Я хочу подойти к окну.
По подоконнику скакал мой знакомый воробей и громко чирикал, призывая невесту. Ну, хоть кто-то был счастлив в этот момент!
Детектив с попугаем
Шафран потоптался на жёрдочке и хрипло проорал:
– Пора! Пора!
Всегда удивляюсь, как эта птица чувствует время. Шафран жёлтохохлый какаду. Его подарил мне много лет назад один из моих поклонников – капитан дальнего плавания. Как его звали? Даже сейчас и не припомню. Впрочем, это и не важно. Главное, что его подарок жив, здоров и делит со мной моё одиночество.
Шафран удивительно умён. Я раньше и не задумывалась, как сообразительны попугаи. Мой Франтик меня просто поражает. Кроме чувства времени он обладает замечательной памятью, знает всех обитателей нашего дома и, завидев чужого, спешит сообщить об этом. Но самое удивительное – это его высказывания. Это же просто Ларошфуко и Козьма Прутков в одном флаконе. Иной раз моя птичка ненаглядная такое скажет, что я просто теряюсь.
Но сейчас Шафран весьма своевременно напомнил мне, что уже половина пятого, и скоро ко мне придёт моя закадычная приятельница Ирина Сергеевна на наш традиционный файв-о-клок. Значит надо отправляться на кухню, проверить состояние термопота, заварить свежий чай и проверить запасы печенья и конфет.
Про Ирину Сергеевну надо сказать особо. Дело в том, что мы с ней родственницы. По мужу. Я была у Валентина первой женой, а Ира – третьей.
Соседками мы оказались случайно. Вряд ли у нашего бывшего была идея собрать всех своих жён в одном доме. Хотя, кто его знает, он был у нас юноша с воображением.
Первое время мы с Ириной Сергеевной, по вполне понятной причине, относились друг к другу неприязненно. Но в 1991 году девятнадцатилетний сын Ирины без вести пропал при штурме Грозного. У меня своих детей не было, но не посочувствовать несчастной матери я просто не могла.
В ту пору за мной увивался весьма важный генерал, и я настойчиво попросила его разузнать о судьбе пропавшего юноши. Поначалу генерал держался как герой. Военную тайну он собирался защищать до последнего вздоха, но уже через полчаса смалодушничал, начал звонить кому-то и срочно требовать информацию.
К сожалению, ничем порадовать я Иру не смогла. Её мальчик погиб.
Но с тех пор мы с Ирой сдружились. Да и чего нам было делить? Ветреного мужичка-мотылька, у которого кроме нас было не меньше дюжины жён, как официальных, так и гражданских. Который и смерть-то свою встретил, изменяя своей очередной жене с юной медсестрой, пришедшей делать ему укол.
Конечно, всё это произошло гораздо позже, но уже тогда, в девяностые, мы обе поняли, как нам повезло, что наш милый мотылёк упорхал от нас. Ира ещё как-то следила за его перемещениями, и время от времени рассказывала мне об этом на наших файв-о-клоках, весело прихохатывая.
Да, запасы печенья надо бы пополнить. И халва уже не очень. Не забыть бы, заказать всё это завтра. Заодно и виноград для Шафрана.
Дело в том, что я уже много лет не выхожу из дома. Сказать, что я «прикована» к инвалидному креслу я, к счастью, не могу. По квартире я достаточно уверенно передвигаюсь, используя специальные ходунки. Но, всё же, большую часть времени, я вынуждена проводить в кресле, из-за серьёзной травмы позвоночника, полученной мною почти сорок лет назад при неудачном спуске на горных лыжах в горах Алатау. Сначала всё казалось не таким страшным. Но потом болезнь начала прогрессировать…
Мой приятель Сенечка Глотов – врач-мануальщик, наговорил мне много умных врачебных слов, пытаясь объяснить, что именно со мной происходит. Суть их сводилась к тому, что лучше уже не будет никогда, и единственно, что ещё можно сделать – это постараться замедлить необратимый процесс.
Дважды в неделю ко мне приходит социальный работник, убирается, приносит продукты, а в остальном я стараюсь обслуживать себя самостоятельно. Ах, да в зоомагазин за кормом, вкусняшками и прочими необходимыми вещами для попугая заходит Ира. У неё две совершенно очаровательные собачки породы московский длинношёрстый той-терьер, и зоомагазин ей приходится посещать регулярно.
Ну, к сегодняшнему чаепитию у меня есть профитроли, конфеты «Гусиные лапки» и замечательные булочки с маком. Живём!
Ирина Сергеевна пришла ровно без десяти пять. У неё есть ключ от моей квартиры, и она всегда открывает сама. Её собачки Дюша и Нюша, конечно пришли вместе с хозяйкой. Хитрая Дюша сразу же устроила маленький спектакль на тему: меня никто не любит, и печеньку мне не давали целые сутки! Интеллигентная Нюша с немым укором наблюдала это безобразие, и тихо вздыхала, намекая, что хорошо воспитанные собаки тоже любят печеньки. Конечно, печенье собакам вредно, но не угостить моих милых гостей я просто не могу.
Ох, Ира опять принесла к чаю осетинский пирог. Ещё горячий. Такие пироги пекут у нас в доме на первом этаже. Мы обе обожаем эти пироги, но мне всегда так неловко, когда Ира тратится. Она ведь живёт на одну учительскую пенсию, какие-то копейки за сына ей, вроде, выплачивают, но это не идёт, ни в какое сравнение с моими доходами. Дело в том, что я по первому образованию инженер-электронщик, а по второму – специалист по китайскому и корейскому языкам. Мои технические переводы всегда востребованы, и в частных заказах перебоя нет.
Мы всей компанией отправляемся на кухню. Стол у меня стоит у окна. Мы с Ирой устраиваемся напротив друг друга, Шафран взбирается на специальную ветку, закреплённую на подоконнике. На случай маленьких неожиданных конфузов во время чаепития, под веткой стоит небольшой подносик с газеткой. Дюша и Нюша, получив желанные печеньки, располагаются на стареньком кресле, которое в своё время было поставлено на кухне специально для моих маленьких подружек. Мы все счастливы. И приступаем к нашим двум самым любимым процессам: чаепитию и перемыванию косточек соседям.
Представляю вашу негативную реакцию на моё признание. Но, во-первых, когда-то я прочитала в одном американском медицинском журнале, что сплетничание, как процесс, способствует выработке в организмах сплетников эндорфинов – гормонов счастья, а, во-вторых, мы все точно знаем, что все сплетни не просочатся за пределы моей кухни и никому не повредят. Никому не нанесут обиду, не разобьют ничью семью, ни на чьей репутации не оставят грязного пятна. Никто из нас: ни мы с Ирой, ни Дюша с Нюшей, ни, даже, Шафран, который иногда бывает немного болтлив, не разнесёт, услышанное на наших файв-о-клоках.
Едва мы сделали по первому глотку чая, как Шафран подал сигнал к началу сплетен.
– Чужой! – Заорал