внимание личным заказом. Хочет устранить конкурентку раньше, чем я успею к ней привязаться.
Неблагодарная гнида! Змея подколодная. Еще и перстень использовала тот, что я недавно ей подарил. Тут не может быть разночтений.
Да какое она право имеет?! Как можно так жестоко с чужой судьбой обойтись? Оговорить, зная, что сделают за кражу с рабыней. Я считал Фрейю безобидной игривой лисичкой. Но под милой личиной скрывался отвратительный монстр. Убийца. Пусть и чужими руками.
- Спасибо, что сообщили. Что теперь? – Выдавливаю я, пытаясь не меняться в лице. Мне кажется, от ярости мои борода и усы топорщатся в стороны.
Утер кох Нох мнется:
- Рабыня Кирстен и ее владелец эльф Йерген сейчас в подземельях. Рабыню Кирстен ждет казнь. Эльфа мы проверяем на причастность к краже. Обычно в таких делах хозяевам выписывают штраф, в несколько раз превышающий цену украденного. Но он – чужеродец. Это здорово все усложняет.
Рывком поднимаюсь. Кресло с грохотом падает спинкой назад. Я оказываюсь на голову выше карателя.
- Остановите дело. Это приказ. Не лезьте в бабьи свары. Не было никакой кражи. Вам понятно?
- Д-да, Ваша С-Светлость. А рабыня?
- Рабыню ко мне приведите. Сейчас же. Если с нее упадет хотя бы волос, я вам все управление разнесу.
- Слушаюсь, Ваша Светлость! А с эльфом что делать?
- Как что? Если преступления нет? Отпустите, и пусть возвращается во дворец малевать.
78
Мне больно смотреть на Кирстен. Ее простенькое платье порвано и испачкано, из прорехи на плече виднеется голая бледная кожа. Платок покрыт мерзкими высохшими комками и налипшей соломенной крошкой. На скуле ссадина, по щеке расплывается пятно синяка. Вдобавок, от девушки несет вонью подземелья, смесью отвратительных запахов сырости, экскрементов, отчаяния.
Мое сердце сжимается от жалости к ней и на себя злости: я бы мог навести справки сразу, как понял, что Кирстен нет на приеме.
- Есть хочешь?
- Да, Ваша Светлость…
Она сутулится, обхватив себя руками за плечи. Мне кажется, еще немного, и она завалится, попросту рухнет, ударившись о стоящий перед ней столик.
- Ну, ты как? В порядке?
Какой нелепый вопрос. Как она может быть в порядке? Как кто-то может быть в порядке после того, как его ложно обвинили и успели приговорить к казни? Я почти выдернул Кирстен из станка для четвертования. Представляю, какого страха она натерпелась.
На осунувшемся лице Кирстен расцветает усталая улыбка. Это лучшая из наград для меня. Девушка горячо шепчет:
- Ваша Светлость, я обязана Вам жизнью. Спасибо! Я клянусь, что не брала кольцо. Всем святым клянусь, именем и здоровьем сестры. Даже не знаю, как оно у меня оказалось…
- Зато я знаю. Не переживай, такое больше не повторится. Я разберусь. Тебя не потревожат. Тоже всем святым клянусь, ты не думай.
Я дергаю за грузик, привязанный к длинной цепочке. Цепочка проведена сквозь ряд вкрученных в стену петель, затем пропущена через отверстие в перегородке. Снаружи двери конструкция оканчивается колокольчиком. Удобный способ позвать слугу, если в тебе нет магии кроммов.
Раздается тоненький звон, мой безымянный слуга словно из-под земли прорастает.
- Да, Ваша Светлость.
- Принеси нам еды. Поскорее. Очень хорошей еды.
Кирстен жует со страстью выжившего в передряге. Мне знакомо это чувство зверского голода, когда желание заполнить пустоту в животе смешивается с радостным изумлением от того, что все еще жив. Девчонка ест по-простому, не так, как подобает благородной девице. Отщипывает куски, забывает пользоваться двуглавой вилочкой, удивленно поглядывает на тарелочку с меренгами в форме ракушек.
- Они сладкие, - зачем-то поясняю.
Должно быть, я унизил ее гордость подсказкой. Мне хочется, чтобы она чувствовала себя дорогой гостьей, а не той, кому нужно трудиться, чтобы произвести впечатление благовоспитанной барышни.
Но Кирстен невпопад отвечает:
- Детям покупают такое.
Мыслями она по-прежнему рядом с сестрой…
- Спасибо, что вы и Йергена вытащили. Вы же все знаете, да?
- Что именно?
- То, что я рабыня? – Тихо признается Кирстен.
Это звучит так горько, что я спешу обратить все в шутку:
- Ну... Я тоже не больно свободный. Только возможностей больше. Например, я могу помогать прекрасным девушкам вроде тебя.
Она мило краснеет и опускает глаза.
- Спасибо вам.
- Ешь давай, пока лезет.
- Да не лезет уже…
- Бедняга, у тебя голодное пузо прилипло к хребту. Смотри и учись. – Я целиком засовываю в рот мучной орешек, начиненный фаршем из куропаток. Выпучиваю глаза и начинаю быстро-быстро жевать.
«Какие застольные вольности», - ржет в моей голове мастер Семиуст. «Ты прямо сейчас ее очаруешь. Вот только щека перестанет бугром выпирать».
Семиуст ошибается. Я знаю, что нужно сказать, чтобы попасть Кирстен в самое сердце:
- Давай, попробуем посмотреть на твой черный дом? Сходим к Дому Драконов? У тебя есть силы сделать это сейчас? Пока у меня есть время?
Я вознагражден восторженным взглядом, которым она меня одарила. Кирстен вскакивает из-за стола, морщась и болезненно хватаясь за ребра:
- Я не знаю, как вас благодарить!
- А ты не благодари, пока не за что. – Помешкав, неуверенно показываю на креслице. – Лучше сядь. Тебе лекарь не нужен?
- Нет.
Я думаю, вначале Кирстен нужно переодеть. Девушку привели ко мне, как кулек замотанную в плащ карателя, чтобы не привлекала внимания. В ее рваном, вонючем платье невозможно ходить.
Вот только мой рот произносит несусветную глупость:
- Почему не стала носить мой платок?
- Да куда мне… Я же рабыня. Не обижайтесь только. Если хозяин увидит, у него возникнет много лишних вопросов. Так что я решила до времени все припрятать. Тем более, видите, как оно повернулось? В застенках платок бы не сохранился.
- А гребень понравился?
Кирстен смотрит на меня с искренним недоумением:
- Ваша Светлость, Вы, должно быть, не представляете, как живется рабам. Ваши подарки - самое дорогое и красивое из всего, что я держала в руках. Как они могут мне не понравиться?
Тьфу ты! Понимаю, что выгляжу в ее глазах мелочным скрягой, набивающимся на благодарности. Быстро поправляюсь:
- Я это затем, чтобы еще что-нибудь тебе подарить.
- Вы мне уже подарили надежду. – Улыбается Кирстен.
79
Незаметно от девушки проверяю, хорощо ли закреплены кинжалы в рукавах. Потому что спокойствия я не чувствую.
Слуги подобрали для художницы новую одежду.