Просто сходите и посмотрите
Итак, мы имеем прекрасную ископаемую документацию постепенных изменений, начиная с «Люси», «прямоходящего шимпанзе», жившего три миллиона лет назад. Как же «отрицатели истории» воспринимают эти доказательства?
Некоторые из них все буквально отрицают. Я столкнулся с этим в 2008 году, когда снимал для Четвертого канала документальный фильм «Гений Чарльза Дарвина». Я брал интервью у Венди Райт, президента организации «Обеспокоенные женщины Америки». Ее мнение о том, что «экстренные контрацептивы — лучшие друзья педофила»[99], дает четкое представление о силе ее интеллекта, и она полностью оправдала ожидания во время нашего разговора.
В телефильме была использована небольшая часть интервью. Приведенная ниже стенограмма гораздо полнее, однако неполная: здесь я ограничился фрагментами, в которых мы обсуждали палеонтологическую летопись происхождения человека.
Венди: Я снова возвращаюсь к тому, что эволюционистам все еще не хватает знаний, чтобы проследить за эволюцией. Но вместо научного разрешения ситуации эволюционисты подвергают эту тему цензуре. Так, например, нет никаких доказательств эволюционного перехода от одного вида к другому. Если бы это было так, если бы эволюция имела место, то, безусловно, при переходе от птиц к млекопитающим или, я не знаю, еще дальше, было бы хоть одно доказательство.
Ричард: Имеется огромное количество доказательств. Простите, но вы все время повторяете это будто мантру, потому что вы, вся ваша компания, вы только друг друга слушаете. Я имею в виду, что вам нужно просто раскрыть глаза, и вот они — доказательства.
Венди: Ну, тогда покажите их мне, да, покажите кости, покажите мне тушу, покажите мне доказательства — переходные звенья от одного вида к другому.
Ричард: Каждый раз, когда обнаруживают ископаемое, которое находится между одним видом и другим, ваша братия говорит: «Ага, теперь у нас два пробела там, где раньше был один». Я имею в виду, что почти каждое ископаемое, которое мы находим, является промежуточным между чем-то и чем-то.
Венди (смеется): Если бы это было так, Смитсоновский музей естественной истории был бы забит этими примерами, а это не так.
Ричард: Да нет же, это так и есть… Если брать человека, то со времен Дарвина появилось огромное количество доказательств, промежуточных звеньев в цепочке ископаемых людей, у нас есть различные виды австралопитеков, например, и <…> у нас есть Homo habilis — это промежуточное звено между австралопитеком, более древним видом, и Homo sapiens, который моложе. Я хочу спросить, почему вы не считаете эти виды промежуточными?
Венди: Если бы были реальные доказательства эволюции, их показывали бы в музеях, а не только на картинках.
Ричард: Я только что рассказал вам об австралопитеке, Homo habilis, Homo erectus, Homo sapiens — древних и современных Homo sapiens. Это прекрасный набор промежуточных звеньев.
Венди: Но у вас все равно не хватает вещественных доказательств…
Ричард: Вещественные доказательства есть. Сходите в музей и посмотрите на них… У меня их нет с собой, но вы можете пойти в любой музей, и вы увидите австралопитека и Homo habilis, Homo erectus, увидите древних Homo sapiens и современных Homo sapiens. Прекрасный набор промежуточных звеньев! Почему вы продолжаете требовать: «Предоставьте мне доказательства», когда я это уже сделал? Сходите в музей и посмотрите.
Венди: Я ходила. Я ходила в музеи, многие из нас ходили, но остались при своем…
Ричард: Вот скажите, вы видели собственными глазами Homo erectus?
Венди: И я думаю, что вы сейчас пытаетесь, и очень агрессивно, заткнуть нам рот, не дать нам говорить. Кажется, это вы от разочарования, что так много людей до сих пор не верят в эволюцию. Если бы эволюционисты были так уверены в своих убеждениях, то и не было бы необходимости в цензуре. Одно это показывает, что эволюция по-прежнему не доказана и остается под вопросом.
Ричард: Я… Я, признаться, разочарован. Дело не в подавлении. Вот я рассказал вам о четырех или пяти ископаемых… (Венди смеется) … и вы, кажется, просто игнорируете то, что я говорю… Почему бы вам не пойти и не посмотреть на эти ископаемые?
Венди: Если бы они были в музеях, в которые я много раз ходила, я бы объективно взглянула на них, но я возвращаюсь к тому, что…
Ричард: Они есть в музеях.
