Он вошел в комнату, и я сразу понял — лопух! Тут не нужно быть Ломброзо, чтобы с первого взгляда во всем разобраться. У одного — печать преступника на лице, у другого — пин-код жертвы. И с этим уже ничего не поделаешь. Он был не просто толстый, а безобразно расплывшийся. Вид его вызывал не сочувствие, а отвращение. Все его тело колыхалось, как медуза, стоило ему только приподнять руку. Рыжие, слегка вьющиеся волосы с глубокими залысинами на висках и проплешиной на затылке — будто обрывки старого мочала, прилепленные к черепу. По лицу стекал пот. Белая, в крупную серую клетку рубашка с короткими рукавами — хоть выжимай. Черные брюки с ремнем, вдавленным в складки необъятного живота, тоже, должно быть, мокрые. А на улице между тем совсем не жарко — я подошел к окну и двумя пальцами раздвинул полоски жалюзи, — мало кто вышел, не накинув ветровку или легкий джемпер. И в довершение всего голубые — бред какой! — замшевые мокасины.
Я оперся кончиками пальцев об угол стола и внимательно посмотрел на посетителя. А ему не так уж много лет. Двадцать семь, не больше. И как же, спрашивается, довел он себя до такого состояния?
Нет, спрашивать я ничего не стану. Пусть первым начнет.
— Я пропал, — пролепетал трясущимися губами жирдяй. — Я пропал, — повторил он и рухнул в кожаное кресло для посетителей — точно, мокрое пятно останется. — Я пропал! — он вскинул руки, будто вознамерился с корнем выдрать остатки своей скудной шевелюры.
— Совершенно определенно, — согласился я и протянул толстяку коробку с салфетками.
Он выдернул сразу шесть — одну за другой, — смял и принялся тереть сначала лицо, потом шею. В руке у него остался влажный комок, и он начал оглядываться по сторонам в поисках мусорницы. Поскольку он явно плохо соображал и мог запустить этот омерзительный мокрый комок куда угодно, я от греха подальше протянул ему корзину для бумаг.
— Я ни в чем не виноват! — проникновенно глядя мне в глаза, сообщил жирдяй, после чего кинул салфетки в корзину.
— Понимаю, — я вернул корзину на прежнее место. — И вы хотите, чтобы я доказал вашу невиновность.
Это был не вопрос, а утверждение. С чем еще мог прийти к частному детективу подобный растяпа?
— Да! — Потный жирдяй глядел на меня, будто преданный пес. Я даже руку убрал за спину — того и гляди лизнет. — Вы должны убедить всех в том, что я невиновен! Честное слово! — Он прижал руки к груди. — Я сам не понимаю, как это случилось!
В это я мог поверить. Такого дурня подставить — плевое дело! Знаете, есть такой тип людей — смотришь на него и понимаешь: кто-нибудь его сегодня непременно облапошит. Ну, не сегодня, так завтра. Не завтра, так на будущей неделе — но тогда уже точно по-крупному!
Я начал с традиционного вопроса.
— Кто дал вам мой адрес?
— Одна моя знакомая.
— Нет, нет, нет! — трижды махнул я рукой. — Такой ответ здесь не проходит. Еще раз: кто дал вам мой адрес?
— Марта.
— Марта?
— Да, Марта. Как только я рассказал ей о том, что случилось, она сразу дала мне ваш адрес и сказала: «Отправляйся к Доронину, он тебе поможет». Я так и сделал.
Доронин — это я. А вот имя девушки следовало проверить.
Я поднял крышку лежавшего на столе элнота и набрал имя в окошке поиска. Результат — ноль. В моей записной книжке дамы по имени Марта не было. Да и не могло быть. Только вчера я аккуратно убрал все лишние записи.
— Марта — это настоящее имя?
— Да, — кивнул толстяк.
— А фамилия у Марты есть?
— Нет.
— То есть вы ее не знаете?
— У Марты нет фамилии.
— То есть как — нет?
— Марта — виртуальная девушка, — толстяк смущенно потупил взгляд. — Из телефонной службы виртуальных подруг от оператора сотовой связи «Минус-Ти». Хотите, я вам ее покажу?
Рука толстяка по-ковбойски метнулась к поясу, где под жировой складкой прятался чехол для мобильника. Достав телефон, он сдвинул крышку-слайд, включил заставку и с улыбкой счастливого идиота протянул мне трубку.
Даже не взглянув на дисплей, я закрыл крышку, бросил аппарат на стол и шарахнул по нему тяжелым пресс-папье — забронзовевший Будда в позе лотоса. Собственно, для этого я его тут и поставил.
— Что вы делаете! — взвизгнул толстяк.
Я открыл сейф — старый, с тяжелой трехслойной дверцей — и швырнул в него обломки мобильника.
— Чтобы определить ваше местонахождение по сигналу мобильника, потребуется несколько секунд.
Толстяк испуганно хлопнул глазами.
— Паспорт у вас при себе?
— Нет. Дома.
— Отлично.
Я захлопнул дверцу сейфа и на пол-оборота повернул ручку. Толстяк обиженно шмыгнул носом и провел тыльной стороной ладони по мокрому лбу.
Я метнул коробку с салфетками ему на колени.
Он тут же выдернул несколько штук и принялся утираться.
— Что вам инкриминируют?
— Ограбление! — он возмущенно взмахнул руками.
— Сколько?
— Что — сколько?
— Сколько вы взяли?
— Я ничего не брал!
— А по версии обвинителей?
— Не помню точно… — толстяк махнул рукой, будто комара отгоняя. — Десять с чем-то.
— Тысяч?
— Миллионов!
— Рублей.
— Евро!
— Не слабо.
— Но я не взял ни копейки!
Теперь пришла моя очередь махать рукой.
— Это я уже слышал. Но для того, чтобы помочь вам, я должен знать всю правду…
— Я ни в чем не виноват! — уже с каким-то отчаянием взвыл толстяк.
Я поднял руку, советуя ему заткнуться.
— Во-вторых, я должен убедиться в вашей кредитоспособности.
— А вы уверены, что сможете мне помочь?
— Услуги частного детектива оплачиваются вне зависимости от результата.
— Но это!..
Я вновь жестом предложил толстяку умолкнуть.
— Если вы приехали в гости на такси и уже на месте выяснили, что хозяев нет дома, полагаю, вам не придет в голову на основании этого отказываться оплачивать услуги таксиста.
— Но это же совсем другое дело!
Надо же! Я полагал, что жирдяй сломлен, раздавлен и выпотрошен, а он, оказывается, еще готов торговаться.
Но у меня наготове имелся другой пример.
— Допустим, вы наняли частного детектива для того, чтобы убедиться в неверности своей супруги. Он же, проведя тщательное дознание, выяснил, что она чиста и невинна, как младенец. Нравится вам это или нет, но платить по счету все равно придется.
— Какое это имеет отношение ко мне? — едва ли не с возмущением воскликнул толстяк.
Я подался вперед и придавил его к креслу холодным, абсолютно бесстрастным взглядом — каждое утро я отрабатывал его перед зеркалом. На меня пахнуло кислым запахом пота и страха. Да, он все-таки боялся, хотя и пытался хорохориться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});