Читать интересную книгу Морок - Олег Мизгулин

— Плохо.

— Разрешите доложить! Товарищ капитан! У нас боец есть. Из молодых да ранних. Рядовой Зорин… Он в бою из калаша пулемёт сделал. С приличного расстояния. Может, его поставим на «оптику»?

Не прошло и минуты, как Вадим стоял перед Звирчевым

— С винтовкой Драгунова знаком? — Спросил тот.

— Так точно!

— Твоя задача — вовремя, до выстрела неприятеля, снимать гранатомёты. Глушить пулемёты! А повезёт, определишь головных командиров, цены тебе не будет, если кого спишешь. Справишься?

— Попробую.

— Пробовать бабу будешь на «гражданке», если повезёт вернуться! А здесь, рядовой, надо постараться. И выложиться! Понял?!

— Так точно! Задачу понял!

— Вот это правильный ответ. Мишин! Обозначь место бойцу! СВД и боекомплект к нему!

Командир подошёл к связисту.

— Тополь, Тополь! Я Ясень! Ответь! Тополь… — Монотонно бубнил тот.

— Молчат? — Спросил Звирчев, и словно ему в ответ в рации шелестяще прозвучало:

— Ясень! Я Тополь, сообщаю! У нас гости. Много! Уже чаёвничаем! А-а-а, сук-ка! — В эфире трещали автоматные очереди, ухали гранаты. — Ясень, мы держимся, но скоро ляжем! Где техника?!!! Твою маму…

Связь оборвалась.

Тем временем Мишин инструктировал Вадима.

— Третий этаж. Торцевая часть. Коридорный блок. Такая маленькая комнатёнка… И проём окошечный там маленький. По ходу там раньше сортир был. Ну, короче найдешь, как поднимешься! Вот. Теперь что… Там участок слепой. Со стороны наступающих вообще неприметен. Для снайпера места лучше не бывает. Давай, Зорька, работай! Не посрами Сибирь! И смотри, если засекут, меняй позицию! Спустись этажом вниз. Там точно также, в архитектурном смысле…

Зорин кивнул, ухватив за цевьё СВД, взглянул на Вальку. Бравин держал угол, и был на окне, уже наизготовку. Остальные рассредоточились, по проёмам и в их напряженных лицах читалось ожидание. Вадим, сжав кулак, пожелал Валентину «всего». Тот, улыбнувшись, ответил той же жестикуляцией. «Всё! Пошёл!» — мысленно отмахнулся Вадим. И тут же тишина разорвалась автоматной трелью. Внизу глухо бахнуло, раз за разом. Дрожью отозвались стены.

— Чичи!!! — Крик слился с канонадой своих и чужих выстрелов. Опять разорвалась граната. Щедро посыпалась штукатурка, а первые влетевшие пули, утверждающе впились в стену, взбивая из кирпичей пыль.

— Зорин!!! Бегом на позицию! — Заорал Мишин и, переключаясь на врага, пустив очередину, заорал вновь. — Не подпускать блядей! Прижимать к земле! Поприцельней, войска, поприцельней! Пока кто-то в перезарядке, другой гнобит не переставая!

Последние слова Зорин слышал на бегу, в спешке взлетая по лестнице. Третий этаж не дремал. Жарко работал РПК, осложняя жизнь атакующим боевикам.

Вадим нашёл эту комнату сразу. Она не была уж такой маленькой. Размер площади соответствовал кухне маленькой «хрущобы». А окно, конечно, подкачало. Хотя для снайпера просто подарок. Меньше уязвимости и досягаемости для вражеских автоматчиков. Он взглянул из него вниз. Рассыпанный муравейник неприятеля вжимался во всё то, что могло прикрыть от навязчивого пулемёта. Вадим прильнул к окуляру. Оптика масштабно приблизила картинку. «Это просто праздник!» — Радужно подумал Вадим, не спеша водя курсом с одного врага на другого. Все они сейчас были увеличены, и даже укрытие не спасало их неосторожно высунутые головы. «Лишь бы прицел не был сбит. После Акимцева не отстреливали». — Размышлял Зорин. Он поймал в перекрытии прицела одну из голов. Палец обнял спусковой крючок, постепенно усиливая давление. Плечо привычно погасило отдачу, а в картинке ворог выпал из-за дерева кулем. С тёмно-красной отметиной. «Настройки не сбились, слава богу!» — Отрезюмировал винтовку Зорин. В его душе не было шевеление чувств, как это бывает у первых состоявшихся убийц. Наверное, потому что, эта была не первая смерть. Хотя он и тогда не заламывал руки, в стиле Раскольникова. Верно, говорят, что на войне, эту грань перешагивают быстро. Не так как в мирной жизни.

