А Макс вдруг зачастил в Москву. Если раньше его личное присутствие в головном офисе требовалось лишь время от времени, то теперь его, якобы, вызывали чуть ли не каждую неделю. Он то и дело покупал билеты на самолёт и летал в столицу и обратно.
— Мы скоро разоримся на этих твоих перелётах, — однажды пошутила Лена.
— Я ведь плачу из своего кармана! — возмутился муж. — Какие проблемы?
— За чем же дело стало? — иронично заметила она. — Оставайся в Москве и работай. Летать туда-сюда бессмысленно.
— Вот, значит, как ты рассуждаешь, — с притворной обидой заявил Макс. — Я, несмотря на загруженность по работе, стараюсь быть ближе к семье, а ты меня гонишь…
Но при этом Лена видела, что он очень даже доволен её предложением.
— Говорю тебе — оставайся в Москве, — махнула рукой она. — А приезжать будешь, когда сможешь…
Лена понимала, что такое решение лишь ещё больше отдалит их друг от друга, но в глубине души признавала, что с этим уже ничего не поделаешь. «Пусть всё идёт, как идёт, — подумала она. — Я уже измучилась от его равнодушия, необходимости постоянно заслуживать внимание, бояться вызвать недовольство… Сколько можно?»
«Устать от нелюбви» — ей однажды попалась эта строчка у какого-то поэта, и теперь она как нельзя лучше характеризовала её жизнь. «Я ведь себя тоже не на помойке нашла! — иногда с ожесточением думала Лена. — Меня что, и полюбить нельзя? У Макса же в голове одна Ольга, а я — так, досадная помеха…» Она отлично помнила, какими глазами муж смотрел на Ольгу. На неё, Лену, он никогда так не смотрел. И стоило Ольге лишь замаячить на горизонте, как его чувства вспыхнули с новой силой. Это было видно невооружённым глазом.
Макс улетел в Москву, и Лена уже мысленно с ним попрощалась — не на какое-то время, а навсегда. Ей казалось, что это лишь вопрос времени — и он заведёт речь о разводе. Хотя, с другой стороны, как показывала практика, многие мужчины — консерваторы. Они готовы годами вести двойную жизнь, только бы не разрушать привычные узы. «Я так не смогу! — с возмущением думала Лена. — Он будет развлекаться на стороне, а я что, должна делать вид, что ничего не замечаю? Вообще, всё это наше «воссоединение» я затеяла только ради дочери. Но у неё как не было отца, так и нет! Он к ней равнодушен, впрочем, как и ко мне. Не нужны мы ему — и точка». А первой сделать решительный шаг и разорвать эти бессмысленные узы ей мешал глубоко укоренившийся страх стать «разведёнкой», не сумевшей в глазах общества сохранить семью. Мол, плохо, а ты терпи, лишь бы окружающие считали, что у тебя всё отлично. Лена ненавидела себя за этот страх, но пока не могла его преодолеть.
Подобные мысли стали для неё привычными. Она их часто прокручивала в голове как некую мыслительную жвачку. Вот и сегодня, возвращаясь с работы, думала свою думу и неожиданно столкнулась с каким-то человеком.
— Ой, извините… — забормотала она, поправляя очки.
— Елена Михайловна, здравствуйте! — вдруг раздался знакомый голос.
Было уже темно. Лена посмотрела внимательнее и не поверила своим глазам.
— Антон, это вы?! — радостно воскликнула она.
— Я, я! — засмеялся он и подошёл ближе.
Шёл лёгкий снег — кажется, первый в этом году. А она и не заметила, что уже наступила зима. Антон стоял в распахнутом длинном пальто и шарфе, небрежно намотанном на шею, а крупные снежинки падали ему на волосы, но не таяли, собираясь в небольшие сугробики.
— Вы же сейчас промокнете! — воскликнула она и поспешно раскрыла над ним зонт, который всегда носила с собой.
Антон перехватил её руку и забрал зонт.
— Не промокну… — чуть хрипло проговорил он. — Я так рад, что встретил вас…
— Я тоже… — растерянно ответила она.
Это было первое, что ей пришло в голову, и это было правдой. Лена внезапно ощутила, как мир заиграл красками. Только что в её душе неуютно ворочалась серая мгла, и вдруг словно зажёгся яркий свет.
— Ой, у вас шрам! — испуганно воскликнула она и непроизвольно потянулась к щеке Антона.
