меня! – угрожает «свекор».
– Не лезь, мы сами разберемся! – отрезает «костюм», даже не одаряя отца взглядом.
Но сейчас я все воспринимаю в штыки. И мне очень не нравится его тон. Обида обжигает изнутри, уничтожая последние крохи самообладания.
– Интересно, как ты собираешься разбираться? Рассчитаешь отступные? Может, у тебя на такой случай есть прайс?! – рычу, со звоном возвращая на стол хрустальную фигуру. – Сколько сейчас стоит девственность? Не подскажете? – обращаюсь к нотариусу. Тот багровеет. – Боюсь, даже у тебя нет столько денег, так что прими это от меня в качестве утешительного приза за неудовлетворенность жизнью.
Повисает неловкая пауза. Нотариус поправляет давящий воротничок рубашки. В кабинете становится жарко.
– Сейчас ты действуешь, поддаваясь эмоциям, а не разуму. Поэтому я дам тебе день на размышления. Ты получишь свободу, но чтобы тебе не было мучительно больно за упущенную возможность остаться «друзьями», подумай как следует. Сложно сказать в лицо? Возьми эту бумагу и напиши на ней все, что захочешь.
– Знаешь что? Напишу! Такое, что тебе и не снилось! – хватаю листок и не дожидаясь выбегаю из кабинета. Но далеко убежать не удается: на пороге больно врезаюсь в могучую грудь начальника службы безопасности.
– Катерина Васильевна? – непонимающе смотрит на меня.
– Пропустите, – отталкиваю его.
– Даниил Иосифович, что у вас происходит?! – хмурится, глядя поверх меня, пока я пытаюсь пройти мимо.
– Вов, отвези, пожалуйста, ее туда, куда скажет.
– Уверены?
– Да! – рявкаю вместо «костюма».
– Хорошо, – сухо отвечает, и, подхватывая меня под руку, ведет в сторону машины. Не сопротивляюсь. Я слишком разочарована и обижена на весь белый свет. Будь что будет.
– Куда вас отвести?
– Не знаю.
Владимир смотрит на меня в зеркало заднего вида. Ждет. Его время не из дешевых, поэтому стараюсь не злоупотреблять таким «удовольствием».
Размышляю еще несколько минут, а потому диктую адрес хозяйки квартиры. Заберу ключи, высплюсь и приму решение, как жить. Не ехать же в таком состоянии в редакцию…
– Спасибо. Дальше я сама.
– Точно?
– Ага. Удачи вам и терпения в вашем нелегком деле. Если чем обидела, прошу простить. Это я не со зла. Мы, простые люди, с золотой ложкой во рту не рождены и действуем по принципу: хочешь жить, умей вертеться. Иначе никак, – киваю Владимиру и хлопаю дверкой.
– Катя… подождите… – окликает. Вздрагиваю, но оборачиваюсь. – Даниил Иосифович вспыльчивый, но на самом деле он очень добрый и душевный человек.
– Спасибо, я так и поняла, – хмыкаю и продолжаю путь. Все люди, по сути своей, очень добрые и славные. Вот даже Владимир, к примеру… Наверное, в глубине души неплохой человек, просто работа у него напряженная. Оттого и сам себе в зеркало не улыбается.
Даниил
– Вот и замечательно. Отвезешь это куда следует и вас разведут, – удовлетворенно заключает отец.
Отвечать ему нет никакого желания. Быстро собираю документы и отправляюсь на выход. Продолжать спокойное общение после всего, что он наговорил про Катю и наш «брак» невозможно. Но он считает иначе:
– Даниил! Я не все сказал! Мы с Лолой уезжаем завтра утром, а ты отправишься следом за нами. К этому времени все должно быть улажено. Не затягивай, пока девчонка не опомнилась. В твоих интересах действовать быстро.
