Иешуа резко повернулся к нему, вытянул руку:
— Стой! Не подходи ко мне. Лучше принеси воды.
— Какой воды?! Кому ты приказываешь?! Иди отсюда… Толстяк схватил Иешуа за руку и потянул было к выходу, но вмешался Петр:
— Не кипятись, добрый человек. Ты что, не местный? Это ж родственник хозяев. Из Нацрата. Тебе следует быть повежливей. — Мастер был сама доброжелательность.
— Но здесь кухня, гостям не должно сюда заходить… Вам что-то надо, чего нет на столе? Скажите, мы принесем, если найдем. Что?
— Принеси воды, — повторил Иешуа.
Мужчина удивленно взглянул на Иешуа, затем на Петра.
— Ты слышал его. Наполни водой пустые кувшины. Пожалуйста. — Мастер улыбнулся.
Иногда можно убедить человека, не прибегая к парапсихологии. Простой улыбкой.
Толстяк, пожав плечами, пошел за водой.
— Почему ты велел ему налить воду в кувшины из-под вина? — Иешуа спросил спокойно, но в голосе его чувствовалась подозрительность.
— Ну-у… я подумал… — Мастер, подыскивая ответ на заставший его врасплох вопрос, как бы невзначай подошел к углу, где из земли торчали горлышки кувшинов. Рука сжимала кристаллики. Одно незаметное движение…
«Кифа, остановись!» — Слова Иешуа прозвучали в мозгу Мастера.
Он прорвал блокаду, промелькнула мысль. По крайней мере в одну сторону.
— Ведь тебе же нужна вода… — Петр сделал вид, что ничего не почувствовал, — Ее можно налить в эти кувшины.
— Учитель, я сам, — отчеканил Иешуа.
Петр ощущал исходящую от него абсолютную уверенность в своих действиях. Осознанное убеждение в том, что ошибки быть не может. Самоуверенный болван, разозлился Петр. Хочешь превратить воду в вино? Сам? Пожалуйста! Действуйте, коллега! Очень интересно понаблюдать, как ты будешь это делать…
— Учитель, я хочу остаться один. Да что же он, опять мысли читает?
— Ты хочешь прогнать со двора всех людей? — Петр не скрывал иронии в голосе. — А как же готовка? Они ведь заняты.
— Много времени это не займет.
Вот ты и проговорился, Иешуа!
— А что это, позволь полюбопытствовать? — Мастер вскинул брови и наклонил голову — само внимание.
— Чудо, — просто ответил Иешуа. — Кифа, попроси, пожалуйста, всех удалиться, у тебя это хорошо получится.
Спокойствие Иешуа еще сильнее раздражало Петра, но он, естественно, не подавал виду. Хотя все понятно — матрица бушует, объект совершает немотивированные поступки, может неадекватно реагировать на действительность. Ладно, Бог с тобой, делай как знаешь, подумал Петр, внутренне сдаваясь.
— Бог со мной… Не волнуйся. — По лицу Иешуа скользнула легкая улыбка. Спасибо, Кифа.
Господи, как же от него надо теперь блокировать мозг? Бетонной стеной, что ли?..
Петру в самом деле не составило труда убедить людей, занятых приготовлением пищи, что они сейчас нужнее внутри дома. Через пару минут двор был свободен. Мастер подождал лишь толстяка, который притащил для Иешуа с десяток больших бурдюков, полных родниковой воды, умощенных на тачку с маленькими колесиками.
— Спасибо, — кивнул Иешуа, — теперь иди.
Толстяк покорно подчинился. Петр, заходя за ним в дом, оглянулся на Иешуа: одинокая светлая фигура в пустом дворике-колодце. Мастер вздохнул и задернул за собой холщовую завесу.
Минут пятнадцать Петру удавалось удерживать людей в комнатах дома. Просто: он внушил им всем внезапную усталость, желание сесть, лечь, упасть, где стоишь… Но сильнее усталости голод: гости желали горячего, вина, фруктов. Продолжения свадьбы хотели. Так что Мастеру пришлось отпустить двух человек. Тем более Иешуа просил лишь немного времени.
