все о ее муже наркомане и выложил. Как дурак в отдельную папочку все его рецидивы собрал, веришь? Выкладку сделал, что они у него с годами лишь учащались. Подвел итог, что лучше уже не будет, и предложил ей уйти от него, развестись с ним. С ним развестись, а за меня замуж выйти. Обещал с разводом помочь, со свекром ее поговорить.
Герберт, опережая вопрос Влады, пояснил:
– Свекр у нее мужик серьезный, суровый даже. Я считал, что это он ей не дает со своим сыночком разводиться.
Владислава вздохнула и покачала головой, но ничего не сказала, давая возможность Герберту выговориться, понимая, что второй раз он об этом говорить не будет. Герберт перехватил девчушку на своих коленях поудобней, перенеся ее вес с больной ноги на здоровую, и продолжил:
– Она выслушала меня тогда, поняв, что я все сказал, встала, оделась и сказала, стоя уже в дверях: «Прощай. Это было наше последнее свидание» – и ушла. Вот так просто. Пропала из моей жизни. Она уволилась с работы, сменила номер телефона и уехала куда-то заграницу. С мужем. Все. Больше я ее не видел.
Герберт замолчал и медленно выдохнул. Молчала и Владислава.
– Тебе ведь Нина уже рассказала, как я это пережил? – Владислава кивнула, Герберт усмехнулся и закончил:
– Спасибо Эльзе – и мозги вправила, и здоровье потом мое восстанавливала. Как я за тот месяц не сдох от алкогольного отравления, сам не понимаю. Даже повеситься хотел, да Нина помешала.
– Что?
– А она тебе этого не рассказала? – удивился Герберт и хмыкнул, увидев ее ошарашенный взгляд, потом продолжил:
– Да, хотел, в гараже. Гену я отпустил в тот день, подстраховался, так сказать, понимал, помнил своим пьяным мозгом, что он всегда в гараже трется. Только вот не подумал, что Нина может за мной следить. Вошла в гараж и встала молча. Стояла, на меня и мои приготовления смотрела. Я не сразу ее увидел, только когда уже на стул встал. За петлю подергал, убеждаясь, что крюк выдержит, разве что петлю на шею себе еще не успел набросить. А Нина меня так спокойно и спрашивает:
– В туалет по-большому и по-маленькому сходил?
Я опешил, не ожидал того, что я не один, а уж такого вопроса и подавно. И как последний дурак, спрашиваю ее:
– Зачем?
– Хочешь, чтобы менты потом тебя обсосанным, а может еще и обосранным нашли?
Я стою, как дебил, на этом стуле с петлей в руках, глазами хлопаю на нее, а она продолжает:
– Рассказать, почему они тебя таким найдут, или сам знаешь о том, что мышцы расслабляются в первую минуту и все из тебя выходит? И еще одно: ты в курсе, что потом ни Эльза, ни я не сможем за тебя свечку в церкви поставить? Нельзя по церковным канонам самоубийц поминать в церквах. Грех это!
Герберт усмехнулся и продолжил:
– Она много еще чего говорила, в основном, понятное дело, стыдила. А потом, едва я слез с этого стула, заставила снова на него залезть и веревку эту снять. Незачем, говорит, чтобы еще кто-то, кроме нас с тобой, знал об этом! И ведь я полез и снял! Потом уж согласился, чтобы Эльза прилетела и прокапала меня от алкоголя.
– Да, Нина мудрая женщина, – Владислава улыбнулась и, вздохнув, добавила:
– Моя мама такой же была.
За разговорами они не заметили, как доехали до поселка, где жили. Уже въезжая в поселок, Владислава произнесла:
– Спасибо, что рассказал. Правда, спасибо! И тебе надо было выговориться, и меня отвлек от того, что случилось. Знаешь, я уверена, что Наталия очень сильно своего мужа любила. Даже вот такого, потому и не бросала она его. Сейчас он где?
– Не знаю. Не интересовался! У него там папаша для этого имеется, – усмехнулся Герберт зло.
Машина остановилась перед воротами дома Герберта. Ворота медленно открылись, являя им неожиданную картину: на крыльце их встречали Эльза и Аркадий.
– А он-то что здесь забыл? – удивился Герберт. – Вот его только еще и не хватало нам сегодня.
– Ты не знал, что он приедет? – уточнила Владислава.
– Понятия не имел, но я точно знаю, кто его пригласил! Эльза!
– Эльза? – Владислава удивилась. – Они знакомы?
– Да. Они учились вместе. Он даже был в нее влюблен в то время, но она не ответила на его чувства, выбрала своего Григория.
В этот момент Гена остановил машину точно у крыльца дома.
Владислава глубоко вдохнула и медленно выдохнула, Герберт, заметив это, спросил:
– Боишься выходить? Почему?
Ответить она не успела, Гена открыл дверцу.
Глава 23
Эльза, увидев, что ворота открываются, нервно затянулась и тут же затушила сигарету в пепельнице. Да, она курила. Сама врач и уж, конечно, она знала о вреде курения, но не могла бросить. Не хотела. Эта привычка у нее была с института. В те времена кружка крепкого сладкого чая и сигарета часто заменяли ей ужин. Стипендии у студентов невелики, тетка денег высылала совсем мало, а подрабатывать на полноценную ставку Эльза не могла – тогда у нее совсем не оставалось бы времени на учебу. Вот и выкручивалась как могла: просить у тетки больше денег не позволяла гордость, а тетка ждала именно этого, Эльза это точно знала.
– Явились! До сих пор боишься его осуждения? – усмехнулся Аркадий, увидев судорожные попытки Эльзы затушить сигарету.
Эльза ничего на это не ответила. Подумав про себя лишь о том, что Герберта она не предупредила о визите своего бывшего поклонника, а ныне старого друга.
Да, когда-то Аркадий был влюблен в нее, и, уж конечно, она об этом знала. Но не тронул в ее душе профессорский сын заветные струны, не нашел подхода к строгой и целеустремленной красавице, а Григорий вот смог. Увидел, приручил, взял ее тем, что принял ее такой, какая она есть.
Гриша, в отличие от все того же Аркадия, не учил ее жизни, хоть и был старше на 5 лет. Да, он не был из