за эти дни мы неплохо так сблизились. Я подумал, что если не могу отыскать след, который давно исчез, то остаётся ждать, когда эта тварь объявится здесь заново. Либо потерпеть, когда снова появится тот таинственный зов, на который я шёл в первый день. В общем, всего лишь два варианта, но оба меня жутко раздражали. Однако пришла и другая идея — потренироваться, тем более передо мной появился отличный учитель. Виктор знал повадки Лишних, прожил среди них уже достаточно долго, чтобы помочь мне научиться сражаться с ними более профессионально. Да и в академии он был выпускником, поэтому я частенько расспрашивал его о предметах, которые они проходили на последнем курсе. Да и вообще он оказался кладезем знаний и был готов поделиться всем, что знал. То ли от одиночества за все эти годы, то ли от отчаяния, что после него (а он уже готовился к полному превращению в Лишнего) ничего не останется. А так была возможность разделить его бремя первого и последнего Истинного в мире мёртвых.
По итогу я узнал, что у Лишних есть свои иерархии, почти что как у людей. Некоторые из монстров были довольно умны и поэтому не выбирались в реальность, так как это грозило им столкновением с Истинными. Вместо этого они гипнотизировали своих приближённых и посылали в реальность, где те, напитавшись чужими жизнями (конечно, если успевали), покорно возвращались к хозяевам, после чего те попросту их пожирали.
Также узнал, что в этом мёртвом мире есть и простые тёмные души, не принимающих каких-то активных действий по отношению к сородичам или к людям в реальности. Они просто жили здесь и занимались своими (неизвестно какими именно) делами. Собственно, с одним из таких мы уже встречались. С тем самым водяным.
Ещё мне всё-таки удалось узнать от Виктора, что же за войны между Лишними и Истинными происходили раньше, о которых заикнулся Годунов.
— Про это не особо распространяются, — сказал тогда мой новый приятель. — Но большинство людских войн были именно таковыми.
— То есть? — не понял я.
— А то и есть, — горько хмыкнул парень. За время, проведённое с ним, я с сожалением отметил, что преобразование в Лишнего у него ускорилось, на голове отрасли новые рога, а прежние стали длиннее. Пальцы на левой руке окончательно истончились и теперь представляли собой натуральные костяшки. — Помнишь, я говорил о Лишних, что манипулируют своими приближёнными?
— Хочешь сказать, что они управляли мировыми лидерами, которые развязывали войны? — удивился я. — А потом лакомились сотнями и тысячами человеческих душ?
— Именно так, — кивнул Виктор. — Хотя уверен, что там были какие-то свои определённые тонкости, о которых я не знаю, но грубо говоря, так всё и происходило. Истинные, кстати, во главе с Годуновым, потом вычислили это и прикрыли лавочку. Правда, не всё так гладко вышло, как хотели, и снова началась война. На этот раз последняя, но не менее кровопролитная.
— Но почему об этом не говорят? Истинные же не виновны.
— Уверен? — хитро посмотрел на меня парень. — Ведь чем больше Лишних, тем больше подпитки шло и к нам. Мы были нужны, только из-за того, что люди не могли спастись от монстров. Хотя люди-то и не знают, что произошло на само деле. Незачем им знать, что долгое время они были чуть ли не прямой пищей для чудищ, а Истинные и не особо сопротивлялись.
— Как-то натянуто звучит, — ухмыльнулся я.
— Может быть, — пробормотал он. — Говорю же, подробностей не знаю, да и в академии не любят говорить на эту тему. Нас просветили лишь на последнем курсе. Но, с другой стороны, ты в хороших отношениях с господином Годунов. Вот и спроси по возвращению.
— Обязательно, — кивнул я.
Глава 24
За все эти дни мы ничем не питались, кроме воды. Да, мутная и дурно пахнущая, но Виктор оказался прав, сказав, что вскоре мы к этому привыкнем. А голод… он просто не наступал в этом мире. Наверное, всё из-за того же сжатия времени. Мы попросту не успевали проголодаться. С другой стороны, жажда была постоянной. Особенно в последние дни, и я не знал, с чем это связано.
Но вот в один из вечеров, когда мы снова тренировались с Виктором под хмурым серым небом, я почувствовал лёгкую тягу. Вновь тот самый зов, манящий куда-то вглубь лесов.
— Виктор? — я повернулся к своему «противнику» как раз в тот момент, когда он атаковал. водяной хлыст должен был ударить меня в грудь, но я легко отбил его одним лишь взмахом руки.
— Отлично! — радостно воскликнул парень. — Я вижу, ты смог совладать с эмоциями.
— Не совсем, — улыбнулся я. — Просто опять чувствую тот зов.
— А вот это потрясающие новости, — кивнул он. — Тогда не будем задерживаться и отправимся прямо сейчас.
* * *
Пробираться пришлось довольно далеко. Несколько раз на нашем пути попадались тёмные духи, но мы старались не привлекать их внимание. чувствовали присутствие Лишних, но и их старались огибать. Так что дорога, благодаря стараниям Виктора оказалась более-менее безопасной.
И вскоре мы оказались у той же самой поляны с широким пнём, на которую выбирались в первый раз.
— Ничего не понимаю, — нахмурился я, подходя ближе. — Здесь же ничего не было.
— Может, у них график посменный? — предположил Брай, стоя в сторонке. — Ну, типа сегодня выходной, а завтра работаем.
— Затяжные у них выходные, — хмыкнула Айка.
— Не я же график составлял, — ухмыльнулся пёс.
Я тем временем подобрался к пню и аккуратно протянул руку. И мне наконец-то удалось почувствовал лёгкий мороз, а также тонкую плёнку или нечто подобное. То же самое, что и в руинах завода в реальности.
— Есть, — прошептал я, ещё не веря, что это произошло. После повернулся к друзьям и радостно воскликнул: — Оно здесь!
Я уже хотел было достать меч, чтобы пробить нам новый проход, когда позади раздался протяжный стон. Я резко обернулся и увидел скрюченного на земле нашего проводника.
— Виктор?! — я бросился к нему, но остановился на полпути, когда он вскинул руку.
— Стой, где стоишь, Матвей, — прохрипел он. Его тело дрожало, словно вокруг была минусовая температура. — Всё плохо…
— Да, я это уже понял, — неуверенно пробормотал я.
Случилось то, чего я больше всего боялся — Лишний всё больше захватывал его личность.
— Матвей? — прошептала Айка, подлетев ко мне. — Что будет делать?
— Пока не знаю, — честно признался я.
— Может, — Брай подошёл ближе, — ты облегчишь его страдания?
Я недоумённо посмотрел на него. А когда понял, о чём он говорит, отрицательно