Внезапно пулемёт наш стих. Стих, словно всхлипнул, словив смерть. Вадим понял, что так оно и есть. Слишком хорошо запомнил, как это бывает, когда умокает пулемёт после прицельного выстрела. «Коллега! Твою ниппель… — харизматично закрутил мысль Зорин. — Только где он?» Акимцев, покойник, в пекло не лез. Он торчал где-то в хвосте. Перебежками выбирал лучшие укрытия. И гасил «окна-амбразуры». «Значит, и этот работает по той же схеме. Мудрее тут более не придумаешь. «Только где он?» — искал его Зорин среди бегущих. У Вадима было выигрышное положение. Его враг не видел. Пока не видел. Он мог стрелять и не получать ответку. А ребята получают. И гибнут каждую секунду. «Где он, сука?!» — начал уж психовать Зорин, что недопустимо для снайпера. «Ага, вот ты какой… Северный олень. — В поле окуляра попал приземистый воин, бежавший в отдалении с «оптикой». — Складывающаяся сэвэвдэшка. Десантная». — Обратил внимание на винтовку Зорин. В их учебной части снайперская винтовка Драгунова со складывающимся прикладом была одна в своём роде. Выставлялась на обзор бойцам. Как эксклюзив, редкий экземпляр. Из той категории, что смотреть можно, а трогать нельзя. А уж тем более стрелять. Шедевр. Новинка. «А этот сученыш с новым оружием. Словно в магазине купил. — Зло думал Вадим, не упуская его. — И откуда они всё новое берут?»

Пулемёт, словно очнулся от спячки. Заработал с удвоенной энергией, осаждая не в меру ретивых воинов аллаха. Чичи залегли, зарываясь, кто куда и кто как успел. Вадькин оппонент примостился в камнях. С издали-то, хрен увидишь. «Но, коллега, извини! — Усмехнулся Вадим. — Мы же во взрослые игры играем». В окошке прицельного окуляра, булавочная голова чеченского стрелка, аккуратно размещалась в перекрытии наводки. Тот в хрен не дул и вылавливал нашего пулемётчика. «Не успеешь!» — Как бы ответил Зорин, надавливая на спуск. За выстрелом пришёл результат. Оппонент припал ухом к земле, словно плюнув на войну, решил полежать, а то и вздремнуть часок другой. «Есть контакт!» — Радостно подумал Вадим, испытывая удовлетворение, что работа нашего РПК не прервалась, и жизнь пулемётчика не прекратилась, за выстрелом «коллеги».

Пулемёт замолчал, но не так, как в первый раз. Прежде чем умолкнуть, в бой синхронно вступили автоматы, дважды жахнули гранатомёты.

«Перезарядка. Диск меняет». — Догадался Вадим. Его вниманию бросились три момента. Остановившись, бородач в чалме (моджахед что ли?) перекрыл наш огонь пулемётной контратакой. Он укрепился в какой-то воронке, и от души поливал свинцом все источники обороны. Оконные проёмы замолчали. Дабы закрепить результат, два приспешника с «мухами» встали в рост. Ёще секунда и… Вадим вложился. Первого он сделал спешно, но главное смертельно. Прошил ему горло. Тот ничего не успел понять. Второй успел. Но он падал с простреленной башкой. Падал головой назад, и пущенный заряд ушёл вверх, в никуда. Моджахеду, Вадим залепил в глазницу, мстя ему за свое упущенное время. Справа заговорило наше оружие, пытаясь перекричать, переспорить кинжальный огонь «духов». Бой перерастал в ожесточенный, и в непримиримости своей, беспощадный для обеих сторон. Благодаря, умело расставленной обороне, и вовремя расставленным позициям, десантники держали натиск врага. Однако, боевики, напирали. Напирали, невзирая на потери, несмотря на плотный свинцовый град. Шли настырно, в лобовую, нахрапом, зная, безусловно, что численное преимущество за ними.

— Алла…Акбар!!

За криком последовал бросок штурмующих, и следует отдать должное, что тот, кто крикнул, сумел поднять, прижатых к земле пулями, бойцов. Противник пошел в ускорение, падая скашиваемый пулемётами, но, тем не менее, бежал решительно оскалясь, пытаясь в рывке взять первые ступени. Многие добежали, и многие, прочищая дорогу гранатами, вошли в здание. Теперь бой гремел везде. И снаружи и внутри.

«Неужели, конец?» — Как-то спокойно, и даже равнодушно подумал Зорин.

Командира, поднявшего своих солдат на огонь, он давно вычислил, но никак не мог приложить. Боевик, был на редкость юркий, вертлявый и очень подвижный. Не было момента, даже секунды, чтобы он был статичен. Динамика и его дух, бесспорно, заводили его воинов в неистовство. Он уже был в дверях, когда Вадим решился стрелять по движущейся мишени. Винтовка характерно вздрогнула, в очередной раз выпуская гибельное жало, Вадим увидел, как командир упал, но в следующий момент он тут же усмотрел, что всего лишь подранил, а не убил. Боевик тяжело пошевелился. Двое чичей, тут же схватили его под руки, поволокли к освободившемуся входу.

«Вот, блин! Прокол! Счас, исправлюсь! — Вадим упёрся в спину чеченского старшака, в надежде завершить начатоё. Но не успел. Совсем близко, в воздухе взвизгнули, не иначе как пули. Совсем близко от лица. Понимание того, что стреляют в него, проступило окончательно, после того, как Вадим, отпрянув от окна, наблюдал, как свинец разламывает кирпичную кладку в верхнем углу. По щеке текла кровь.