Читать интересную книгу Внук сотника - Евгений Красницкий

– Вот и помолчи! Ничего с ним не случится, а старуха его действительно спасла, грех гостинец не отвезти! Так, Михайла, покажешь Кузьке, как этих Матрен делать, первую же распишешь, и, как высохнет, собирайся к Нинее. А ты, Анна, испекла бы ее детишкам чего-нибудь вкусного – с медом, с орехами, не ехать же ему с одними деревяшками!

* * *

На подъезде к Нинеиной деревне Мишку одолели сомнения:

«Подкачу без предупреждения, а у нее там гости – кто-нибудь из тех, кто поля убирал, или еще что-то, чего она мне показывать не хдтела бы. Отец Михаил опять спрашивать начнет: не видал ли чего-нибудь странного, а врать неохота. Что бы такое придумать?»

Подсказку совершенно неожиданно выдал Чиф. Ветер дул со стороны деревни, и пес вдруг начал принюхиваться к каким-то только ему понятным запахам. Мишка достаточно хорошо изучил все его повадки и по поведению Чифа понял, что запах его не беспокоит, а, наоборот, нравится.

– Мистер Чиф, да у вас же там подруги! Неужели уже отсюда учуяли? А ну, Чиф, вперед! Вперед! Ищи, Чиф, ищи! Ну что смотришь? Беги, тебя там ждут, вперед!

Пес наконец понял и рванул по дороге галопом, а Мишка придержал Рыжуху, позволив ей идти шагом.

«Вот так: будем джентльменами, дадим дамам минут пятнадцать на подготовку. Увидят Чифа, поймут, что и я на подходе».

Расчет вполне оправдался: только выехав из леса, Мишка услышал звонкий голос Красавы:

– Мисяня! Мисяня!

Красава, путаясь в длинном подоле, бежала навстречу, улыбаясь во весь рот. Подбежала, запрыгнула в сани и, словно расстались только пять минут назад, повторила свой давешний вопрос:

– А сказку досказес?

– Доскажу, доскажу, здравствуй, красавица, как вы тут поживаете?

– Хоросо позиваем, а гостинсы привез?

– И гостинцы привез, сейчас подъедем, все покажу.

Мишка оглядел деревню. Поселение не было огорожено тыном, поэтому жилища не теснились одно к другому, а вольготно раскинулись на высоком берегу реки – деревня просматривалась вся насквозь. Ко всем домам в снегу были протоптаны тропинки, и вообще, несмотря на отсутствие населения, у деревни не было заброшенного ида. Исключение составлял только один дом, тот, который отец Михаил покропил святой водой. Около него снег оказался нетронутым, перед дверью намело сугроб, а во дворе не было поленницы. Получалось, что за всеми кроме одного, домами кто-то присматривает.

«Странно: одной Нинее с двумя десятками жилищ не управиться, а внуки еще совсем маленькие, помочь не могут. Допустим, дрова осенью холопы старостихи Беляны заготовили, а остальное-то кто делает?»

– Красава, а кто это у вас за домами присматривает?

– А… – Красава на несколько секунд замолкла. – А сказку досказес?

– Что? А, сказку? Да, конечно, доскажу…

– А гостинсы привез?

– Привез, привез…

«Блин, как будто компьютер завис и перезагрузился без сохранения последних изменений. Ей что, блок поставлен, чтобы не проболталась, о чем не нужно? Ну дает Нинея! Интересные тут дела творятся, недаром отцу Михаилу приглядывать приказано. Нет, какие-то люди здесь должны быть или периодически появляться, не нечистая же сила, в самом деле, к хозяйственным работам приставлена.

А откуда люди? Настена говорила, что старуха может себе любую девку из окрестных деревень взять. Может, она таким способом с местных плату за ворожбу берет? Или, будучи волхвой, просто приказать может? Скажем, присылать ей по три – пять человек с каждой деревни на какой-то срок. Вроде как в армии – наряд на кухню от каждой роты поочередно.

Тогда получается, что Нинея в округе – что-то вроде княгини или боярыни. Но и отец Михаил говорил, что она из очень древнего боярского рода, правда, древлянского, а здесь живут дреговичи. А может, она для древлян деревню и сохраняет? Дала команду, и весной – к началу полевых работ – здесь новоселы появятся? Но это значит, что сохранились хотя бы остатки прежней системы управления, и Нинея в этой системе – отнюдь не последний винтик. Значит, опасения христианских иерархов имеют под собой реальную почву?

А чему, собственно, тут удивляться? Князья-то только один раз в год в полюдье за данью ездят, да и не везде сами, а все остальное время население практически предоставлено само себе. К тому же князья то и дело перебираются на новое место и потому вникать в местные тонкости даже не пытаются. Выходит, что в городах – одна власть, а на остальном пространстве – другая? И как долго это все может продолжаться? Если ты толком не знаешь о том, что творится на «подведомственной» территории, рано или поздно тебя с нее попрут – к гадалке не ходи.

