Бедро девушки слегка качнулось под рукой Рейдера, и это робкое движение окончательно убедило его в том, что она готова ему принадлежать. В этом не оставалось никаких сомнений. Вул-вич действительно желала его и лежала перед ним трепещущая и открытая его страсти.
Неожиданно Рейдера охватило смятение. Господи, что же он делает? Собирается овладеть беззащитной ранимой пленницей, да к тому же еще и девственницей?! Гром и молния! Что с ним? Ведь это скорее похоже на попытку изнасилования, правда, не грубого и жестокого, зато коварного по своей сути.
Блайт почувствовала в нем перемену, но не могла понять причины. Протянув руки, она погладила Рейдера по щеке, потом провела кончиками пальцев по его нижней губе, – ей так давно хотелось это сделать.
– Пожалуйста…
– О Боже, – со вздохом вырвалось у Рейдера, заставив испуганно забиться ее сердце.
После этого он начал медленно подниматься, отодвигаясь, удаляясь от нее… Блайт хотелось удержать Рейдера, умолять не покидать ее, просить любить ее, заставив забыть обо всем на свете. Но слова застряли у нее в горле, а в глазах снова появилась боль.
Рейдер прошелся по каюте, заправляя рубашку, затем остановился и повернулся лицом к Блайт. Девушка сидела на смятой постели, взъерошенная и совершенно беззащитная, словно окаменевшая. Она даже не поправила платье, чтобы прикрыть полуобнаженную нежную грудь. Губы Блайт слегка вспухли от его поцелуев, а глаза… Ее глаза были полны смятения и боли.
– Пожалуйста, – только и сказала она.
Господи, за что ему такое испытание? Он не вправе пользоваться ее слабостью и доверчивостью, не вправе что-либо обещать ей или давать. Рейдер подавленно молчал. Да разве можно найти слова утешения после того, как он так разбередил ее душу, после того, как пообещал, но не дал?! Нет, он просто не имел права что-либо обещать! Рейдер попятился к двери, будучи просто не в силах видеть Блайт в таком состоянии, и, резко повернувшись, вышел из каюты.
Блайт оставалась неподвижной, чувствуя себя совершенно раздавленной. Ей казалось, что Рейдер Прескотт отнял у нее что-то очень важное, чего она не должна была лишиться. Сначала он согрел и успокоил, приласкал, затронув самые сокровенные струны ее сердца. Она раскрылась ему навстречу, готовая отдать всю себя. А Рейдер вдруг отвернулся от нее. Он не захотел ее. По щекам Блайт катились слезы, тихие слезы огромного горя. Теперь она была по-настоящему одинока.
* * *
Как только Рейдер вышел из каюты, Бастиан поспешил сообщить ему подробности об инциденте на палубе.
– Похоже, эта мисс Блайт Вулрич решила самовольно изменить принятые на нашем судне правила. Она понесла грог тому, кому он не полагался: старине Вилли. А когда парни попытались ее образумить, пошла им наперекор. Никто не тронул драгоценную шкуру это девицы, разве что… ты? – Бастиан испытующе покосился на Рейдера.
– Тот метнул на него гневный взгляд, но Бастиан лишь упрямо вздернул подбородок. Последнее время ему совсем не нравилось настроение Рейдера: уж слишком капитан был чем-то озабочен. Бастиан еще никогда не видел его таким.
– Мы слышали шум. Судя по всему, она швыряла вещи, да? Настоящая фурия. А ведь ее христианское имя – Блайт,[5] не так ли? – Бастиан фыркнул. – Никогда в жизни не встречал женщину, которой бы так не подходило ее имя.
– Черт бы тебя побрал… – Рейдер схватил Бастиана за грудки и зловеще понизил голос почти до шепота. – Придержи свой проклятый язык!
Отпустив его, он побрел прочь, с трудом подавляя желание до смерти избить своего беспечного и самовлюбленного партнера. На носу корабля Рейдер остановился, подставив себя ветру, чтобы несколько остудить свой пыл. Еще час назад он наверняка согласился бы с Бастианом насчет Блайт, но не теперь, узнав, какая у нее ранимая душа. Мало того, Рейдер вдруг выяснил, что несмотря на всю свою напускную жестокость он сам тоже очень уязвим.
ГЛАВА 10
Бастиан Кейн оказался не единственным, кто слышал, как бушевала Блайт. Как только перед носом Бастиана с шумом захлопнулась дверь капитанской каюты, матросы затаились и навострили уши, а некоторые даже прижали их к стене. Согласно принятому на корабле кодексу, каждый был вправе находиться в курсе всего происходящего на борту «Виндрейдера», включая ссоры, драки и другие представления.
Вытаращив глаза, пираты слушали, как пленница яростно нападает на их капитана, и одобрительно закивали, когда стало ясно, что Рейдер все-таки одержал над ней верх. Уж кто-кто, а Рейдер, несомненно, знал, как совладать с разъяренной женщиной.
Затем все стихло. Никто не сомневался, что означает эта тишина: кто-кто, а Рейдер умел ублажить женщину, даже такую, как эта. Избегая смотреть друг на друга и чувствуя, как горят уши, пираты начали медленно подниматься на палубу.
Каково же было их изумление, когда немного погодя из люка показался Рейдер Прескотт. По мрачному выражению его лица все догадались: ничего не произошло, их капитан не потерял над собой контроль. Раз он сказал, что пленница останется нетронутой, значит, так тому и быть. Признаться, не многие капитаны подчиняются своим же собственным приказам. А впрочем, команда не стала бы возражать, если бы Рейдер переспал с этой девушкой.
А что это за девушка! Какая у нее выдержка! Пожалуй, Блайт Вулрич – самая храбрая женщина на земле! Наверняка даже сама Анна Бонни вряд ли смогла бы соперничать с ней. Подумать только: подстрекала их прикончить ее и сразила всех до одного взглядом своих необыкновенных глаз цвета золотых дублонов! А все из-за грога, обещанного ею одному из пиратов. Оказывается, она умеет держать слово. Бывают же и среди женщин такие!..
* * *
Ночь Рейдер провел на палубе, пытаясь разобраться в своих чувствах и ругая себя за то, что поступил так глупо, пытаясь защитить добродетель этой маленькой ведьмы, причем вопреки ее же желанию. Господи, к чему все это рыцарство, если единственное, чего желал Рейдер, – это слиться с ее нежным телом, дав ей ощутить неземное блаженство. Но нет, он повел себя как истинный джентльмен, а это уже плохой признак. Пожалуй, еще немного, и он начнет сходить по Блайт с ума, а ведь кому, как не ему, знать, что дамы из высшего света всегда удачно выходят из трудных положений, словно кошки, неизменно приземляющиеся на четыре лапы.
«Скорее всего, меня просто выбил из колеи неожиданный гнев Блайт, – решил Рейдер, – и потому она показалась такой юной и беззащитной и вместе с тем такой неотразимой…». В ее глазах было столько душевной боли! Но оказывается, в этом виноваты не только его люди. Причина душевных мук Блайт лежит где-то глубже, возможно, она связана с теми, кто остался на берегу: с ее отцом или кем-либо еще и, без сомнения, с Невиллом Карсоном. Блайт все еще упорствует в своем убеждении, что ее похитили по приказу этого типа… маленькая упрямая ведьмочка!