Спустя пару минут один из отпущенных примчался назад с круглыми глазами, подбежал к хозяйке дома и стал что-то ей нашептывать. Петр быстро вышел во двор. Иешуа сидел в углу двора, рядом с кувшинами, тупо уставившись в землю. Блока не было: Петр чувствовал, как ученик смертельно устал.
— Кому вина?! — Звонкий голос самого молодого из гостей бодро прозвучал в шуме праздника.
Ответом ему стал гул оживления.
То там, то здесь Петр улавливал одобрительные реплики, смысл которых сводился к простому: «Ну, наконец-то!» Многие гости давно ощутили на собственных желудках нехватку вина, но лишь некоторые знали, что оно опять внезапно появилось. И так бы и не узнали, не растрезвонь об этом тот самый толстяк, что принес воду.
Уже через полчаса всем гостям было известно, что вон тот тихий молодой человек, Иешуа из Нацерета, опорожнил кожаные бурдюки с родниковой водой, а в пустых кувшинах непонятно откуда появилось замечательное вино. Многие так и не поверили в рассказ толстого восторженно изумленного гостя, даже услышать его не пожелали: чего голову-то ломать, если вина — залейся. Иные, опасливо оглядываясь на Иешуа, старались не приближаться к тому углу, где он по-прежнему сидел, обхватив голову руками. Вино-то и впрямь было каким-то необычным, такого никогда никто не пробовал ни в городах Изреельской долины, ни в самом Иершалаиме. Петр чувствовал исходящую от людей прохладу настороженности с небольшим количеством загнанного поглубже первобытного страха перед чудом. Праздник продолжался, но уже не так легко и весело, как вначале. Разговоры были только о вине и различных чудесных явлениях, которые доводилось так или иначе наблюдать каждому из присутствующих. Кто-то припомнил, как спасся, чуть было не утонув в реке, благодаря какому-то божественному свету. Кто-то рассказывал о чудесном излечении ребенка от проказы. Иешуа никто как бы и не замечал. Лишь Петр, подойдя к нему и сев рядом, увидел, что он плачет. Сквозь прижатые к лицу ладони проскальзывали слезы, а тело сотрясалось мелкой дрожью. Мастер положил руку на плечо Иешуа, тот встрепенулся, отнял руки от лица, взглянул на Петра полными страха раскрасневшимися глазами.
— Как это, Учитель? — Петр ощутил ледяную волну отрицательных эмоций. Как я это сделал?
— А что именно ты сделал, Иешуа? — Мастер старался держаться спокойно.
— Я… ну, я просто захотел… я даже не знаю как… я перелил воду в кувшины, не прикасаясь ни к чему. Захотел, чтобы она там оказалась… А потом… захотел почувствовать, что это не вода, а вино. Я подумал, что это наваждение… но они-то все нормальные, они-то все пьют настоящее вино! Учитель, что я сделал?! — Последние фразы Иешуа практически прокричал, обратив в свою сторону несколько боязливо-удивленных взглядов.
А в самом деле, что он сделал? Переместил большой объем воды из одной емкости в другую — нехитрый телекинетический трюк. Разве что многовато воды было — вес большой, но тренированному мозгу Иешуа, да еще с помощью матрицы, будь она неладна, это по силам. А вот превратить воду в вино… Может, и впрямь массовый гипноз, как и предполагалось ранее, при разработке плана? Мастер протянул руку с чашкой, показал на нее мальчишке с кувшином, сновавшему между гостей, и через мгновение в ней уже плескалось вино. Настоящее. Вкусное. Только холодное, как вода из родника. Мастер не поддавался гипнозу никогда, иначе он не был бы Мастером. Осушив чашку до дна, он по-прежнему не понимал, что происходит. Это настоящее вино!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});