Венди: Я возвращаюсь к тому, что философия эволюции может вести к возникновению идеологий, которые были для человеческой расы очень разрушительными…
Ричард: Да, но разве не лучше было бы не указывать на ошибочные представления о дарвинизме, которые были страшно извращены в угоду политике, а попытаться его понять — тогда вы были бы в состоянии противодействовать этим ужасным, неверным представлениям.
Венди: Ну, на самом деле нас к этому часто вынуждает агрессивность сторонников эволюции. Не то чтобы мы прячемся от данных, которые вы нам все время предоставляете. Не то чтобы мы не знали об этом — нам деваться от этого некуда. Нам все это все время подсовывают. Но, я думаю, вы разочарованы из-за того, что многие из нас, тех, кто видел ваши данные, все равно не покупаются на вашу идеологию.
Ричард: Вы видели Homo erectus? Вы видели Homo habilis? Вы видели австралопитека? Я вам задавал этот вопрос.
Венди: Я видела, что когда в музеях и учебниках хотят показать эволюционные различия одного вида от другого, они опираются на иллюстрации и рисунки… а не на вещественные доказательства.
Ричард: Ну, вы могли бы съездить в музей Найроби и посмотреть на оригиналы ископаемых, но их слепки — точные копии этих ископаемых — вы можете увидеть в любом крупном музее.
Венди: Ну, позвольте мне спросить, почему вы так агрессивны? Почему вам так важно, чтобы каждый верил в то же, что и вы?
Ричард: Я говорю не о вере, я говорю о фактах. Я рассказал вам о некоторых ископаемых, и каждый раз, когда я вас о них спрашиваю, вы уходите от вопроса.
Венди: Должны же быть тонны вещественных доказательств, а не только отдельные вещи, но, опять же, их нет.
Ричард: Я выбрал ископаемых гоминид, потому что я подумал, что вас они больше всего заинтересуют. Подобные останки можно найти для любой группы позвоночных, которая только придет в голову.
Венди: Я все же вернусь к тому, почему для вас так важно, чтобы все верили в эволюцию…
Ричард: Я не люблю слово «вера». Я предпочитаю просто предлагать людям взглянуть на факты, и вас я прошу взглянуть на доказательства. Я хочу, чтобы вы пошли в музей и посмотрели на факты, а не верили тому, что вам сказали, — будто доказательств нет. Просто сходите и посмотрите на эти доказательства.
Венди (смеется): И да, и я бы сказала…
Ричард: Это не смешно. Я имею в виду, действительно сходите, сходите. Я рассказал вам об ископаемых гоминидах, и вы можете пойти и посмотреть на эволюцию лошади, вы можете пойти и посмотреть на эволюцию ранних млекопитающих, на эволюцию рыб, на переход от рыб к наземным амфибиям и рептилиям. Любое из этих ископаемых вы найдете в любом хорошем музее. Просто откройте глаза и посмотрите на факты.
Венди: И я бы сказала, откройте глаза и узрите сообщества, созданные теми, кто верит в любящего Бога, сотворившего нас.
Может показаться, что в этом диалоге я проявил излишнее упрямство, настаивая на походе в музей, но я не кривил душой. Этих людей приучили говорить: «Нет никаких ископаемых, покажите мне доказательства, покажите мне хоть одно ископаемое», они повторяют это снова и снова и начинают в это верить. Так что я поставил эксперимент, рассказав этой женщине о трех или четырех ископаемых, и дальше просто не позволял ей уйти от темы. Результаты удручают и являются хорошим примером тактики, часто используемой «отрицателями истории», когда они сталкиваются с доказательствами этой самой истории: просто не замечать их и повторять как мантру: «Покажите мне ископаемые. Где ископаемые? Нет ископаемых. Просто покажите мне хоть одно промежуточное ископаемое, мне больше ничего не нужно».
Другие «отрицатели истории» сбивают себя с толку названиями и связанной с номенклатурой неизбежностью проводить границы там, где их нет. Каждое ископаемое, которое потенциально может быть промежуточным, всегда классифицируется как Homo или Australopithecus. Ни одно ископаемое не классифицируется как промежуточное. Поэтому нет промежуточных звеньев. Но, как я объяснил выше, это неизбежное следствие требований номенклатуры, а не фактическое отражение реальности. Даже идеальное промежуточное звено все равно причислят либо к Homo, либо к Australopithecus. Более того, половина палеонтологов, вероятно, назовет его Homo, а другая половина — Australopithecus. И, к сожалению, вместо того чтобы собраться вместе и договориться, что промежуточные ископаемые — это именно то, чего нам следует ожидать, исходя из теории эволюции, палеонтологи, можно биться об заклад, чуть не до драки дойдут в терминологических спорах, неизбежно вызвав ложное впечатление о самой находке.