— вполне.
Докурив второй косяк, Джилл почувствовала себя значительно лучше. Дурь отступила. Тогда она сразу пошла к двери и распахнула её настежь: нужно обязательно проветрить комнату. Ведь если дым останется и Глава его вдохнет, то её задумка может не удастся.
Убедившись, что воздух идёт хорошо, девушка оставила дверь открытой и подошла к столу. Взяла кувшин с красной жидкостью и вылила туда мутное содержимое из склянки, захваченной ранее. Хорошо всё-таки работать у знахарки. Любые средства в твоём распоряжении.
Размешав ложкой содержимое кувшина, Джилл спокойно вернулась на лавку и принялась дожидаться Главу. Через какое-то время виновник торжества изволили явиться.
— Почему открыта дверь? — поинтересовался Барт, скидывая с себя шкуры и верхнюю одежду.
— О, закрой, пожалуйста, — Джилл изобразила утомление и усталость. Она томно прикрыла глаза и дотронулась пальцами до виска. — Мне что-то нехорошо. Решила проветрить.
— Тебе плохо? — Барт закрыл дверь, подошёл и опустился рядом с ней на лавку. Заботливо потрогал её лоб. Глава нарядится в белоснежную рубаху и свободные штаны. Всё это великолепие перетянуто эффектным красным кушаком. Русые волосы собраны в аккуратный хвост. И, неужели ей не кажется? Он побрился!
— Нет-нет, — осторожно взяла она его руку в свою, — лишь лёгкое головокружение. Волноваться не о чем. Только вот…
— Что? — ловил он трепетно каждое её слово. Огонёк желания уже во всю горел в его глазах.
— Пить что-то хочется. Подай тот кувшин, — указала она на ёмкость с красной жидкостью, — и две чашки возьми. Пить одной — плохая примета. — на ходу выдумала она ерунду. — Ты же выпьешь со мной? Это очень вкусный напиток.
— Да, дорогая.
В предвкушении сладкого вечера, Глава наполнил две чашки и вернулся на скамью к Джилл.
— За нас. — она чокнулась своей кружкой с его. — До дна!
Глава послушно опустошил свою чашку. Джилл же лишь сделала вид, что пьёт и сразу отставила кружку вниз под лавку, чтобы он ничего не заметил.
— Могу я кое-что спросить? — прервала она вопросом его начавшуюся попытку к наступлению.
— Ну что ещё? — недовольно буркнул он, однако отстранился.
— Ты же знаешь историю Юнико? — ей нужно капельку потянуть время. — Когда она ушла от мужа, от духа гор, то поселилась одна в лесу. Время от времени развлекалась с любовниками. Всё бы хорошо, но… Ты же помнишь участь этих любовников? Едва дух гор узнавал, с кем спала его бывшая жена, он тут же уничтожал несчастного самым лютым образом. Неужели… Неужели ты не боишься?
— Нет. — его глаза по-прежнему горели и жаждали страсти. — Я никого не боюсь. Ради тебя я разорву любого: будь то твой бывший муж или сам дух гор. Ты потрясающая. Красивая. Умная. Наш с тобой союз не только принесёт нам с тобой удовольствие, но и укрепит мои позиции как Главы. Союз с Юнико в глазах народа сделает мою власть незыблемой. Пора скорей претворить его в жизнь. Так что хватит болтать.
Джилл очень хотелось порассуждать о вредности политических браков, но Барт не дал ей этого сделать. Он повалил её на лавку, сам забрался сверху. Благо, доска широкая и они оба поместились. Глава принялся осыпать поцелуями её лицо, губы, шею… Развязал завязки сорочки и продвинулся вниз, к более выпуклым частям. Его руки ласкали её, беспрепятственно блуждая по всему телу.
А Джилл… Ждала. Не реагировала на действия Главы и ждала.
И вот он стал нервно что-то бурчать. Ещё её поцеловал, ещё пообнимал… Но…
— Да что за проклятье! — выругался он.
Глава поднялся с неё, встал на пол, отвернулся, что-то поделал, причём так, чтобы она не видела. Поняв тщетность действий ещё раз выругался.
— Что случилось, дорогой? — с издёвкой спросила она и приняла сидячее положение. — Не работает?
— Как? Откуда ты… — растерянно пробормотал он. — Это случайность. Со мной такого никогда не было. Сейчас всё исправим. — он снова принялся что-то делать, повернувшись к ней спиной.
— И вовсе не случайность, — она встала с лавки и подошла к нему. Глава, смущаясь, тут же прекратил делать то, что он делал. — Барт, ты что, идиот? Как ты мог позволить себе залазить на меня, не спросив моего желания? За такое и убить мало. Но, ради твоих жён, я сохраню тебе жизнь. Уж очень я привязалась к твоим дамам, а они без тебя пропадут.
— Что со мной? — начал он понимать суть.
— Обычное бессилие. Да не волнуйся ты так! — пожалела она его, видя застывший ужас в его глазах. — Это сильное успокоительное. Мелина дала мне его. Если принимать по капле — перестаешь нервничать по мелочам. А если глотнуть много, как в твоём случае, то возникает вот такой эффект. Только Барт, давай с тобой договоримся, что ты никогда больше со мной не поступишь так, как хотел поступить сегодня. Я подобного больше не прощу. Это очень подло. И если ты ещё раз хоть попытку сделаешь, я не посмотрю на твоих жён. Ты закроешь глаза на веки. Тем или иным способом я убью тебя. А как я убиваю — ты знаешь прекрасно. Не раз наблюдал. Ты меня понял?
— Понял, — склонил он голову. — Раз ты не хочешь… Насильно брать тебя я не стану. И зачем ты меня вчера целовала? Только голову заморочила. Раздразнила, а я ещё виноват. Ладно. Оставим. Только вот люди… Мои жены всем уже сказали…
— А… Общественное мнение… Ну скажи им, что ты ещё раз оглядел мои шрамы и понял, что такая женщина не достойна стать твоей женой. Это объяснение всех устроит. Проверено. Тебя ещё и пожалеют, что ты, бедняжка, вынужден был лицезреть мою уродливую спину.
Они снова сели на лавку. Только теперь уже на расстоянии друг от друга.
— Дана и Тайя расстроятся, — констатировал Глава, — они так радовались, что смогут называть тебя сестрой…
— Переживут как-нибудь, — Джилл подобный расклад казался дикостью, хотя она тоже понимала, что жены расстроятся. Всё, что они говорили ей раньше, было правдой. Им нравилась Джилл. И девушка это знала.
— Что ж… Я тогда пойду. — он сделал попытку встать.
— Нет! — она остановила его. — У нас с тобой есть чем заняться.
— И что будем делать?
— Обсудим положение вещей без свидетелей. Когда мы вместе с твоими людьми, я не могу высказываться открыто. Ведь если я начну делать замечания или копаться во внутренних делах отряда, ты первый обвинишь меня в подрыве твоего авторитета. А поговорить нам нужно. Я хочу знать положение дел. Сколько ружей, какая техника, что с одеждой — расскажи мне всё. И не смотри так. Мой папа — генерал. А я училась