не возражаете. — Монон показал внутреннюю сторону своего пальто. — Я не вооружен.
— Только потому, что Эгрил оторвал бы тебе яйца, если бы ты был вооружен, — сказал Квист.
— Верно подмечено.
Дрен уставился на шулка. Он не хотел видеть его в своем доме, вообще не хотел с ним разговаривать, но он понимал, что выбора нет:
— Поднимайся.
Монон забрался на крышу, и Дрен махнул ему, чтобы шулка шел к резервуару, а он пойдет следом. Он ни за что не повернется к шулка спиной.
— Что все это значит? — спросил Дрен, как только все расселись. Нож лежал в дюйме от его руки.
Монон кивнула на еду:
— Выглядит свежей.
— Это не для тебя. Я спрашиваю еще раз — что все это значит?
— Джакс хочет встретиться.
— С чего бы мне хотеть встречаться с этим одноруким ублюдком?
— Ты знаешь почему.
— Нет, не знаю. Просвети меня.
— Я только что от Хэстера. Я так понимаю, это была твоя вчерашняя работа?
Дрен фыркнул:
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я уже несколько дней не покидал своего уютного маленького дома.
— Давай не будем держать друг друга за дураков. Прошлым вечером кто-то взорвал дом старика Хэстера. Я знаю, что это была не моя команда, потому что у нас нет никаких бомб. Значит остаешься только ты и твои.
— Нет, не мои, — ответил Дрен, улыбаясь. — Это может быть кто угодно. Недовольный клиент, или, может быть, он задержал платежи Плачущим Людям из-за невыплаченного кредита или чего-то в этом роде. Определенно, не мы, дети из Токстена. У нас и так хватает проблем с поиском чего-нибудь съестного.
— Похоже, с едой у вас все в порядке, — сказал Монон, указывая на ветчину и хлеб. Он оглядел руины, ведя себя так, словно ему было наплевать на этот гребаный мир. — Это были не Плачущие Люди. Они бы переломали ему ноги или отрезали ухо. Они не устраивают взрывов террористов-смертников, не на те деньги, которые они зарабатывают на работорговле и всех других вещах, необходимых людям на черном рынке.
Дрен пожал плечами:
— Тогда у меня больше нет идей. Извини.
— Давай не будем играть в игры. — Монон стряхнул немного грязи со своего колена. — Прошлой ночью ты убил много людей. Больше нас, чем их.
– Повторяю, прошлой ночью я никого не убивал, но того, кто попал под бомбу, там не должно было быть. Хэстеру не следовало заискивать перед Эгрилом. Девушкам не следовало трахаться с солдатами Эгрила. Ты пожинаешь то, что посеял.
— Каждый просто пытается выжить день за днем. Хэстеру нужно было думать о семье.
— Он пожертвовал ими, когда открыл дверь Черепам, – сказал Дрен. – От меня он не получит сочувствия. Тот, кто убил коллаборационистов, заслуживает медали, если хочешь знать мое мнение.
Квист ударил себя в грудь:
— Совершенно верно.
Монон наклонился вперед, ведя себя так, словно разговаривал с парой слабоумных парней. Без всякого гребаного уважения:
— Взрывы приносят больше вреда, чем пользы. Черепа сейчас арестовывают людей без всякой причины. Они повесят их всех. Из-за того, что ты сделал.
— И чем это отличается от любого другого гребаного дня? Они вешают кого-то из наших, мы убиваем еще больше их. По крайней мере, так они знают, что за это придется заплатить. Мы сделаем цену достаточно высокой, и они уберутся из нашей страны.
Монон покачал головой:
— Это не сработает, малыш.
— Тогда что сработает? Мы просто сидим сложа руки и принимаем, что нас завоевали? Целуем их в зад и ничего не делаем? Это и есть генеральный план великих Шулка?
— Никому не нравится эта ситуация. Кое-что происходит. Вещи, о которых ты не знаешь. Миссии, которые подвергаются риску из-за твоих действий.
Дрен был поражен высокомерием этого человека — прийти к нему домой и сказать, чего он может или не может делать:
— Миссии? Так вы называете то, что сидите сложа руки и занимаетесь всякой хренотенью? Кучка бывших — кучка гребаных стариков — слишком напуганных, чтобы сказать бу Черепам?
— Происходит много такого, чего ты не знаешь — не можешь знать. Ты должен довериться мне в этом.
— Никогда не доверяй Шулка, вот что говорил мой отец, и он был чертовски прав.
— Дрен... — сказал Монон, и на его лице появилось то выражение, которое бывало у его отца, когда Дрен снова попадал в беду. — Не будь таким. Не усложняй ситуацию. Ты же не хочешь, чтобы мы были и твоими врагами. Мы должны быть на одной стороне.
— На одной стороне? — Дрен выплюнул эти слова. — Когда это Шулка были на нашей стороне? Вы веками обращались с нами как с грязью, хвастаясь тем, что считаете себя чертовски лучше остального мира. Властвовали над нами, рабами. Забирали наши деньги. Вам всегда нравилось быть правящим классом. Правда в том, что между вами и Эгрилом нет большой разницы.
— Наш долг — защищать простых людей Джии. Мы посвятили себя...
— То-то и оно, — крикнул Дрен. — Вот что вы думаете о нас — «простые люди». Как ты думаешь, скольких из нас, «простых людей», Шулка убили за эти годы из-за какого-то предполагаемого оскорбления вашей чести? Может быть, какой-нибудь бедный дурак недостаточно быстро или низко поклонился, когда вы проходили мимо него по улице, а затем появлялся меч, и еще один из «простых людей» оставался умирать на улице.
— Ты преувеличиваешь.
— Пошел ты к черту. — Дрен смерил ублюдка взглядом. Он его не боялся. — Ты знаешь, что в ту ночь, когда вторгся Эгрил, один из твоих чертовых Шулка собирался отрубить мне голову? Просто потому, что он не мог понять треклятую шутку. Спроси меня и я скажу: я рад, что Эгрил поставил вас, самодовольных ублюдков, на место. Теперь вы не чувствуете себя таким возвышенными и могущественными, вы выпрашиваете объедки, как и все мы, ага? На одной стороне? Я плюю в твою гребаную сторону. Шулка, Плачущие Люди, Ханран, Эгрил — вы все для меня одинаковы. Вы все хотите трахнуть «простых людей». — Он стоял с ножом в руке, достаточно возбужденный, чтобы надеяться, что шулка сделает какую-нибудь глупость. — Тебе следует сейчас же уйти.
Монон неторопливо поднялся на ноги, делая вид, что не боится Дрена. Он стряхнул