметным, но в тоже время был абсолютно уверен, что сделал необходимое. Может быть у меня проснулся, наконец, фамильный дар предсказания? В любом случае, трое человек мой клан не объедят, а польза от их существования будет немалая.