Читать интересную книгу Кухня дьявола - Сэйити Моримура

Я уже упоминал, что спецгруппа, руководимая братьями Исии, была укомплектована выходцами из деревни Тиёда (как она тогда называлась) уезда Самбу префектуры Тиба. Недалеко от этой деревни находился небольшой поселок под названием Камо. Большинство служащих спецгруппы были именно из этого поселка. В настоящее время это район Камо города Сибаямы префектуры Тиба. Когда в 1933 году Сиро Исии организовал отряд подготовки бактериологической войны, он назвал его «отряд Камо», по названию поселка. Спецгруппа и в самом деле занимала особое место в отряде.

«Уничтожив всех подопытных, спецгруппе в полном составе немедленно эвакуироваться» — таков был личный приказ начальника отряда. Это означало, что сотрудникам спецгруппы можно не заботиться об отряде в целом, а думать прежде всего о своем спасении.

На подъездных путях отряда уже стояло три товарных эшелона. Загруженные до отказа важнейшими материалами отряда и сотрудниками спецгруппы эшелоны 11 августа отправились со станции Пинфань.

К 10 августа заключенных в отряде было около 40 человек. О мерах, предпринятых в отношении их, ходили разные версии. Одни говорили, что «они были отравлены цианистым калием», другие — что «все они были расстреляны». Некоторые из этих версий появлялись и в печати.

В действительности же, как мне удалось выяснить, дело обстояло так. Подопытные были умерщвлены ядовитым газом. Еще раз после бунта заключенных вентиляционное устройство специальной тюрьмы, по-видимому, было использовано для подачи газа в камеры.

«Похоже было, что перед нами обезумевшие гориллы в клетке…» говорил бывший служащий отряда, который своими глазами видел поголовное зверское истребление подопытных. Некоторые из них умерли не сразу. Они стучали в стальные двери камер, издавали страшное рычание, раздирали себе грудь — одним словом, гибли в невыносимых мучениях. Сотрудники спецгруппы подходили и хладнокровно расстреливали в упор из маузеров агонизирующих людей.

О том, что происходило дальше, вспоминает один из бывших служащих отряда: «Убитых заключенных за ноги волокли в большую яму, вырытую около корпуса 7. Когда трупы заполнили ее, их облили бензином и мазутом и подожгли… Помнится, это было 11 числа после полудня. В печи, где обычно сжигали трупы, теперь сжигали препараты, агар-агар, огромное количество документов и приборов… В яме трупы горели плохо. Но поскольку убийцам была дорога каждая минута, они кое-как забросали землей останки и бежали… Из земли то здесь то там виднелись руки и ноги, поэтому задачу сокрытия преступления никак нельзя было считать выполненной. В связи с этим руководство отряда отдало приказ „снова выкопать трупы и сжечь их полностью“. Служащие отряда, выполняя эту работу, старались не смотреть на обезображенные трупы заключенных и с трудом сдерживали приступы тошноты».

Надписи кровью на стенах камер

В «отряде 731» в спешке осуществлялась не только ликвидация подопытных.

В «выставочной комнате» на втором этаже 1-го корпуса и во всех лабораториях 1-го отдела находилось множество препаратов различных частей человеческого тела. В сосудах с формалином содержались головы, руки, верхние и нижние части туловища, внутренние органы. Все они были тщательно классифицированы по виду эпидемического заболевания и его стадии. Количество их достигало более тысячи, и все они являлись доказательствами бесчеловечных экспериментов над живыми людьми, проводившихся в «отряде 731».

«Недопустимо, чтобы в руки наступающих советских войск попал хотя бы один из этих препаратов» — таков был приказ руководства отряда… И вот, в полночь 10 августа из отряда начали выезжать грузовики.

Бывший служащий отряда вспоминает: «С вечера и до полуночи 10 августа в Харбине и во всей округе шел дождь… Под дождем сосуды с формалином грузили на машины, но из-за спешки погрузили не все. Сотни их были вывезены из отряда к реке Сунгари и под покровом ночи сброшены в реку».

Предстояло также вывезти или уничтожить запасы бактерий, производство которых существенно увеличили в последние месяцы, огромное количество грызунов, сотни миллионов блох, большое количество экспериментальных материалов, накопленных исследовательскими группами отряда, в частности подробное описание практического применения бактериологического оружия на территории Китая, буквально горы протоколов вскрытий, описаний этиологии и патогенеза, протоколов различных экспериментов, описаний процесса культивирования бактерий. Все эти документы в ночь с 10 на 11 августа сваливали в ямы, вырытые в разных местах на территории отряда, обливали нефтью и второпях сжигали.