Картина в общем-то достаточно наглядная: древляне упрятали свою боярыню на землях дреговичей, приставили к ней некоторое количество народу для обслуги и защиты, а сами затихли. Платят подати, вроде бы не сопротивляются, князья и спокойны. А Нинея постепенно и дреговичей под себя загибает, и тоже – по-тихому. Возможно, то же самое происходит и у соседей: у кривичей – вокруг Смоленска, у вятичей – вокруг Москвы… Тьфу ты, Москвы-то еще нет. Ну вокруг Суздаля. Пока Рюриковичи делятся, язычники объединяются. Блин, рано или поздно все это «по-тихому» может закончиться очень громко».

– Здравствуй, Мишаня, а я уж и заждалась, думала – забыл старуху.

– Здравствуй, Нинея Всеславна! И вовсе я тебя не забыл, просто не выбраться никак было.

«Как же я раньше внимания не обратил: дом-то у Нинеи стоит на подклети, старуха фактически проживает в бельэтаже. По сравнению с другими домами это – настоящий боярский терем, и, кажется, единственный, где топят по-белому. Есть, правда, еще одно большое подворье, там дом, даже двухэтажный. Может, если Нинея – боярыня, то в том доме и вообще какой-то потомок древлянских князей жил?»

* * *

Матрешка, как Мишка и ожидал, вызвала настоящий фурор. Мишка вынимал куколок одну из другой и раздавал ребятам:

– Это тебе, Красава, ты – самая старшая, тебе – самую большую. Это тебе, Глеб, это тебе, Неждан, это тебе, Снежана, это тебе, Мал. А это, Микула, тебе, не смотри, что самая маленькая, – она вставать умеет.

Впервые на Мишкиной памяти дети устроили в доме шум: восторженный галдеж, визг, попытки снова вложить матрешек одна в другую… А Нинея снова удивила:

– Сам придумал?

– Нет, в книге вычитал.

– А смысл понял?

– Понял! Вот: одна матрешка по сравнению с другой кажется большой, но и сама в еще большую помещается, а для той можно еще большую матрешку сделать, в которую и она поместится. В обе стороны: всегда можно найти что-то больше большего и меньше меньшего, и так – до бесконечности.

– Это ты не сам понял, это – книжная премудрость, философией называется.

– Ну да, а что еще-то?

– Вот смотри. – Нинея поставила на стол сложенных вместе матрешек. – Встретил ты на дороге незнакомого человека, что о нем можно с первого взгляда сказать? Мужчина или женщина, молодой или старый, конный или пеший. Потом ты начинаешь к нему присматриваться. – Нинея разъяла первую матрешку, вытащила из нее вторую. – Глядишь на одежду, на повадки, на то, что у него с собой есть. Узнаешь: бедный он или богатый, давно ли в пути, чем занимается. Потом, – Нинея извлекла третью матрешку, – он заговорил. Ты узнаешь: какого он племени, как его зовут, что-то о характере по речи узнать можно. Потом вы поехали вместе, остановились на ночлег. – На свет появилась четвертая матрешка. – Ты узнаешь: аккуратен ли он, осторожен ли, хороший ли попутчик, опытный ли путешественник, какие у него привычки и еще всякое. Потом вы подружились или поселились по соседству. – Пятая матрешка. – Ты узнаешь: какая у него семья, какие друзья и недруги, как хозяйство ведет, что любит, что не любит и прочее. Но только прожив рядом много лет, – шестая матрешка, – ты узнаешь его подлинную сущность, и только она по-настоящему неизменна! – Нинея повалила ваньку-встаньку, тот упрямо поднялся. – Одежду можно сменить, можно разбогатеть или обеднеть, лишиться семьи и завести новую, но сущность твоя, характер, то, что управляет всеми твоими поступками, остается неизменным.

Ты можешь сказать, что человек от обстоятельств меняется: разбогатев, делается надменным, в бедствиях озлобляется, в благополучии становится беспечным… Все так, но это разные стороны одного характера. А самая суть – неизменна: умный не поглупеет, трус не станет храбрецом, честный не обманет, преданный не предаст, какие бы превратности в жизни ни случились. Ты вот пожил у меня немного, сегодня второй раз приехал и уже что-то про меня понял. Не спеши, это – пока только первая матрешка.

– А говорят: первое впечатление самое сильное и самое верное.

– Самое сильное – да. Но, часто бывает, и самое обманчивое. Потому и первая матрешка – самая большая, а что у нее внутри, не узнаешь, пока не откроешь.