озере.
Словно связало два мира, словно я опять молод и здесь, и там. Мы сидим с Верой в ложе и смотрим в театральные бинокли. Знатоки балеты мы еще те, что не мешает нам его любить. Да, это не танец маленьких поросят из балета Анна Ванна. Это высокое, вечное искусство. Музыка всё та же, преодолела барьер параллельных миров и победоносно звучит и в этом. Макарова танцует божественно.
– Боренька, я в туалет хочу. Слишком много лимонада выпила.
И я веду любимую в туалет. Как раз и антракт и в антракте у Веры Михайловны сплошные огорчения.
– Все хорошо одеты, а я как выдра, как росомаха. Словно чучело огородное. У тебя хороший костюм, а я чумичка.
– А ты вместе со мной завтра едешь к хорошему портному. Заказываешь ему два платья и будешь выглядеть лучше, всех этих мымр в фойе.
Вера от удивления не возражает. Она уже не знает, что ей думать. Я сын американского миллионера, отданный на воспитание бабе из Ленинграда. Или может, я сын главаря мафии? О мафии в России еще плохо знают. Возможно, она проникла и на просторы родины.
Звучит звонок, мы идем слушать Чайковского…
Побежден злой волшебник. Прекрасный принц воссоединился с царевной лебедем и будет счастлив. И мы выходим из театра, счастливые и опять голодные. Наш шофер ждет нас, надежный мужик, надо будет его приметить на будущее. Оно непременно у нас будет, будущее. Еще не отбушевали в городе белые ночи, прогуляться по набережной и зайти в какой-нибудь ресторан вполне реально. Но, во-первых, меня малолетнего в ресторан не пустят. Во-вторых, Вере хочется домой.
– Боречка, я тебя люблю. А все-таки ты мне о себе расскажешь, пионер Смирнов.
Ночью на улице кто-то кричал. Четвертый этаж, а хорошо слышно. Кричал, что кровь проливал, что гады все, никто инвалиду не наливает.
– Это Витька из соседнего подъезда. Вечно взаймы просит. Нигде не воевал, сидит на шее мамаши, туберкулез видите ли у него. Люди на фронте гибли, а у него туберкулез. Нас с тобой переживет, пионер Смирнов.
На полке у Веры я подсмотрел сборник рассказов Стругацких. Пионервожатая Вера Михайловна увлекается фантастикой и заглотит сказку, которую я ей сочиню. Вот реальная история не пойдет, будет много вопросов, лишних и чреватых последствиями вопросов.
Надо будет купить Вере новую кровать, эта развалится скоро от наших игр. Да и скрипит безбожно. Вера уверяет, что соседи ничего не слышат, но береженого бог бережет.
Во сне я видел лес. По поляне бродила одинокая лиса и вынюхивала воздух. Не спится Гальке, думал я. И чего ей не спится? Да вернусь я, никуда не денусь, вернусь.
Мы завтракали ближе к полудню. Теперь понимаю, как проходят дни у развратников. Весело, но нездорово.
– Верочка. Хочешь выглядеть красивой, доедай бутерброд и собирайся. Поедем тебя одевать.
– Борька! Да я же с тобой в жизни не расплачусь!
– Женщину должен одевать муж, любовник или ближайший родственник. Я у тебя сейчас любимый племянник, одеть дорогую тётушку мой священный долг. Хватит возиться, такси ждет, поехали.
Лежбище модного портного находилось на улице Пушкина. Крохотный, но необычайно уютный переулочек рядом с Московским вокзалом.
– Лазарь Самуилович хвалил вас, маэстро. Он передает вам привет. Надеюсь, мы тоже подружимся. Вот у меня клиентка, пока ей надо два летних платья. Потом, будем думать потом. Разумеется с вашей помощью маэстро. Да, деньге, прежде всего. Что, много? Будем считать это авансом. Верю, мне не придется разочаровываться в вашей работе.
Верку увели за ширму, и помощница портного взялась за неё. Я продолжал знакомство с мастером. Типичная физиономия для данного племени. Выцветший на питерских дождях брюнет с грустным выражением лица и хитрыми глазками. Этот своего не упустит.
– Лазарь Самуилович рассказывал о вас, как о человеке, хорошо знающем город. Мне нужен ваш совет.
Моя просьба была выслушана с ироническим вниманием. Дескать, мальчик хочет сразу много и сразу самое хорошее.
– Есть у меня знакомый. Он сдает квартиры в центральном районе города и очень хорошие. Но, я не уверен, вам с вашей тётушкой это по силам?
Неубедительно выглядит моя Верка, очень неубедительно. Я достаю из кармана еще одно свидетельство моей благонадежности.
– Уважаемый. Мы будем контактировать с вами еще много раз. И каждый раз небезвыгодно. Деньги они зло, пока они есть, надо от них избавляться. А вот хорошая квартира, хорошая одежда, хорошая еда и качественный отдых это необходимо цивилизованному человеку.
Портной смеется, он еще мне не поверил, но лед тронулся. Контакт будет продолжен. Телефон квартиросдатчика в моем кармане.
Верочка выходит из примерочной с сияющей физиономией. Конечно, за полчаса ей ничего не сшили. Но заказаны два платья, а одно, по-быстрому подогнанное под её фигуру, она уже надела.
– Вот, так будет веселее, хвалю её.
Мы уходим, прикупив пару тройку необходимых, по мнению Веры, мелочей. Теперь, она считает, я буду выглядеть в лагере красавицей. А я в своем прежнем, уже слегка обмявшемся элегантном костюмчике. Милый мальчик из хорошей семьи. Нет уж, мамочку навещать не буду.
– Завтра уже надо быть в лагере.
– А сегодня мы едем в Эрмитаж. У меня встреча с Данаей.
– Вечно у вас, пионер Смирнов встречи с какими-то подозрительными девками.
Наш образованный таксист хрюкает за рулем. Несчастная рембрантовская Даная еще жива и здорова, прекрасно себя чувствует и ждет своего Юпитера. Я видел то, что от неё осталось в 2032 году. Жалкое зрелище.
Мраморная лестница Эрмитажа, зал, отделанный моим любимым малахитом. Лоджии Рафаэля и, наконец, скучающая в гордом одиночестве Даная. Сегодня посетителей не очень много. Мы долго стоим у картины. Похоже, Верку тоже проняло. Она не совсем безнадежна моя строгая пионервожатая. Просто проклятая жизнь лишает её возможности лишний раз сходить в музей. Просто для себя. Водить по залам музеев стадо учеников это совсем не то.
Не живопись смотришь, а чтобы ученик Иванов не хулиганил, а ученик Сидоров не полез под юбку ученице Савосиной. У нас в лагере у пионервожатых свои радости, свои огорчения. Хотя чего я, пионер, подыскиваю оправдания своему классовому врагу, пионервожатой? Все пионервожатые звери и скрытые крокодилы. И моя прелестная Верочка может при желании изобразить крокодила не хуже прочих.
Мы съедаем по паре пирожных в буфете Эрмитажа. Бутерброды с черной икрой нас не привлекают, у нас еще не съеденная белужья икра ждет в холодильнике. Пожалуй, пора ехать домой.
– Боря. Я хотела