Некоторые ученые, командированные в «отряд 731» из различных высших учебных заведений Японии, пытались припрятать на всякий случай данные исследований и увезти их в Японию, надеясь благодаря им прославиться на ученом поприще в будущем. Однако руководство, обнаружив попытки скрыть документы, резко пресекало их, не гнушаясь даже побоями.

Срочной задачей было также уничтожение приборов и оборудования. Многочисленные культиваторы для бактерий, холодильные установки, микроскопы, микроаналитические весы, керамические бомбы — все это уничтожалось без остатка.

Трудности возникли при разрушении зданий. В особенности крепкой оказалась специальная тюрьма, построенная из высокопрочных материалов и имевшая толщину стен более 40 сантиметров. Саперам потребовалось провести специальные работы, чтобы заложить во многих местах взрывчатку и осуществить взрыв. Нужно было проделать в полу и под лестницами глубокие отверстия. Сделать все это было приказано сотрудникам учебного отдела. Вооружившись ломами и кувалдами, они вошли внутрь тюрьмы — и остолбенели.

Трупы заключенных были уже убраны, и в пустых камерах стоял запах карболовой кислоты. Этот запах напоминал об ужасных, еще вчера проводившихся экспериментах на живых людях. Влажный ветер гулял по коридорам второго этажа 7-го корпуса.

Сотрудников отряда, впервые вошедших сюда, поразили большие иероглифы, которыми были испещрены стены камер.

На выщербленных кое-где бетонных стенах выделялись почерневшие надписи: «Долой японский империализм!», «Да здравствует Коммунистическая партия Китая!»

Величина каждого иероглифа была не менее 20 сантиметров в высоту и столько же в ширину. С первого взгляда было ясно, что написаны они кровью. Их написали китайские коммунисты, выразив тем самым ненависть к поработителям родной страны и безграничную любовь и преданность своей партии. Вложив всю переполнявшую их горечь в окровавленную ладонь, прячась от глаз надзирателей, писали они эти слова. Тщательно выписанные иероглифы необычайно потрясли смотревших теперь на них японцев. Каждый багрово-черного цвета иероглиф, словно удар тока, действовал на служащих «отряда 731», почувствовавших в эту минуту, как заколебалась почва у них под ногами.

Один из служащих отряда, стоявших тогда перед стеной с иероглифами, признался: «Я был потрясен, увидев эти надписи на стенах. Заключенные писали их, собрав, вероятно, всю свою волю, перед тем как стать жертвами экспериментов. Я ничего не знал тогда о коммунистической партии, ее идеях, принципах, но я не могу описать, как я был ошеломлен. Я узнал, что были люди, которые, находясь у последней черты, хранили свою убежденность. Я тогда всем своим существом ощутил, что это были не „бревна“ — это были мужественные люди».

Написанные кровью на стенах камер, эти слова и после убийства написавших их людей воодушевляли других заключенных, попавших сюда, и до последнего момента поддерживали в них веру в освобождение народа и человеческое достоинство.

Сотрудники отряда, забыв о той работе, которую им нужно было сделать, не произнося ни слова, стояли перед стенами с иероглифами.

Советские войска продвигались стремительно. Харбинский военный госпиталь был переполнен ранеными японскими солдатами, поступавшими с передовой. Площадь перед харбинским вокзалом была запружена беженцами.

На счету была каждая минута. Все помещения и коридоры блока «ро» облили горючим и подожгли. Кверху поднялся черный дым. Одновременно с этим раздался грохот. Это рухнули от взрыва, подготовленного саперами, стены специальной тюрьмы.

Гибель цитадели сатаны

В ночь на 12 августа паника в «отряде 731» достигла невероятных размеров. На подъездные пути отряда со станции Пинфань были поданы специальные эшелоны для эвакуации личного состава. «Всем немедленно погрузиться в эшелоны, ручной багаж — два места на одного человека. Снимать вклады со сберегательных счетов запрещается!» Так было объявлено в «деревне Того» 11 числа после полудня. Поползли слухи, что «советские войска уже ворвались в Харбин и идут уличные бои». В поселке начался переполох. Каждой семье давали рис на дорогу. Люди упаковывали пожитки. Мебель бросали возиться с ней было некогда. Пустые шкафы стояли с открытыми дверцами и выдвинутыми ящиками. Хватали детей и бежали к вагонам.