Читать интересную книгу Чародей (ЛП) - Деннинг Трой

— Скажи мне правду.

Фиолетовый полумесяц улыбки появился в капюшоне под глазами Теламонта.

— Правду? Что такое «правда» на самом деле? — Прошептал голос Теламонта в другое ухо Галаэрона.

— Правда в том, что она будет. — Комок в животе Галаэрона начал становиться легче. Вала все еще была жива. — Если вы ее поймаете.

— Когда мы ее поймаем, — поправил Теламонт. — Куда она может пойти? До земли тысяча футов. Он сделал паузу, и Галаэрон на мгновение испугался, что Теламонт собирается заставить его ответить, что выдаст нападение на мифаллар, но у Теламонта было что-то еще на уме. — Ее поймают. Другие мои сыновья выслеживают ее даже сейчас.

Галаэрон с трудом сдержал улыбку. Он еще ничего не сказал об Избранных, и, если принцы заняты поисками Валы, они не будут следить за мифалларом. Возможно, они даже помогли ей сбежать, чтобы отвлечь внимание. Это было бы так похоже на этих трусов – пожертвовать беспомощной женщиной, чтобы им не пришлось рисковать собственной жизнью. Галаэрону пришло в голову, что он мог бы спасти жизнь Валы, предупредив Теламонта об их плане. Вот чего заслуживали эти предатели.

— Тебе все равно? — Спросил Теламонт. — Я думал, ты любишь эту женщину. Я думал, что это из-за нее ты предал нас, — Теламонт затих, и снова тяжесть его воли медленно сокрушала решимость Галаэрона.

Наконец, Галаэрон признал:

— Это правда. Я действительно люблю ее.

— Тогда жаль, — сказал Теламонт. — того, что произойдет, когда мы ее поймаем.…

Он замолчал, предоставив Галаэрону представлять себе ужасы, которые обрушатся на нее. Учитывая наказание, которое понесла Вала только за помощь в его побеге, он не мог вынести мысли о смерти, которую она встретит после убийства принца Шейда. Он начал чувствовать, как воля Теламонта давит на него, заставляя говорить то, о чем он думал. Снова и снова Галаэрон ловил себя на том, что готов выпалить свой план, рассказать, как он обманом заставил Теламонта привести Избранных в Шейд.

Каким-то образом он сопротивлялся. Глубоко внутри, часть его хотела верить, что это честь остановила его, что что-то внутри него было достаточно сильным, чтобы противостоять воле Высочайшего Шейда. Но правда заключалась в том, что он снова попал в руки своего теневого я, и оно просто не верило, что Теламонту можно доверять. Каждый раз, когда Галаэрон начинал говорить, что он обменяет жизнь Шейда на жизнь Валы или что он может доставить пятерых Избранных в обмен на ее свободу, его тень отказывалась. Это напомнило ему, что Теламонт однажды предложил научить его управлять своей тенью, как будто это можно было сделать, и как плохо обернулась эта сделка. Это напомнило ему о том, насколько могущественен Высочайший. Галаэрону стоило только намекнуть на нападение на мифаллар, и Теламонт начнет давить на него, требуя ответов. Шадовар узнает все в течение нескольких минут, Вала все равно будет приговорена к медленной смерти, а Галаэрон останется ни с чем за свое предательство. На этот раз теневая сущность Галаэрона была права. Теламонт не сделал ничего, кроме как предал его. Теламонт заслужил то, что должно было случиться с его городом. Все шадовары так и сделали. А Вала? Он хотел спасти Валу, но не мог этого сделать, уступив Теламонту. Наконец Теламонт сказал:

— Любовь не так сильна, как я себе представлял. — Давление не ослабевало, но его голос исходил от фигуры в капюшоне перед глазами Галаэрона. — Ты не хочешь спасти Валу?

— Я бы сделал все, чтобы спасти Валу, — казал Галаэрон, — но я не дурак.

— Нет? — Голос Теламонта звучал как треск ломающегося льда. — Тогда ты знаешь, что она не сбежит. И ты знаешь, что я могу тебе помочь.

Мрачный голос внутри Галаэрона кричал ему, чтобы он придержал язык, что он дурак, если думает, что сможет заключить сделку с Теламонтом Тантулом. Галаэрон проигнорировал голос и продолжил:

— Фаэриммы продолжают беспокоить тебя. Отведи меня к окну мира. Когда я увижу ее дома в Ваасе, я снова помогу тебе с ними.

