в глазах верующих[551].
Юбилейные торжества ознаменовались открытием новых мечетей в Уфе, Казани, Набережных Челнах и Нижнекамске. В отличие от православных иерархов, зачастую не проявлявших инициативу в деле открытия новых церквей[552], муфтии активно поддерживали верующих.
В годы перестройки количество зарегистрированных мусульманских религиозных объединений увеличилось втрое: с 392 в 1985 г. до 1103 в 1990 г. В то же время усилились центробежные силы внутри духовных управлений мусульман. Одни муфтияты, созданные в советское время, прекратили существование, другие потеряли часть общин. Весной 1989 г. муфтий Духовного управления мусульман Северного Кавказа (ДУМ СК) Махмуд Геккиев был уволен по обвинению в коррупции, злоупотреблении служебным положением и др., а осенью того же года сам муфтият прекратил свое существование после того, как из него вышел ряд общин в некоторых республиках Северного Кавказа[553]. В январе 1990 г. на базе ДУМСК было организовано Духовное управление мусульман Дагестана[554].
Похожая судьба постигла Среднеазиатское духовное управление мусульман (САДУМ). 4 февраля 1989 г. у резиденции САДУМ собрался митинг верующих с требованием отставки муфтия Шамсиддинхана Бабаханова[555], которого, как и Геккиева, обвиняли в коррупции и некомпетентности[556]. Избрание нового муфтия Мухаммада Садыка Мухаммада Юсуфа не спасло САДУМ от распада. В 1990 г. Муфтият мусульман Казахстана объявил о своей независимости[557]. Затем другие казыяты САДУМ в среднеазиатских республиках последовали его примеру. В 1991 г. САДУМ было переименовано в Духовное управление мусульман Мавераннахра, то есть прекратило существование как муфтият, юрисдикция которого распространялась на весь регион Средней Азии и Казахстана[558].
Чуть позже и ДУМЕС столкнулся с проблемой сепаратизма. В июне 1990 г. состоялся V съезд мусульман европейской части СССР и Сибири[559]. Муфтий Таджуддин выступил на нем как религиозный лидер, пользующийся авторитетом у значительной части мусульман[560]. Но уже в 1992 г. по единству ДУМЕС был нанесен серьезный удар. 22 августа 1992 г. было объявлено об учреждении Духовного управления мусульман Республики Башкортостан (ДУМ РБ). На следующий день, 23 августа, прошел съезд мусульманских общин Татарстана в Набережных Челнах, на котором его участники провозгласили создание Духовного управления мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Руководители нескольких мухтасибатов Поволжья и Сибири также заявили о своей независимости от ДУМЕС[561].
Таким образом, в отличие от РПЦ, которая к моменту распада Советского Союза была сильной организацией, пользовавшейся авторитетом не только у православных верующих[562], институт муфтията пребывал в состоянии кризиса. Коррумпированные муфтии, не имевшие глубоких религиозных знаний, не устраивали определенную часть мусульман. Неслучайно в одном из отчетов российского Совета по делам религий отмечалось, что в конце 1980‐х гг. характер жалоб, поступающих в СДР от служителей культа и верующих, изменился. Если в предыдущие годы обращения граждан в основном были посвящены проблеме отказа в регистрации религиозных общин, то теперь проблемой номер один были внутриобщинные конфликты, в которых требовалось участие Совета и его уполномоченных в качестве медиаторов[563].
Между тем представители Русской православной церкви активно пытались влиять на формирование государственной вероисповедной политики. В 1988 г. активизировалась работа над проектом закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях». Представители Московского патриархата принимали участие в обсуждении законопроекта. В принятом впоследствии законе были учтены многие пожелания РПЦ. В частности, согласно статье 13 закона, отдельные приходы и церковные учреждения, в том числе Московский патриархат, получили права юридических лиц. Статья 18 разрешала религиозным организациям владеть зданиями, предметами культа, объектами производственного, социального и благотворительного назначения, денежными средствами и иным имуществом, необходимым для обеспечения их деятельности[564]. Статья 6 открывала возможности для религиозного воспитания детей.
Представители РПЦ принимали участие и в обсуждении проекта закона РСФСР «О свободе вероисповеданий», который также был принят в 1990 г.
В то же время муфтии сосредоточились на поиске финансирования и мало заботились об укреплении статуса ислама в России[565]. Хотя некоторые мусульманские религиозные деятели были депутатами Верховного Совета СССР и съездов народных депутатов СССР и РСФСР, они не смогли стать ядром исламского лобби в стране и взять на себя инициативу по защите и представительству интересов ислама и мусульман на высшем уровне.
* * *
История Духовного собрания как общеимперского бюрократического учреждения закончилась после Февральской революции 1917 г., и на его базе была создана принципиально новая структура, призванная служить интересам национального движения тюрко-татар.
Хотя значительная часть ‘улама’ стремилась сохранить муфтият, постепенно реформируя его изнутри, политические лидеры татар преобразовали его в министерство религии при своем правительстве национально-культурной автономии. Фактически в 1917 г. и во время Гражданской войны 1918–1922 гг. светские и религиозные деятели в исламской умме России соперничали друг с другом за лидерство над мусульманами. ‘Улама’ не без оснований рассматривали Духовное собрание в Уфе как национальный центр для всех татар, проживавших в разных частях бывшей Российской империи. Только после Первой русской революции 1905–1907 гг. у татар и других мусульманских народов России появились светские политические лидеры, которые довольно скоро перехватили инициативу у ‘улама’ как «отцов нации».
После установления советской власти правительство не ликвидировало сам институт муфтията, но пыталось оказывать влияние на выборы муфтия. После того как большевики упразднили Милли идаре и ограничили политические свободы, муфтият вновь стал единственным национальным учреждением для татар в стране, как это было в Российской империи. Духовное управление в Уфе выступило посредником между Москвой и мусульманским населением.
Существенно ограниченный в своих правах ЦДУМ в лице муфтия использовал любые возможности для отстаивания интересов подведомственных ему общин. В частности, в некоторых случаях обращения муфтия от имени Духовного управления в органы, контролировавшие соблюдение законодательства о культах, способствовали отмене или смягчению решений местных властей, направленных против муфтията и общин. В течение 1920‐х гг. муфтий Р. Фахретдин вел планомерную работу по консолидации большинства мусульманских религиозных обществ в стране под эгидой ЦДУМ. Однако многие инициативы провалились из‐за противодействия со стороны органов власти (как в Москве, так и на местах), стремившихся разделить мусульманские общины и ослабить Духовное управление.
В конце 1920‐х гг. прежняя политика советского правительства в отношении ислама изменилась. Мечети стали закрываться, религиозные объединения и служители исламского культа испытывали административное и экономическое давление. Некоторые муллы и муэдзины вынуждены были отказаться от своей деятельности, поскольку не могли содержать себя и семью[566]. Часть бывших и действующих служителей культа уже во второй половине 1920‐х гг. подверглась репрессиям.
Муфтий больше не мог повлиять на пересмотр неблагоприятных для верующих и Духовного управления решений партийных и советских органов. В середине 1930‐х гг. Фахретдин пришел к мысли расформировать муфтият, поскольку в существовавших условиях ЦДУМ не могло нормально функционировать и, соответственно, «служить интересам мусульман». Эту