плохо, что я недоглядела. Надо будет попросить мужа, чтобы на ночь накрыл лавку защитой.
– А ты не заметила? – Айгор подошел ближе, улыбаясь. – Ты всегда была такой рассеянной.
Он бесцеремонно потянулся к моему запястью, я отдернула руку, и Айгор снова улыбнулся.
– Рассеянной и наивной. Думаешь, муж не заметит, что браслет не настоящий?
Я хватанула ртом воздух, ошеломленная его наглостью. Заставила себя улыбнуться.
– Не заметит, если ты немедленно вернешь мне мою вещь и уберешься из моего дома!
Что за игру он затеял? Взять с меня нечего, и он это прекрасно знает. Сам же сопровождал нас с Люцией к ростовщику!
– Фу, как грубо, Алисия. Ты нахваталась от мужа дурных манер.
– Браслет… – прошипела я.
– Не так быстро, любовь моя. Ты разбила мне сердце, и я хочу компенсацию.
– И почем нынче лекарство от разбитого сердца?
– Недешево. – Он потянулся к моей талии, и я не раздумывая шарахнула его учебником по уху.
Айгор отскочил, шипя.
– Белены объелась?
– Пошел вон из моего дома, ворюга! – рявкнула я. – Маменьке пожалуйся на разбитое сердце! И не забудь рассказать, что ты украл мой свадебный браслет! Глядишь, она заслонит тебя юбками от Ксандера!
Но моя вспышка, похоже, помогла Айгору вернуть самообладание. Кажется, даже развеселила.
– Не-ет, – протянул он. – Лечить разбитое сердце я поеду на воды. Хорошие гостиницы, вино, красивые женщины – все это, знаешь ли, недешево. И все это оплатишь мне ты.
Я оторопела.
– Ты в своем уме? У меня гроша ломаного за душой нет, вся столица знает, что придворный целитель взял в жены бесприданницу!
– Есть, Алисия, есть. – Он снова улыбнулся. – Твой отец позаботился о твоем будущем, положив неплохую сумму в отделение Беарнского банка.
– Может, и положил, да только все наши сбережения забрали, когда конфисковали имущество государственного преступника. Как и ваши, уж ты-то должен знать, – фыркнула я.
Он снова улыбнулся, и мне захотелось вцепиться когтями ему в рожу.
– Нет, моя мать оказалась умнее твоей. Она сразу же отреклась от отца и велела отречься мне. Жаль, что у нее не хватило ума разобраться в делах и не растратить состояние, ну да чего ждать от женщины?
Что ж, многое становилось яснее. И все же, как я и подумала раньше, не мне ее судить. Я не оставалась с ребенком одна без средств к существованию.
– К слову, тебе стоит заплатить мне и за это, – продолжал Айгор. – Ведь это из-за твоего отца арестовали моего. Он предупредил друга, за что и поплатился.
– Повторяю, у меня ничего нет.
– Есть. Беарнский банк не раскрывает тайны своих клиентов, и те, кто описывал имущество графа Монро, до него не добрались. На твоем счету несколько тысяч.
Это много? Или мало? Я до сих пор не освоилась с местными деньгами.
– Узнай об этом кто-то раньше, очередь желающих на тебе жениться выстроилась бы отсюда и до королевского дворца. – В его голосе промелькнула досада.
А далеко ли отсюда дворец? Впрочем, смысл я поняла. Похоже, у меня действительно есть деньги. Если Айгор не врет.
Я усмехнулась.
– Что ж сам-то не подсуетился? Серенады пел, а жениться маменька не велела?
– Ну ты и с… стерва.
Я медово улыбнулась.
– Она самая, милый. Наивная девочка, которой ты вешал лапшу на уши, умерла, теперь на ее месте – зубастая сука. Поэтому – катись отсюда, пока не откусили то место, которым ты думаешь. И спасибо, с твоей стороны было очень мило принести мне такое радостное известие, учитывая, что ты с этих денег и гнутого медяка не получишь!
– Значит, ты не получишь своего браслета. Ксандер страшен в гневе, не просто же так ты надела эту обманку.
Сказать или не сказать ему, что браслет дал сам муж? Нет, не стоит раньше времени раскрывать все карты.
– Посмотрим.
– Посмотрим, – согласился он. – Посмотрим, что скажет твой муж, узнав кое-какие пикантные детали.
– Такие же придуманные, как мои мифические тысячи?
Неважно, о чем сейчас болтать, неважно, что скажет Ксандер, договариваться с шантажистом нельзя. Никак нельзя, заплати один раз – будешь платить и платить, пока не кончатся деньги, а потом тебе все равно конец, потому что разозленный из-за того, что лишился дохода, мерзавец все равно обнародует компромат.
– Деньги не мифические, – прошипел Айгор. – Я нашел расписки в дневниках моего отца. Вклад на пять тысяч на твое имя плюс проценты, накопившиеся за это время.
– Нашел только сейчас? Или эти расписки так же правдивы, как твои слова о любви?
– Я хотел жениться на тебе! – заорал он. – В самом деле хотел, готов был со всеми рассориться, и с матерью… Я почти сделал тебе предложение!
Да, серьезные намерения, ничего не скажешь…
– А ты, вместо того чтобы подождать немного, выскочила за Ксандера!
А Алисия-то дурой не была. Наивной – может быть, но не дурой. Одного она не знала заранее – каково ей будет ложиться в постель с мужем, когда все мысли о другом. Наверное, потому и изображала обмороки. Перестаралась…
Что ж, в моем мире – если она очнулась в моем мире – у нее будут нестарые еще родители, которые умеют и любить, и поддерживать. Помогут в первое время, а там, глядишь, освоится и будет жить сама. Да и Игорь, хоть и подложил мне знатную свинью, куда лучше Айгора. А может, она оказалась в одной из бесконечности параллельных вселенных, где она счастливо замужем за Игорем-Айгором. Или – чем черт не шутит! – в мире, отличающемся от этого лишь тем, что ее родители остались живы.
Айгор тем временем продолжал разоряться:
– Как же, придворный целитель, ради его состояния можно и забыть, что это его отец донес на твоего, правда?
Так вот, значит, кого проклинал мой… отец Алисии. И Ксандер это понял, потому и вылетел с перекошенным лицом. «Через три года самого на том же прихватили и тоже потом сказали, что невиновен», – кажется, так говорила травница. Выходит, проклятье сбылось.
Вот, значит, почему он взял с сына обещание позаботиться об Алисии. То ли с самого начала знал, то ли потом понял, что оговорил невиновного. Почему-то мне хотелось думать, что понял потом, а в самом начале произошла какая-то чудовищная ошибка.
Придворный целитель и королевский зельевар. Наверняка они если и не были друзьями, то приятельствовали. Не просто же так сын первого заговорил артефакт для жены второго. Едва ли мать Алисии пользовал Ксандер, не доверили бы совсем молодому человеку вести проблемную беременность. Вот его отец – мог.
Выходит, семья с самого начала знала, кто за всем этим стоит. Поэтому мать Алисии прогнала целителя. А до того, наверное,