Но почему ему так важно знать о том, что тревожит Блайт? Почему хочется разговаривать с ней, расспрашивать ее, рассказывать о себе? Господи, разговаривать с ней?! «Вспомни, – пытался урезонить себя Рейдер, – как вероломны женщины. Немного слез, слабый обморок – и дальше они уже вьют из тебя веревки. А уж потом наступает отрезвление. Дьявольщина какая-то! Поскорее бы Блайт покинула этот корабль!»
* * *
Когда Ричард на следующее утро принес завтрак, Блайт была не в настроении поддерживать разговор, но все же нашла в себе силы извиниться за то, что втянула его в неприятную историю. Ее мало утешили горячие заверения юноши в том, что ради нее он готов совершить и не такой подвиг. Блайт отослала поднос почти нетронутым, попросив извиниться перед французом, ссылаясь на отсутствие аппетита.
Никогда еще Блайт не чувствовала себя такой одинокой. Одна во всем мире… Впрочем, она и раньше была одинока. «Пора бы уже привыкнуть к подобному состоянию», – напомнила себе Блайт. Однако каким-то непостижимым образом это одиночество заметно отличалось от прежнего и было связано с Рейдером Прескоттом, а также с той новой, неведомой пока близостью, в которой он отказал ей. Блайт со стоном обхватила себя руками. Господи, ей ведь так мало нужно от Рейдера: поговорить с ним, прикоснуться к нему! Она была совершенно сбита с толку его нежностью и внезапной холодностью. Ну почему из всех мужчин ее похитил именно он, загадочный и чувственный Рейдер Прескотт?!
Блайт не знала, сколько она просидела на кровати, уставившись куда-то в окно. Именно так и застал ее Рейдер. Он осторожно кашлянул, напоминая о своем присутствии. Блайт торопливо спрыгнула на пол.
– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – произнес Рейдер, пытливо всматриваясь в ее лицо.
Припухшие веки прекрасных глаз явно свидетельствовали о том, что Блайт много плакала этой ночью. Мысль об этом болью отозвалась в его сердце.
– Я в порядке, капитан. – Блайт была не в силах смотреть на Рейдера, поэтому уставилась в какую-то точку на стене, за его плечом. – Прошу извинить мое поведение прошлым вечером. Думаю, я была немного не в себе. Постараюсь исправиться, – ровным тоном произнесла Блайт, по-прежнему избегая взгляда Рейдера.
Это окончательно добило его.
– Не тебе, а мне следует извиниться, – возразил Рейдер. – Вся моя команда вела себя совершенно непростительно. Если ты назовешь имена зачинщиков или хотя бы опишешь их, я обязательно прослежу за тем, чтобы тех людей как следует наказали.
– Нет, – поспешно ответила Блайт. – Ты ведь меня сам предупреждал, не так ли? – Она даже слегка покраснела, сгорая от желания посмотреть на него, но ведь он ясно дал ей понять, что не желает иметь с ней дела. – В любом случае я не хочу нести ответственность еще за кого-то, наказанного по моей вине.
– Еще за кого-то? Что ты хочешь этим сказать? – Рейдер подошел поближе, хмуро всматриваясь в лицо девушки.
– Старина Вилли, – напомнила Блайт, убирая руки за спину и нервно сплетая пальцы. – Разве ты забыл: ведь я в ответе за то, что его высекли.
Рейдер был в полном смятении. Оказывается, Блайт чувствовала себя виноватой в том, что Вилли выпороли, и поэтому считала себя обязанной принести ему грог! Черт! А ведь это он, Рейдер Прескотт, натолкнул Блайт на мысль о ее вине, сказав, что она в ответе за драку Вилли и Единственного Зуба. Но он никак не ожидал, что Вул-вич примет это так близко к сердцу. «Впрочем, – одернул себя Рейдер, – никакая она не Вул-вич, она – ранимая и беззащитная Блайт Вулрич».
– Еще раз заверяю тебя: ты вернешься к своему отцу в том же состоянии, в каком попала сюда. – Рейдеру очень хотелось, чтобы Блайт поверила ему. – Ты почему-то решила, будто к твоему похищению причастен Невилл Карсон. Уверяю тебя: он здесь совершенно ни при чем. Я бы не стал иметь дело с подобным человеком, а уж тем более способствовать ему в желании насильно жениться на тебе, – при этих словах по телу Рейдера внезапно пробежала дрожь. – Это обычное похищение ради выкупа, вот и все. Мы искали в Филадельфии новые рынки сбыта товаров, но, увы, безуспешно. Тогда мой партнер решил разбогатеть вот таким образом.
Не удержавшись, Блайт все-таки посмотрела на Рейдера. Его открытый взгляд сказал ей о многом, но, главное, о том, что все это правда. Это открытие поразило Блайт в самое сердце. Она повернулась к Рейдеру спиной и принялась нервно барабанить пальцами по крышке шкатулки с принадлежностями для шитья.
– Невилл Карсон… просил тебя выйти за него замуж? – спросил Рейдер.
– Нет, он приказал мне, – как можно спокойнее ответила Блайт.
Заметив, как напряглись ее плечи, Рейдер подумал о том, какой решительный отпор наверняка дала она этому негодяю. Эта мысль почему-то была ему приятна. Он хотел задать Блайт еще несколько вопросов, но почувствовал, как она наглухо отгородилась от него и вряд ли будет сейчас откровенничать. Рейдеру ничего не оставалось, как молча повернуться и уйти.
Блайт обессиленно опустилась в кресло. Так ее похитили ради выкупа?! Значит, это действительно настоящие пираты, и Невилл Карсон здесь совершенно ни при чем! Господи, какая ирония!
Блайт вдруг почувствовала, как где-то внутри нее зарождается истерический смех. Ей не удалось сдержать его, и он неистово вырвался наружу. Она хохотала, будучи не в силах остановиться. Какой абсурд! Пираты похитили ее, чтобы получить выкуп, думая, что она богатая наследница и что они получат за нее кучу денег… за нее, у которой нет даже лишнего шнурка для корсета?
Постепенно Блайт успокоилась и мысленно перенеслась в отчий дом. Наверное, там уже получили записку, хотя миссис Дорнли вполне могла, не глядя, бросить ее в огонь. Если же записка все-таки каким-то образом уцелеет, отец вряд ли прочтет ее. Он просто-напросто сунет бумагу в один из своих бесчисленных карманов и забудет о ней на долгие годы.
Блайт представила всех домочадцев такими, какими видела их в последний раз. Как они там без нее? Цел ли еще их старинный особняк? «Господи, – вдруг осенило Блайт, – даже если родные и прочтут записку с требованием выкупа, им все равно нечем будет заплатить, совершенно нечем».
Блайт похолодела. Она захвачена бандой головорезов и до сих пор жива только потому, что они считают ее курочкой, несущей золотые яйца. А что будет, когда пираты узнают, что она нищая?!
* * *
– Каррик? – При виде клерка, входящего в парадную дверь дома, у Уолтера Вулрича возникло ощущение, что сейчас его за что-то будут ругать – О, рад тебя видеть! Что ты здесь делаешь?
– Предположительно мы должны были встретиться с вами ровно в два часа, сэр. – Каррик вертел в руках старую потертую шляпу, ожидая, пока старый слуга примет ее. – Вы разве не помните?