– Ага. Ключи от квартиры пришлешь с водителем. Надеюсь, дома ничего не будет напоминать о том, что там жила Лола и ее псина, – бросаю ему и ухожу. Отцов не выбирают, и если поступать согласно его воле, то и жена мне достанется навязанная. Нелюбимая и нежеланная. Перспектива супер… Аж коленки дрожат от нетерпения!
– Куда едем? – снова тот же водитель. Молодой и бестолковый. Никак не запомню его имя.
– Раз уж я почти «холостяк», и к тому же жутко богат, то едем отдыхать и развлекаться.
– Даниил Иосифович, рано еще… все заведения закрыты.
– Ничего. Для меня откроют… как говорит Катя, с утра пьют исключительно аристократы.
«И дегенераты», – мысленно добавляю, откидываясь на мягком сидении дорогого салона.
* * *
Пытаюсь открыть глаза, но к векам будто бы подвешены тяжелые гири, а свет «режет», заставляя снова зажмуриться. Прищуриваюсь и не понимаю, где я. Что происходит? И почему такой сильный гул, словно к голове привязали турбину огромного двигателя.
Так как зрительные функции подводят, решаю довериться тактильным ощущениям. Протягиваю руку и на ощупь исследую что-то холодное и жесткое. А потом палец упирается во что-то странное. Желе?!
– Даниил Иосифович! Зачем вы тыкаете мне в глаз?! – похоже, со мной говорит недовольный голос Руса.
Отдергиваю руку и окончательно просыпаюсь.
– Где мы?
– В самолете, – отвечает слишком спокойно.
– Твою мать! А куда летим?!
– На вашу свадьбу, ясное дело…
– Черт… Почему я не помню, как сел в самолет?!
– Потому что вы были не слишком подвижны. Утомились после бурной ночи, – на лице проскальзывает нечто похожее на ухмылку.
– Катя со мной? – ищу глазами знакомое лицо. С недавнего времени понятие «бурная ночь» ассоциируется именно с ней. Но судя по тому, как болит голова и пустому салону аэробуса, прошедшая ночка была вовсе не такой, о которой я мечтал. – Воды мне с лимоном. И телефон.
Рус протягивает смартфон, и я мельком вижу свое отражение.
– Ох ты ж… кто это меня так?! Я подрался из-за нее? – нахожу единственное разумное объяснение разбитой губе и фингалу под глазом. В красках представляю, как лупил какого-нибудь «петушка», который подкатывал к журналистке Мироновой. Ну или то, как спас ее от грабителя в неблагополучном районе столицы, куда поехал после вояжа по клубам, чтобы с ней поговорить.
– Совсем ничего не помните?
– Ну так… местами.
– Бабка какая-то вам всадила. Я не разбирался. Вам бы самому вспомнить… – хмыкает.
– Бабка?! – в ужасе переспрашиваю, потирая воспаленную кожу и напрягая память. События прошлого дня постепенно выстраиваются в последовательную цепочку. Ну и ну… Вот это я погулял…
Некоторое время назад
– Даниил Иосифович, вам пора домой.
– Отвали, Вов. Сам разберусь. Лучше посиди со мной. Я угощаю, – ставлю перед ним стакан.
– Нет уж, извините.
– Да ладно тебе, расслабься. Мы же с тобой почти приятели. Не стесняйся.
– Даниил Иосифович…
– Что?! Зануда! Не хочешь, тогда проваливай с глаз долой. Не мешай развлекаться.
– Клуб закрывается. Все ушли. Вам тоже пора.
– Неправда. Вот она, видишь? Танцует. Пока я ей не разрешу не уйдет. Эти бабы… на все готовы ради денег, – бросаю презрительный взгляд на полуголую девицу у барной стойки. Мне неинтересен ее танец, неинтересна она. Я заплатил ей, чтобы не чувствовать себя одиноким. Окружить собственную персону вниманием.
– Давайте-ка я вас отвезу домой. Хотите с девушкой, хотите одного.
– Не хочу. Надоело.
– А чего же вам надо? – устало потирает виски.
– Сам знаешь.