Важен результат, учил их дон Рауль на занятиях по фехтованию. Все меряется только результатом.
Однако… Если не выйдет? Кто следующий применит «Атор»? Игорь? Алиса? Тигренок не привыкла иметь дело с такой магией, она предпочитает рвать зубами и когтями. Кого еще ты согласен стереть навсегда, наставник Дреер?
А если отказаться дать еще одну клятву? Флейтиста соображения чести не волнуют, он может просто развернуться спиной, и что тогда – бить «Атором» в эту спину? Но почему его, Дреера, беспокоит какая-то этика по отношению к детоубийце?
Дмитрий выбрасывает вперед другую, правую, руку.
«Клянусь Светом и Тьмой, что сделаю, как ты желаешь, в случае твоей победы!»
На ладони в этот раз нет сполоха Света. Изначальная сила явно не одобряет выбор Дреера. Ну и ладно.
Крысолов видит это и кивает. Флейта неведомым образом пропадает из его рук. Правую руку Темный протягивает к Дрееру ладонью вверх, словно что-то требует.
«Будет свидетелем моим Тьма, – раздается в голове у Дреера. – Принимаю твой вызов. Принимаю, что условлено».
Лепесток непроглядной черноты вырастает над сухой, длинной ладонью с тонкими пальцами. Тьма согласна.
Крысолов знает обычай. Ему предстоит выбрать время, место и способ. Это самый слабый элемент в замысле Дреера.
«Желаешь здесь и немедленно, Светлый?» – задает вопрос хозяин города.
«Верно».
«Как будем сражаться?»
Есть. Сработало. Крысолов слишком верит в свой успех. В своем городе должны помогать и стены.
«Только голые руки и Сила. Удары с двадцати шагов в одно время».
Флейтист одобрительно кивает. Поднимается на ноги. Они с Дреером, оказывается, практически одного роста. Надо же.
«Ты привел с собой Иных, – говорит Крысолов. – Кто они?»
«Свидетели».
Дмитрий мог бы сказать «секунданты», но в дуэлях магов они вовсе не обязательны. Да и вряд ли Темный, развоплотившийся в четырнадцатом веке, знает, что это такое. Хотя смысл, безусловно, поймет.
«Тогда и я позову свидетелей».
Крысолов щелкает пальцами. Дмитрий видит, как на площади теперь собирается народ.
Игорь и Тигренок оборачиваются – свидетели Крысолова оказались за их спинами. Перевертыш напружинивается. Дмитрий чувствует – начинается ее трансформация. Еще ничего нет, только завихрения Силы, похожие на трепет воздуха, однако из них уже создается хвост и ударяет по мостовой.
Лишь одна Алиса не отрывает взгляда от Дреера и его соперника. А вот Дреер смотрит через плечо Флейтиста и не верит своим глазам. Новые участники действия все как один наряжены в желтые и синие плащи. Под капюшонами не видно лиц. Зато отлично заметна разница в росте между этими горожанами и бывшими дозорными.
Площадь заполнили карлики. Никто из них не достает и до плеча Алисы, самой невысокой.
«А кто твои свидетели?» – спрашивает Дмитрий.
«Если знаешь меня, – отвечает Крысолов, – должен знать их».
Словно услышав его беззвучный призыв, горожане один за другим откидывают капюшоны. Теперь видны их лица и тонкие шеи. Дреера отделяет от них добрая сотня-другая шагов, но словесник отлично разбирает, что это дети.
«Игорь!»
Дмитрию все равно, слышит его внутреннюю речь Крысолов или нет. Он не думает о том, чтобы закрыться.
«Игорь, кто это? Фантомы?»
«Нет. Похоже, они такие же, как мы», – отвечает Теплов.
Дреер и сам уже чувствует то, во что не хочет поверить. Он цепляется за возможность иллюзии, наваждения, посланного более опытным магом. Ведь Крысолов утверждает, что он Высший. Но Высшим он стать был не должен – ни при каком раскладе.
Однако он выходил на первый слой. Даже если он выпивал всю Силу обманутых детей без остатка – разве способен на такое обычный Иной, пускай даже второго или первого уровня? Это по плечу лишь Высшим, даже Великим. Если же Крысолов все-таки сумел получить то, чего добивался, верна ли его история во всем остальном?
«Чьи это дети?» – в лоб спрашивает Дреер своего врага.
«Гамельна».
«Ты лжешь! Они не могли все быть Иными».
«Они Иными и не были».
«Что ты с ними сделал?»
«Даровал лучшую жизнь».
«Это – жизнь? Ты сумасшедший дудочник! Ты их всех убил!»
«Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода…»
Дмитрий не выдерживает. Слова из Библии, сказанные паяцем, звучат настолько дико, что рука сама взлетает, а пальцы складываются в «отрицание неживого». Старые африканские шаманы, придумавшие это, вряд ли слышали хотя бы одного христианского миссионера. И все же они в меру своего разумения умели отличать Свет от Тьмы, а добро от зла.