Он тут же накрыл её руку своей. Они постояли так некоторое время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Откуда это? — Лена была явно встревожена. — Раньше его не было…
— Бандитская пуля… — пошутил Антон.
— Вы серьёзно? — она почему-то не к месту развеселилась.
— Абсолютно! — смешинки плескались в его глазах.
— Как вы, Антон? — тихо спросила она, будто плавясь под его взглядом. — Ничего о вас не знаю…
— Всё хорошо… Елена Михайловна, — так же тихо ответил он.
— Я видела вас по телевизору! — она рассмеялась звонко, словно девчонка. — И очень удивилась… Вы же спортсмен и вдруг — подиум!
— Так получилось… Университет физкультуры я окончил, но теперь в модельном бизнесе… А в последнее время много снимаюсь в кино…
— В кино?! — у Лены смешно округлились глаза.
— Ну да, французский фильм о пиратах… У меня там одна из главных ролей… — будничным голосом сообщил он.
Для неё это прозвучало так, как если бы Антон прилетел с другой планеты.
— Как же вы… туда попали? — она всё никак не могла справиться с изумлением.
— Сам не знаю, — честно признался Антон. — Они как-то сами на меня вышли. Теперь вот у итальянцев снимаюсь… И шрам этот оказался не помехой. Фильм о спортсмене-неудачнике… Кстати, почти обо мне!
— Какой же вы неудачник, Антон? — Лена была искренне удивлена его словам. — Такая головокружительная карьера!
— Ну, я имею в виду, что со спортом у меня не сложилось… — объяснил он. — Пришлось выбирать…
— Ну и правильно! — горячо воскликнула она. — Спорт из вас вытянул бы все силы, и через несколько лет вы оказались бы не у дел…
— Вот и Саныч, мой тренер, говорит то же самое…
— Ой, как я рада за вас, Антон! — счастливо засмеялась Лена. — И, вообще, здорово, что мы встретились!
Антон снова накрыл её руку своей большой горячей ладонью.
— Я вспоминал о вас… Елена Михайловна, — признался он. — А вы? Думали обо мне хоть иногда?
«Конечно, думала! — хотело закричать её сердце. — Каждый день я думала о тебе!» Но она смущённо молчала.
— А вы сами как живёте? — робко спросил Антон. — Ничего, что я интересуюсь?
— Всё нормально, Антон, — с заученной бодростью отрапортовала она. — Живём — хлеб жуём…
— Я видел вас как-то… с мужем, наверное? — опустив глаза, проговорил он. — Подошёл к калитке, хотел зайти, а потом смотрю — вы не одна… Я и ушёл…
— Зачем же ты ушёл, глупый? — вдруг закричала она. — Сколько можно уходить?
Антон удивлённо и радостно взглянул на неё.
— У вас ведь семья… И всё хорошо… — он не сводил с неё глаз и не верил своим ушам.
— Не хорошо, а плохо! — вновь вскричала она. — Очень плохо, Антон! Муж меня не любит. Он любит совсем другую женщину, и уже давно!
Лена выкрикнула это признание и испугалась. Зачем она сказала ему? И что теперь делать? Антон вдруг рывком притянул её к себе и сжал так, что она тихо ойкнула, а из глаз непроизвольно полились слёзы. Но на душе стало легче — она, будто маленькая девочка, переложила свой груз на плечи взрослого сильного человека.
— Теперь всё будет отлично, Леночка! Верь мне! — он гладил её по голове и целовал в макушку.
Она блаженно щурилась — никто не говорил ей таких слов, не гладил по голове и не целовал в макушку. В кольце его рук она впервые в жизни почувствовала себя защищённой. Но Лена понимала, что это всего лишь плод её воображения и их с Антоном минутная слабость. У него, конечно, уже давно своя жизнь, в которой ей нет места.
— Ладно, Антон, иди… Тебя, наверное, ждут дела… — проговорила она, нехотя отстраняясь. — И — спасибо тебе большое!
Они незаметно перешли на «ты».
— Не понял? — он внимательно смотрел на неё. — Почему ты вдруг гонишь меня?
— Не гоню, конечно… — тихо сказала Лена. — Но тебе лучше идти своей дорогой…
— Знаешь, давай я сам решу, что мне лучше, ладно? — строго проговорил Антон. — Сделаем так. Сегодня ночью я улетаю в Милан. Ненадолго. У меня там запланированы съёмки и ещё кое-какие дела. Но скоро вернусь, и мы всё обсудим. Ты подождёшь меня?