Теламонт придвинулся ближе, пока Галаэрон не увидел перед собой ничего, кроме двух платиновых глаз. Он заставил себя выдержать взгляд, и в конце концов увидел, что глаза были серебряными коронами, горящими вокруг двух дисков тени, более черной, чем тьма. Давление его воли становилось сокрушительным, и все же Галаэрон не отводил взгляда. Наконец, сияющие короны замерцали с чем-то вроде веселья, и Теламонт немного отступил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Любовь не так сильна, как я себе представлял. — Глаза Высочайшего снова превратились в диски, и его темная фигура начала таять в темноте. — Но надежда ... — сказал шейд. — Это намного сильнее.

Сокрушительное бремя его воли осталось. Галаэрон ждал, ожидая, что в любой момент в нем возникнет желание ответить на какой-то невысказанный вопрос. Был только неосязаемый вес, и другое давление, поднимающееся изнутри, чувство, которое было ближе к страху и неуверенности, возможно, горе. Наконец, когда очертания тела Теламонта снова растворились в темноте и остался только бледный свет его угасающих глаз, именно это давление заставило Галаэрона нарушить молчание.

— Подожди! — сказал Галаэрон. — А как же Вала?

— Принятие.

Глаза исчезли, но голос Теламонта прошипел из темноты вокруг:

— Если ты хочешь спасти ее, тебе нужно только ухватиться за тени и освободиться.

Прежде чем Галаэрон успел возразить, в отдаленном мраке снова зашипели голоса, и сокрушительная тяжесть воли Теламонта исчезла. Галаэрон обнаружил, что разрывается между гордостью за то, что сразился волей с Высочайшим, и опасением из-за его комментария о надежде. Что он имел в виду, говоря, что надежда намного сильнее? Вероятно, это была просто какая-то уловка, чтобы заставить Галаэрона подчиниться воле Высочайшего, сдаться тени, но было что-то в том, как это было сказано, что заставило его почувствовать себя иначе, нотка откровения в голосе Теламонта, которая предполагала вспышку озарения. Его тон, когда он согласился обменять сотрудничество Галаэрона на жизнь Валы, был насмешливым, как будто он знал, что предложение никогда не будет принято.

Мрачный голос прошептал, что Теламонт держит его за дурака. Был только один способ спастись, и Галаэрон отказался им воспользоваться. Половина шадоваров в анклаве, должно быть, смеялась над ним в этот самый момент. Галаэрон сопротивлялся этой мысли, напоминая себе о том, что произошло в последний раз, когда он использовал Теневое Плетение, о том, как он оттолкнул Валу и чуть не убил Ариса. Если Теламонт и обеспечил легкий побег, то только потому, что это был вовсе не побег. Галаэрон дал клятву никогда больше не использовать магию теней, и эту клятву он намеревался соблюдать. Галаэрон занимался тем, что казалось следующей вечностью мультивселенной, споря взад и вперед с темным голосом в своей голове, зная, что есть только один выход, и зная также, что судьба хуже смерти ждет его, если он воспользуется им. Если бы он был уверен, что узнает, когда Избранные разрушат мифаллар и город падет, возможно, у него хватило бы мужества подождать. Как бы то ни было, неопределенность была больше, чем он мог вынести: страх, что Шейд рухнет в пески Анаврока и будет похоронен на пятнадцать веков вместе с ним, все еще там, в этот темный момент, гадая, удастся ли его план когда-нибудь, гадая, доживет ли Вала до того, чтобы снова увидеть своего сына, гадая, простила ли Такари когда-нибудь его за эгоистичный страх, который заставил его отвернуться от нее. Образ черного каплевидного тела возник в его сознании и начал увеличиваться. У существа было три выпуклых выступа, которые, учитывая полные клыков рты на конце, могли быть головами. Три руки, каждая из которых заканчивалась тремя ладонями с одним глазом на ладони, росли из его тела в трех разных местах. Призрак, ибо он не сомневался, что это был именно он, смутно напомнил Галаэрону шарна, которого он освободил, когда они уничтожили первого лича Вулгрета.

— Я искал тебя, эльф.

У Галаэрона отвисла челюсть. На этот раз его «теневое я» казалось слишком ошеломленным, чтобы воспользоваться ситуацией, и он испытал момент внутренней тишины, которой не наслаждался с тех пор, как совершил ошибку, которая позволила его тени впервые вторгнуться в него.