На полпути рука вдруг перестает слушаться. От локтя и до кончиков пальцев она больше не принадлежит Дмитрию, тот ее даже не ощущает. Если бы не видел своими глазами, решил бы, что руку отсекли. «Атор» не успел сложиться.
«Мальчишка, – презрительно бросает Крысолов. – Полагаешь, мне неведомы эти чары? Ты еще благодарить меня станешь. Они извели бы прежде всего тебя самого. Ты вырыл яму только себе».
Краем глаза Дреер замечает движение. Вылетает окно второго этажа в крайнем доме, выходящем на площадь. Эхом должен разнестись звон стекла, но его могут расслышать только Крысолов и его «свидетели».
На мостовую спрыгивает Андрей Тюнников.
Когда Теневой Дозор посылал сюда «Око мага», Джакомо все же увидел достаточно, чтобы настроить статический портал. Сейчас он слегка ошибся в координатах, но хорошо еще, что не провесил сквозь церковный витраж.
«Око мага» присутствует и теперь: это кристалл-амулет на шее Алисы Донниковой. Вот почему она ни разу не отвернулась: Дреер и его враг не должны ни на миг исчезнуть из объектива.
Тюнников и Лепорелло, наблюдая через шар за происходящим, вряд ли во всем разобрались. Они увидели, что Дмитрий не довел свое заклинание до конца, и Крысолов остался невредим. А еще увидели, что на площади собираются какие-то фигуры. Слишком много.
Андрей наверняка решил, что Тигренок в опасности. В общем-то он был недалек от истины.
Сейчас Тюнников шевелит губами и вскидывает обе руки. Этот текст отлично понятен Дмитрию даже на таком расстоянии.
– Получайте, сволочи!
В руках у Андрея два боевых жезла. Оба заряжены лично Игорем. Дмитрий наблюдал процесс их создания, но не может сейчас различить, где какой.
Стрелять прицельно с двух рук нельзя. Однако Тюнникову и не нужно целиться. Достаточно подумать, в кого направлено заклинание, и артефакт все сделает сам. Если только мишень не предугадает действие и не выставит магический заслон.
С левой руки Андрей выстреливает в Крысолова. Тот не успевает отреагировать, потому что маг пятого уровня активировал жезл еще раньше, чем выкрикнул свое «получайте». Возникновения еще одного игрока на поле боя Флейтист не ждал. Даже сам Дмитрий не смог бы предсказать, когда он выскочит как чертик из табакерки.
Заклинание, подвешенное к жезлу, оказывается простейшим и, как все подобные, трудноотразимым – «Молот». Фактически – хорошо известный «пресс», сконцентрированный в одну точку. Пробивная штука, в Средние века такими проламывали замковые стены.
Будь Крысолов обычным смертным, у него в груди образовалось бы сквозное отверстие нескольких дюймов в диаметре. Однако Темный благоразумно и заранее накрылся какой-то защитой. Вероятно, еще до того, как Теневой Дозор вступил в Гамельн. Крысолова всего лишь отбрасывает назад, словно ударом бампера тяжелого грузовика. Флейтист приземляется рядом с дверьми здания, удивившего Дреера при первом осмотре – увитого цветами восточного храма.
А с правой руки Тюнников бьет по всей площади. Он явно не понимает, кто именно ее заполнил, а если и успевает сообразить – то слишком поздно, курок уже спущен. На этот жезл подвешена «воздушная волна».
У всех дозорных есть защитные амулеты, их сотворила и раздала Алиса. У детей Гамельна амулетов нет. Шквальный ветер сбивает их с ног, волочит по мостовой. Синие и желтые плащи, сорванные с хрупких плеч, разлетаются птицами, цепляясь за печные трубы и острые выступы крыш. Вылетают стекла, наверное, уже во всех домах, смотрящих фасадами на площадь. Падает на мостовую красная черепица. Статуя Командора опрокидывается с постамента.
Когда порыв стихает, на ногах остаются только незваные гости сумеречного города.
Тюнников отбрасывает оба жезла – теперь это лишь бесполезные короткие палки. Дмитрий знает, что за поясом у него еще несколько. Но Андрей тянет руки за спину и достает… деревянный автомат.
Ни один автомат в мире живых никогда не делали из столь дорогого и редкого дерева. Идея принадлежала опять же Игорю. Тюнников умел запускать файерболы, но пятый уровень не позволял создавать их мощными. Теплов предложил навесить их на артефакт, причем цепочкой, точно огненные горошины в стручке. Ну а форму артефакта для стрельбы очередями подсказывать было не нужно. У Тюнникова в кармане даже запасная обойма имелась.